Камень, Клинок, Кулон. Трилогия - Константин Воронин

– Келли, можете настроить связь так, чтобы за пределами лагеря нас не могли подслушать?

– Увы, командир. Радиоволны все равно разбегутся. Постройте роту на вечернюю поверку и объясните все голосом, отключив микрофон. Так надежнее будет. Как стемнеет, я запущу паучков к ним в лагерь. Глянем, что у них и как. Надеюсь, они не очень оснащены техникой подслушки и наблюдения.

Я выстроил роту. Все были без шлемов, согласно приказу. До часовых Морни мог донестись звук моего голоса, но слова они не разберут. Сначала, громко, чтобы бандиты слышали, произвели перекличку. Потом, понизив голос, я быстро, но негромко сказал:

– Кто не расслышит – спроси соседа. По одному, с интервалом минут в пять, пройдите на склад и возьмите по десятку ручных гранат. Всем сидеть по палаткам. Ждите приказа. Разойдись, – последнее слово добавил громко, – всем ужинать.

Ребята не подвели. Пока одни ужинали, другие потихоньку запасались гранатами. Потом поменялись ролями.

Ночь упала на лагерь. Прожектор не включали. Вместо одного часового, напротив ущелья стояли трое. Врач сидел в палатке, где кроме него жил оператор и сержант Уэстли. Узнав, что мне надо, врач без лишних вопросов достал двадцать шприцев и наполнил их. Аккуратно сложив шприцы в карман бронежилета, я вышел на свежий воздух. Прошел в свою палатку и пару часов читал учебник по тактике. Потом отложил книгу. Пора.

Дождя не было. Но обе луны плотно затянуты тучами. Темень стояла беспросветная. Блуждания по пещерам обострили мое ночное зрение. Смутно, но я различал наших часовых, притаившихся за стенкой, сложенной из камней. И края котловины. Если батарея расположена точно напротив входа в ущелье, то надо взять левее. Четыре миномета – это двенадцать человек, по трое в расчете. Плюс командир и еще пара человек. Шприцев должно хватить.

Так. Опустив руку в карман, я обхватил ладонью гладкий камень. Стал согревать его своим теплом. Посчитав, что трех минут достаточно, отдал мысленный приказ.

Чудес не бывает. Ну, значит это не чудо, а неизвестное науке явление. На верх котловины вела удобная, не очень крутая каменная лестница. Тихо-тихо я поднялся по ней. Снял с плеч тяжелую веревочную лестницу, свернутую в рулон. Неслышно ступая, дошел до часового. Он сидел, опершись о винтовку и дремал. Шприц вошел ему в шею. Тело мгновенно обмякло. Аккуратно я уложил рядом с ним винтовку, чтобы не брякнула. Нельзя расслабляться на посту, «приятель». Это чревато.

Снял рацию у часового с пояса. Остальные минометчики спали, застегнувшись в спальниках. Шестнадцать шприцев опустели быстро. Надежно закрепив веревочную лестницу, я спустился вниз. Нагрел в руке камень и уничтожил каменные ступеньки. Там снова была высокая, гладкая стена.

«Повелитель камней» работал на пять с плюсом. Можно было, воспользовавшись им, уничтожить всю шайку Морни в один момент. Но, ведь вернувшись на базу, придется писать рапорт. Свидетелей – сто человек. И отберут у меня замечательный камешек за здорово живешь. Станет имуществом Корпорации. Но королева-то вручила его мне. Так что, придется играть спектакль до конца. Как я поднимался из котловины не видел никто.

Из палаток, по одному, бесшумно, потянулись к лестнице солдаты. Труднее всего было заставить подняться по веревочной лестнице штатских, геологов. Их почти втаскивали наверх. Но все удалось провести тихо и скрытно. Часовые Морни, возле ущелья, ничего не заметили.

Длинная ночь сыграла нам на руку. К утру все было готово. В лагере ни одной живой души. До рассвета оставалось немного времени, когда на рации, которую я забрал у часового минометной батареи, замигал зеленый огонек. Это была стандартная армейская рация. Я включил ее на общую волну. И услышал голос Морни:

– Шмуль и Жева, отходите в лагерь. Сейчас минометчики откроют огонь. Как бы вас не зацепило.

Затем Морни вызвал батарею.

– Это ты, Шип?

– Нет, это Джон, – тихо ответил я. Голос искажается микрофоном рации до полной неузнаваемости. А Джоны почти всегда и везде есть.

– Буди командира. Срочно.

Взяв рацию командира минометчиков (покойных), я включил ее и, накинув на микрофон носовой платок, сонным голосом недовольно пробормотал:

– На связи.

– Подъем, Кемп. Открывай огонь из всех стволов по лагерю десанта.

– Но… Они спят еще.

– Делай, что тебе говорят. Я решил взять все камни. Следов не оставим. А, если взять половину, Корпорация нам все равно не простит. Так что молоти по ним, что есть сил.

Рядом со мной было только пятеро десантников. Остальные рассредоточились вдоль всего ущелья, по обе его стороны. Нам пришлось споро открывать ящики с минами. Минометы были готовы к стрельбе, наведены на лагерь. Врач, оператор, геологи, повар кинулись помогать. И вот первая мина нырнула в ствол миномета. Хлопок. Внизу, в котловине – разрыв.

– Палите, почем зря! Быстрее, – крикнул я и соседние минометы захлопали один за другим. Восьмидесятидвухмиллиметровые мины градом посыпались в котловину, разнося там все вдребезги. Ох, и достанется же мне за порчу казенного имущества! Ожесточенная пальба длилась минут тридцать. Запас мин подходил к концу.

– Кемп, Кемп, – орал в рацию Морни, – что там у тебя?

– Похоже, всех накрыли. Никакого движения. Все к чертовой матери раздолбали, – гордо доложил я.

– Прекращай огонь. Мы входим в ущелье.

Наш оператор уткнулся в свой компьютер.

– Все идут в ущелье. Кроме Морни и еще троих. Первые – на середине ущелья. Последние – входят. Вошли все. Можно.

– Рота, внимание! Гранаты! – Я кричал в микрофон во всю силу своих легких.

Восемьдесят десантников кидали гранаты в ущелье непрерывно. Никуда не целясь. Дернул кольцо и кидай вниз. В ущелье спрятаться негде. За полминуты на триста человек обрушилось восемьсот гранат. Разрывы, свист и визг осколков слились в дикую какафонию. Вероятность выжить в этом аду, равнялась нулю. Никто и не выжил.

Уэстли с десятком десантников спустились со скал по веревкам. И, как только в ущелье стали рваться гранаты, пятеро десантников ворвались на корабль Морни. Транспорт стоял в дальнем конце площадки, расчищенной нами и был пуст. Пилот, механик и штурман стояли возле Морни. Он побоялся послать в атаку столь ценные кадры. Уэстли с пятерыми десантниками взял в плен всех четверых. Морни попытался схватиться за автомат, но, получив пулю в правое предплечье, попытку оставил. Перевязали его и вместе с экипажем затолкали в транспорт.

Десантники спускались с гор счастливые и гордые. Победили втрое превосходящего по числу противника и никто даже не ранен. А внизу их ждала нелегкая работа. Принялись грузить в корабль трупы из ущелья. Один взвод сворачивал наш лагерь. Обе десантные капсулы опустились на площадку возле транспорта Морни. Только к вечеру, с трудом, управились. Котловина и ущелье были чисты. Даже осколки мин и гранат, в основном, пособирали. Уставшие десантники отдыхали возле капсул. Ко мне подошел сержант Уэстли.

– Погрузка имущества закончена, сэр. Что будем делать с Морни?

– Пусть улетают.

– Вот так просто возьмем и отпустим? Он же снова сколотит банду и опять возьмется за старое.

– Будем надеяться, что не возьмется.

Уэстли что-то недовольно буркнул и пошел к кораблю бандитов, снимать с постов часовых. Едва они присоединились к остальным десантникам, как транспорт Морни поднялся в воздух и стал быстро уменьшаться в размерах. Пока совсем не растворился в небе, непривычно чистом для этой планеты.

– Келли, – позвал я оператора. Уэстли стоял рядом со мной. Подошедшему оператору был отдан приказ:

– Как только они уйдут за вторую лунную орбиту – взрывайте.

Уэстли ошарашено глянул на меня.

– Так корабль Морни минирован?

– А ты думал, что я оставлю эту мразь в живых? Закон обойдется с ним слишком милостиво. И заложить десяток мин проще, чем везти его на базу. А так, и на планете никакого мусора не оставили, и разобрались с бандитом по-своему. Я покурю. Командуйте посадкой, Джон.

Все десантники сидели в капсулах. Уэстли отрапортовал:

– С посадкой ОК, сэр.

Я показал ему обе растопыренные пятерни:

– Сколько раз сможете отжаться на пальцах?

Не понимающий, чего от него хотят, Уэстли ответил:

– Ну-у-у… Раз пятьдесят-то вполне.

– Надо сто. Начинай.

– Зачем?

– Так, Джон, кто из нас сержант, а кто – капитан?

Уэстли бодро отжался сорок раз. До пятидесяти дойти ему уже было труднее. Когда он отжался шестьдесят раз, я приказал:

– Подогни мизинцы, отжимайся на четырех пальцах.

Пыхтя, сержант сделал восемьдесят отжиманий. Осталось двадцать самых тяжелых. И тут я велел:

– Подогни безымянные пальцы. Отжимайся на трех.

Теперь каждое отжимание давалось с большим трудом. Я слышал, как скрипят зубы Уэстли.