Санькя - Захар Прилепин

Сидящий слева закурил. Саша покосился на него. Курить, да, очень захотелось курить.

Саша уставился в другую сторону, в окно, хотя толку все равно не было — город он знал плохо, и ничего бы, кроме Красной площади, не узнал. Но на Красную площадь его не везли.

Он все равно смотрел, просто на людей, на машины, даже девушке какой-то подмигнул, и тут сидящий рядом заорал:

— Чего, сука? Ну-ка ебло опусти вниз, сученок! Нас ебут из-за тебя с самого утра, сейчас мы тебя выебем, как приедем. Можешь готовиться. Саша опустил голову, но, видимо, не настолько низко, как хотелось бы, и получил такой тяжелый удар локтем по шее, что издал странный звук горлом и на мгновенье вырубился.

Открыл глаза, в которых сменилось темное пятно на розовое, а затем на вид кроссовок, с грязными, а когда-то белыми шнурками. Во рту набралось много слюны.

Покосился, рядом увидел ботинки, отлично вычищенные, черные. Один ботинок нервно постукивал. Видимо, постукивающему не терпелось сунуть этот ботинок Саше в зубы.

Сидеть было неудобно.

Водитель неожиданно и резко затормозил, Саша от рывка выпрямился. Впереди мелькнул тяжелый зад «джипа», «подрезавшего» их «жигуль».

Водитель выругался, ударил по сигналу кулаком.

Саша зачем-то попытался заглянуть в лицо сидящего на первом сиденье, справа от водюка, — не получилось. Саша вновь нагнулся, не сильно, скорей, для вида.

Сидящий слева от Сашки докурил в несколько глубоких затяжек сигарету, бросил в окно, но неудачно — и бычок тут же вернуло встречным потоком воздуха в салон — он ударился горячим концом прямо в бровь курившему. Саша не смог сдержать улыбки, и это заметили.

— Я тебе сейчас в глаз воткну окурок, — сообщил Саше раненный в бровь. Он нашел дымящийся бычок у себя между массивных ног и все-таки выкинул его. Саша склонился ниже. Конечно, ему не хотелось, чтоб его били.

В кармане у Саши задрожал, а потом зарекотал мобильный.

— У тебя, что ли? — спросили его грубо. — Ну-ка, блядь, где он у тебя?

— Здесь, — сказал он поспешно, чуть приподняв башку, и едва не проклял себя за то, что ответ был произнесен извиняющимся, глупым каким-то голосом. Он не собирался ни извиняться, ни юлить, а получилось именно так. Сашу бесстрастно дернули, резко подняв за отросшие сзади волосы, похлопали по ляжкам, нашли в кармане мобильник. Вытащили грубо. Посмотрели на номер, отключили звонок, положили в карман.

«Яна звонит», — подумал Саша.

— Вы меня ни с кем не перепутали? — спросил он по возможности миролюбиво, но с достоинством.

— Опусти башку, урод, — ответили ему с переднего сиденья.

«Наконец-то. И этот голос подал», — заметил Саша.

«Что я, блин, с ними разговариваю. Сейчас привезут… там и пообщаемся…» — подумал еще, неожиданно разозлившись.

Страшно не было. Хотелось — чтоб скорее.

«Блин, ну не убьют же они меня!»

Приехали, бибикнули, им открыли ворота, машина мягко закатила куда-то во двор.

Спутники Сашины вылезли из машины, закурили. Он остался сидеть — не звали же.

— Вылазь, хуило, — позвали его.

Хотелось ответить что-нибудь. Вылез молча, двигая задницей по сиденью. На улице поднял голову, посмотрел на солнце.

Вокруг были стены. И маленькие окна.

Сашу толкнули в спину. Он пошел вслед за тем, что сидел на переднем сиденье, глядя на его ничем не примечательный затылок, спину в сером костюме.

Железной дверью, запустившей их в здание, Сашу едва не ударило — он придержал дверь ногой, протиснулся. Второй этаж, третий. Зеленой краской покрашенные стены… деревянные двери, на дверях номера, иногда — фамилии… ничего толком прочесть не успевал.

Мужик быстро открыл кабинет, Саша вошел следом, встал посреди кабинета, озираясь.

Стол, кресло, стул… еще несколько стульев, вешалка, тумба. Зарешеченное окно.

Хозяин кабинета — Саша сразу прозвал его Серым (а двух других — Паленым и Сальным) — уселся на кресло, крутнулся к тумбе, извлек какие-то листы, папку, кинул на стол. Пододвинул телефон, набрал номер, что-то сказал быстро, Саша не зафиксировал дословно — он в это время смотрел по сторонам и думал: «Так все обыденно, мебель, чайник, стаканы — неужели меня тут будут на дыбе вздрючивать… Не может быть. Или может? Ну и может. Сейчас посмотрим».

Серый положил трубку. Вошел Паленый, судя по звуку захлопнувшейся неподалеку двери — из соседнего кабинета. Повернул мягко прозвучавший замок — чтоб никто не помешал, отметил Саша.

Его обыскали, очень тщательно.

— Присаживайся, — сказал Серый, мельком глянув на Сашу. Глаза быстрые и неприметные, и лицо никакое, отвернись — и сразу забудешь.

Саша криво сел — как все-таки неудобно что-либо делать в наручниках.

— А чего он в браслетах? — спросил Серый недовольно. — Сними! — велел Паленому.

Саша снова встал. Его освободили, он растер запястья, — кровь радостно потекла в ладони, пощипывая.

Паленый обыскал Сашу, заставил все выложить из карманов, но там ничего не было.

— Имя, фамилия, отчество, — Серый откинулся на кресле и открыл папку. Саша назвался. И год рождения сказал. И прописку.

Серый ничего не писал, просто рассматривал что-то в папке, хмурясь иногда и перебирая листы.

Паленый сначала сидел слева от Саши на стуле, и Саша косился на него, с трудом сдерживая желание глянуть ему на бровь — отметился там бычок или нет.

Потом Паленый встал и, задев Сашу рукавом, прошелся у него за спиной — при этом у Саши нехорошо заломило в затылке.

«Что-то никто из них не тянет на доброго следователя… — подумал Саша почти спокойно. — Оба какие-то мудаки неприветливые».

«Сейчас они тебя приветят…» — откликнулось внутри.

Паленый подошел к окну, открыл форточку, закурил.

«Ну и боров, — подумал Саша. — Сядет на грудь и задавит. Чем их, блядь, кормят таких…»

Было видно, что Паленый торопится и даже, кажется, раздражен на Серого за то, что неспешен. Паленый быстро и глубоко затягивался, быстро и громко выдувая дым из жестких губ. Иногда косился на затылок Серого.

— Так, — сказал Серый, — времени мало. Сейчас ты быстро расскажешь про операцию в Латвии. Кто готовил, имена организаторов, где куплена граната, кто контактировал с вашими людьми в Латвии, и так далее. Если хочешь сберечь свое здоровье, не тяни. Время пошло.

Саша некоторое время смотрел на него, пытаясь упорядочить нечто рвущееся, разламывающееся, распадающееся в голове.

«Что же им сказать такого?» — неожиданно ясным голосом спросил себя Саша, и весь этот хаос прекратился.

— Я ничего не знаю, — сказал он твердо. К нему быстро подошел Паленый.

— Встань, — сказал он. Саша встал, предчувствуя…

— Сейчас я тебя ударю вот сюда, — он ткнул Саше в грудь толстым пальцем. — Готов?

Саша смотрел на него в упор, ничего не отвечая. Паленый прихватил Сашу за плечо и резко ударил. Саша упал бы наверняка, но его твердо держали. С открытым ртом, Саша стоял, щурясь и силясь вздохнуть.

Паленый разжал левую руку, и Саша приметил, что он так и держит между пальцами сигарету. Паленый непонятно зачем помахал ею у Саши перед глазами, затянулся и выпустил дым в открытый Сашин рот, ловящий воздух. Сашу усадили на стул, снова одев «браслеты» на руки.

«Зачем снимали только…»

— Ну ладно, — сказал Серый, — имена организаторов я и сам тебе скажу. Матвей. Яна. Костыль.

— Я не знаю никакого Костыля.

— Правильно. Поэтому Матвей и Яна.

— Я этого не говорил.

— Как же не говорил? Только что сказал.

Саша смотрел в угол комнаты, примораживая движение своей мысли, пытаясь усилием воли отупеть, стать бестолковым, молчаливым, нерефлексирующим. Чтобы запечатать рот и не думать. И тогда все рано или поздно разрешится.

— Мало того, это Яна уже сказала. Она сидит здесь, в соседнем кабинете. Против тебя никто ничего не имеет, тут даже на административку ничего не потянет. Сейчас за пять минут быстренько запишем, что скажешь, и домой поедешь. Ну?

— Я ничего не знаю, я же сказал.

— Блядь! — неожиданно взорвался Паленый, — вы заебали уже, отсосы! Нас ебут из-за вас, сук драных. Говори короче, надоел уже, гнида. Или я тебя трахну сейчас самого. Где инструмент? — это он уже у Серого спросил. Тот кивнул на шкафчик у двери.

Серый схватил резиновую, толстую дубинку и ткнул ее концом Сашу в лоб.

— Сейчас в жопу тебе ее засунем, понял? По самую веревочку. И будешь с этой веревочкой ходить, как елочная игрушка. А в камере тебя за эту веревочку будут урки к себе подтягивать. Как тебе?

Саша молчал.

— Ну? — опять спросил Серый.

— Я клянусь, что не знаю ничего. Если вы сами в курсе, вы должны знать об этом. Можно, я схожу в туалет? — спросил он без перерыва.

Саша затылком почувствовал, что Паленый не хочет его отпускать.

— Сейчас все расскажешь и пойдешь, — сказал Серый.

— Я обоссусь сейчас.

— Вернешься и поговорим? — спросил Серый, поглаживая ладонью телефон на столе.