В поисках заклятия - Бернард Найт

— Я не моряк, но на том открытом побережье нет других убежищ, кроме известных гаваней, — проворчал Морин.

Де Вулф еще раз наполнил до краев свой кубок, не обращая внимания на недовольный взгляд де Ревелля.

— Конечно, они могут быть издалека, — начал он, — из Ирландии, Бретани, или Галисии в Испании. В прошлом нападали и турки, и мавры. Веками наши предки-викинги приплывали из Скандинавии грабить в Бристольском заливе.

— А как насчет островов Силли? Похоже, там все население разбойники, — высказал предположение Морин.

Де Ревелль налил себе вина, воспользовавшись возможностью отодвинуть бутыль подальше от своего зятя.

— Откуда бы они ни пришли, у них должна быть база в пределах досягаемости — не могут же они вечно плавать по морю. И они должны где-то хранить добычу, так что я настаиваю, что этим местом является Ланди. После появления там де Мариско пошли одни неприятности — хотя бы эта история с тамплиерами.

При упоминании о рыцарях Христа де Вулф навострил уши.

— Что-нибудь новое в этом деле?

Шериф покачал головой.

— Ничего такого, о чем бы я не знал. Но уже давно пора уничтожить гадючье гнездо на этом острове. Если бы король больше занимался домашними делами, быть может, что-то можно было бы с этим сделать.

На этот раз коронер не впал в неловкое молчание, но дал отпор шерифу:

— Ричард, забудь все плохие мысли о новом короле. Помни о собственном долге — хранить королевский мир и закон! Другого короля у нас нет!

После этого недвусмысленного предупреждения де Ревелль покраснел и решил оставить скользкую тему, вернувшись к проблеме острова Ланди, который был в пределах его девонширской юрисдикции.

— Я исполню свой долг, будь уверен! В прошлом году мой предшественник оштрафовал Уильяма де Мариско на триста марок за то, что он не передал остров в собственность тамплиеров — и я наложу такой же штраф и в этом году!

Худое лицо де Вулфа сморщилось в язвительной улыбке.

— Ради Бога, что в этом проку? Он проигнорировал штраф в прошлом году и проигнорирует любой другой, который ты наложишь на него в будущем. Единственное наказание, на которое де Мариско обратит внимание, так это сила оружия.

Ричард раздраженно хлопнул пустым кубком о стол.

— А это чертовски трудно на таком острове, как Ланди. Большую часть года к нему не подойти из-за погоды — а когда спокойно, любое судно можно увидеть за десять миль, если только на море не туман.

Де Вулф начал терять терпение.

— Определись, Ричард! В прошлый раз ты сказал, что Ланди тебя не касается. А теперь заявляешь, что хочешь заняться де Мариско. Ты что, передумал? И вместе с тем ты заявляешь, что это невозможно.

— Что стоит за этим притязанием тамплиеров на остров? Мне совсем не известна его история, — раздался бас коннетабля.

Коронер умостился на углу стола де Ревелля и начал рассказ:

— После гражданской войны между Стефаном и Матильдой король Генрих, еще в пятьдесят пятом, объявил, что все королевские земли, отнесенные к правлению Стефана, должны быть возвращены короне — по меньшей мере так рассказывает мне мой сведущий писарь. Уильям де Мариско проигнорировал это. Ходили слухи, что он побочный сын короля Генриха I, так что, возможно, ему казалось, что у него больше прав, чем у кого-либо. Но спустя пять лет король пожаловал в числе других своих пожертвований ордену этот остров рыцарям-тамплиерам. Не то чтобы им нужны были еще какие-нибудь владения, к тому времени они уже были очень богаты, но, полагаю, король хотел сохранить благосклонность Папы, неравнодушного к тамплиерам.

— И что же случилось?

— Отряд тамплиеров — рыцари, сержанты и слуги — попытались вступить во владение, но Уильям помешал им высадиться на остров. Им еще повезло, что они не утонули.

— Они сделали еще несколько попыток, но всегда происходило одно и то же, — мрачно добавил шериф. — Тогда, вместо острова, тамплиерам отдали кое-какие земли в Сомерсете, принадлежащие роду Мариско, но им приходилось платить за них арендную плату, так что они до сих пор хотят прибрать к рукам этот остров.

Допив вино, де Вулф встал.

— Но это не решает нашу проблему. Всем известно, что Мариско продолжают древнюю традицию пиратства, но нет никаких доказательств того, что нападение на бристольское судно их рук дело.

Ричард де Ревелль фыркнул.

— Нет доказательств, потому что мы еще не искали их в нужном месте!

Упершись кулаками в стол, коронер сурово взглянул в лицо де Ревеллю.

— Мы? Ты хоть раз натирал себе задницу разъездами туда-сюда — в Барнстейпл и дальше? За последнюю неделю я проделал это дважды.

Спровоцированный на реакцию, о которой позднее жалел, шериф объявил, что на следующей же неделе поведет туда военный отряд, и приказал Ральфу Морину послать пару людей, чтобы организовать переправу по морю сорока тяжеловооруженных всадников.

— Поскольку я объявляю это походом от имени короля, направь послания де Гренвиллю в Байдфорд и Оливеру де Трейси в Барстапл. Укажи, что нам понадобится по дюжине рыцарей от каждого для сопровождения нашего отряда.

У Джона полезли брови на лоб, когда он услышал, как шурин сослался на Ричарда Львиное Сердце как на причину несколько поспешной экспедиции в Ланди. Но, зная о лукавстве де Ревелля и свойственной ему двуличности, он решил, что шериф пытается укрепить шаткое помилование, предоставленное ему баронами-роялистами пару месяцев назад.

— Я хочу это видеть, Ричард, так что поеду с тобой — там наверняка будут убийства, и коронер окажется весьма кстати! — с почти плотоядной улыбкой воскликнул де Вулф.

— И если ты отсылаешь большинство моих солдат, тогда и я тобой, — пробасил коннетабль. — Будем надеяться, что Эксетер не осадят в наше отсутствие, потому что от гарнизона останутся только один мужчина и мальчик.

К тому времени, когда они завершили обсуждение подробностей перехода и снабжения, Джон почувствовал, что де Ревелль уже жалеет о своем поспешном решении — какой с него вояка! У этого неудачливого политикана лучше всего получалось давать поручения другим, особенно, когда дело касалось каких-либо физических действий или чего-либо опасного. Но было уже слишком поздно — решение было принято, и высказанное шерифом восхищение тамплиерами явилось основным мотивом попытки отвоевать их наследие на Ланди и вместе с этим восстановить некоторое доверие к себе в Лондоне и Винчестере.

Собрание закончилось, и де Вулф забрал Одина с внутреннего двора и двинулся трусцой по городу. Поставив коня на отдых в конюшне кузнеца, он заглянул в дом и увидел, что Матильды нет. Мэри сообщила, что та, как обычно, ушла на вечернюю службу в церковь св. Олафа. Отказавшись от предложения служанки приготовить ужин, коронер поплелся в «Ветку плюща», чувствуя, как ноет натруженная за день нога.

Неста быстро накрыла стол, и уже скоро он с довольным видом корпел над вареной свиной ножкой на толстом ломте хлеба, рядом с которым стояла деревянная миска, наполненная мелко нарезанным луком, поджаренным на топленом говяжьем жиру, и горой вареной капусты. Вскоре начинался великий пост, и это могло быть последним мясным блюдом, которое Джон попробует за многие недели. Строгие приверженцы веры не позволяли даже яичко, хотя в этот священный период до Пасхи пропадал не один кусок мяса, не попавший в желудки мирян.

Когда де Вулф допивал вторую кварту эля, Неста перестала изводить своих служанок и подсела к нему. Между пережевыванием пищи он рассказал ей о треволнениях дня: переправке Жильбера в свое поместье, засаде разбойников и предложенной экспедиции на Ланди. Дерзкая валлийка, завитки блестящих рыжих волос которой непослушно выбивались из-под обтягивающего полотняного чепца, с широко раскрытыми глазами слушала описание стычки с дорожными ворами, как часто называли разбойников с большой дороги. Она взволнованно прижалась к руке Джона, когда он рассказывал о бойне, которую он с Гвином учинили с отверженными.

Когда коронер уничтожил ужин, Неста подозвала одну из служанок и приказала унести напитавшийся подливкой ломоть хлеба. Объедки, остававшиеся после трапез, Эдвин относил нищим, собиравшимся на соборной площади и Кресте, центральном перекрестке главных дорог в городе. Служанка принесла Джону еще одну кружку эля и подарила ему сияющую улыбку, за что Неста пнула девушку ногой в лодыжку.

— Бесстыдница, строит глазки! — воскликнула она с притворной ревностью, но Джон знал, что Неста любила своих девушек и хорошо о них заботилась, так как обе были сиротами. Предоставив им кров, она еще и следила за их моралью, пока те не найдут себе мужей. В отличие от большинства городских трактиров, прислуживавшие в «Ветке плюща» девушки не были по совместительству проститутками, выплачивавшими процент от заработанного хозяйке.