Калиостро - Елена Морозова

Ознакомившись с искомыми бумагами, Калиостро пришел в восторг. В них говорилось о совершенно новом масонстве, корнями своими уходившем в египетские мистерии. Учрежденное с целью физического и нравственного возрождения человечества, Египетское масонство соединяло в себе древнюю магию, алхимию и организационное начало нынешнего масонского братства, членом коего только что стал Калиостро. Глава египетских масонов именовался Великим Кофтой и наделялся способностью возвращать своим адептам молодость и состояние первородной невинности, утраченной вследствие первородного греха12. Великий Кофта владел акациной — камнем мудрецов или первовеществом, позволявшим ему вызывать духов и извлекать разлитую в природе тинктуру, с помощью которой низкие металлы можно было превращать в золото… Иначе говоря, в руках у Калиостро оказался поистине чудесный инструмент — готовая масонская система, насквозь пропитанная мистицизмом, с готовым уставом, ритуалами и таинствами, к которым прилагался рецепт омоложения. Джузеппе Бальзамо получил шанс создать собственное Египетское масонство, открыть масонские ложи Египетского ритуала по всей Европе, а самому стать Великим Кофтой. Правда, масонское общество Африканских архитекторов, учрежденное в 1766 году в Пруссии Карлом Фридрихом Кеппеном, уже называло себя Египетским, и первый его градус именовался «ученик египтян»13, но Калиостро об этом не знал, а если бы и знал, это его не остановило бы. Хотя масонское свидетельство он получил совсем недавно, но уже понял, что среди вольных каменщиков существуют определенные разногласия и многие рядовые братья, жаждущие отыскать свет истины, в поисках этого света мечутся от одного учителя к другому. Значит, у него есть шанс явить этим жаждущим истину самую правильную и привлекательную. Вспомнив испытания, которым подвергся при посвящении, он твердо решил, что не станет пугать кандидатов до полусмерти: хватит нескольких черных занавесок в комнате для размышлений, парочки черепов, быть может, даже нарисованных, один-два скелета и одиноко горящая свеча. И разумеется, он станет принимать в свои ложи женщин, хотя эти хрупкие создания не умеют хранить тайны, докучливы и не в меру любопытны. Но Серафина в роли великой магистрессы будет смотреться прекрасно!

В декабре 1777 года, исполненный радужных надежд, граф Алессандро Калиостро в сопровождении графини Серафины отбыл на континент, увозя с собой заветную рукопись.

Глава 4

Франкмасон мистического послушания

Не буду с вами спорить! Во всяком случае, он столь искусно показывал фокусы, что быстро проашвился, и теперь его приглашают на все модные вечера, где он демонстрирует свое умение и таким образом зарабатывает себе на жизнь.

В конце 1777 года началось новое, масонское турне графа и графини Калиостро. Несмотря на пережитые потрясения, супруги держались великолепно и выделялись из толпы сошедших на берег в Кале пассажиров. Диковинный полувоенный мундир графа сверкал галунами, каскад белокурых кудрей графини ниспадал на богато расшитую золотом шаль, накинутую поверх голубого, в тон мундира супруга, платья. Обряд посвящения, казалось, преобразил и Джузеппе, и Лоренцу, придал им уверенности в движениях и твердости в походке. Но, несмотря на надменный вид, внутри у Калиостро все трепетало: оправдаются ли его надежды на братьев-масонов, можно ли рассчитывать на их поддержку? И самое главное: сумеет ли он убедить масонов принять новый ритуал? Для него ответ на этот вопрос являлся особенно важным, ибо он решил, что принимать в свои ложи будет только тех, кто уже имеет посвящение; по крайней мере для мужчин это условие станет обязательным. Почему? Масоны умели хранить тайны, а он хотел быть уверенным, что никто не донесет на него как на чернокнижника. «У нас есть свои тайны — особые рисунки и священные слова; при помощи этого тайного языка и условных знаков мы можем общаться друг с другом на больших расстояниях, по ним мы узнаем своих братьев, где бы мы их ни встретили и на каком бы языке они ни говорили. […] Наше сообщество не похоже на иные сообщества, ибо наши ложи были открыты и получили распространение во всем цивилизованном мире. Но, несмотря на столь великую численность наших членов, никогда и никто из братьев не выдал наших секретов», — писал известный масон кавалер Рамсей1.

Как скоро Калиостро основал свою ложу Египетского ритуала? Одни полагают, что уже в своем первом масонском вояже магистр основал несколько лож в Голландии и Бельгии, другие — что первая ложа была открыта только в Страсбурге. В любом случае опасения Калиостро оказались напрасными: впечатляющие декорации, где помимо обычных масонских символов (циркуль, наугольник, молоток, фартук, отвес) и эмблем смерти присутствовали изображения египетских богов и иероглифов, звучали не слишком понятные речи и обещание Великого Кофты вывести членов ложи на верный путь, снискали Египетскому масонству множество адептов.

Называя свой масонский ритуал египетским, Калиостро извещал, что знания его происходят из главного источника эзотеризма, а именно из Египта, родины Гермеса Трисмегиста, чье учение соединило в себе философию природы и магию. Возможно, поэтому ряд биографов приписывает Калиостро авторство рукописной книги под названием «Святейшая Тринософия»[30], листы которой обильно украшены египетскими иероглифами, арабской вязью и иными загадочными и символическими рисунками; говорят, магистр создал сей труд во время заточения в замке Святого Ангела в Риме2. Адепты Сен-Жермена оспаривают авторство Калиостро, подчеркивая, что надпись на форзаце гласит: «Эта книга является единственной копией рукописи “Святейшей Тринософии” графа де Сен-Жермена, который уничтожил ее во время одного из своих путешествий», и подпись: «J. В. С. Philotaume». Французский язык рукописи и аккуратнейший округлый почерк также не свидетельствуют в пользу Калиостро, писавшего размашисто и — по его собственному признанию — только на итальянском. К тому же в темной камере ни бумаги, ни чернил магистру не давали, так что возможности для создания более чем стостраничной рукописи (не считая цветных (sic!) картинок и таинственных таблиц) у него не было. Но в предисловии автор (?) рукописи сообщает, что созданы «эти строки в пристанище преступников, в застенках инквизиции», а граф Сен-Жермен, насколько известно, узником инквизиции никогда не был. Тогда, быть может, как предполагает ряд биографов, Сен-Жермен подарил сей труд Калиостро и тот возил его с собой? Ведь подпись «J. В. С. Philotaume» вполне можно расшифровать как «Joseph Balsamo Cagliostro philotaume» — то есть «Любитель Чудес». Но тогда придется согласиться с тем, что данный (единственный!) экземпяр вышел из-под пера переписчика…