Сестры Шанель - Литтл Джудит

– А месье Нексон тоже едет?

– О, да. Но графа это совершенно не беспокоит. По его словам, барон слишком молод, чтобы принимать его всерьез. Я не считаю его молодость недостатком, но он такой тихий. Я не знаю, что скрывается за его непроницаемыми глазами. Он как сфинкс! Говорят, я должна выбрать себе мужа к концу путешествия!

– Наверняка у тебя уже есть фаворит?

Она покачала головой, и страусиные перья на шляпе затрепетали.

– Порой я уверена, что это месье де Бейнак. Через час – что это месье де Жумильяк. На следующий день у меня просто голова идет кругом от месье де Нексона. И это повторяется снова и снова. Мод боится, что они потеряют терпение, и я их не виню.

Граф, маркиз и барон. Тур по Египту, место, где можно побывать в зимний сезон. Это был сюжет из мелодрам Декурселя. Я бы лишилась чувств, случись такое со мной.

Эдриен поправила шляпку, пощипала себя за щеки, придавая им румянец.

– А теперь мне нужно поторопиться. Я должна встретиться с Мод у портнихи. Она говорит, что нам нужна дорожная одежда. Костюмы для жаркого климата. Вуали для защиты от пыли и насекомых. Мы поплывем на лодке вниз по Нилу. Я боюсь, что нам понадобится еще одна для нашей одежды и снаряжения!

Мы обнялись, и она упорхнула, а Бижу бросилась за ней. Я смотрела вслед своей тете, чувствуя, как меня переполняет теплое чувство. Интересно, кем она будет, когда вернется?

Эдриенн стояла на пороге своей мечты. В Египте она обязательно влюбится. В великолепных декорациях древней страны, с ее пирамидами и туземцами в экзотических одеждах, ей сделают предложение и заявят о вечной преданности. Она вернется в Виши, и здесь состоится грандиозная романтическая свадьба, о которой напишут заметку в «Фигаро», где будут перечислены все полученные молодоженами шикарные подарки. А фотографии жениха и невесты напечатают в журнале «Фемина».

Доказательство черным по белому, что никто не оказывает услуг.

Получите, Дельфина и Софи! И ты, Ален! Они были прошлым. Эдриенн – будущим. А я где-то посередине училась вести себя, как élégante, чтобы, когда придет мое время, быть готовой. Хорошо, что меня ничто не отвлекало.

На следующий день после отъезда Эдриенн в Египет я подслушала разговор Жираров в задней комнате, они достаточно громко что-то обсуждали, не замечая меня. Я подкралась как можно ближе, прячась за огромным пучком перьев цапли, украшавшим шапку из шиншиллы, надетую на подставку.

– Египет, – услышала я голос мадам Жирар, – …популярен среди богатых или ученых.

– Но Эдриенн… – отвечал месье Жирар, – не богата… не ученая.

– …другие причины, по которым люди едут… – не унималась мадам Жирар, – …любовники… любовные связи. Для джентльменов из высшего света… они везут своих любовниц туда, где нет общественных ограничений.

Над дверью зазвонил колокольчик. Клиент. Я попыталась взять себя в руки, но слова хозяйки пульсировали у меня в голове. Что, если Габриэль права? Любовники, а не мужья. Действительно ли мужчина, завоевавший сердце Эдриенн, женится на ней? Или они отправились в Египет подальше от общественного мнения? Все ее поклонники из семей, которые дружат издавна. Их отцы и деды вместе охотились, скакали на лошадях, играли в азартные игры, как сейчас их сыновья. Они привыкли заключать джентльменские пари, выигрывать и проигрывать друг другу просто ради забавы.

Они так развлекались.

И их готовили к тому, что они могут жениться только на состоятельных светских особах из старинных семей с многочисленными титулами. Они прекрасно понимали, что любая другая женщина никогда не будет принята в их семье.

Я не представляла, как все это согласовывается с происходящим. Единственное, что было несомненно, это то, что Эдриенн была совершенно особенной. Она была красивее и величественнее любой великосветской дамы, входившей в магазин или прогуливающейся с зонтиком по улицам Виши под руку с джентльменом. Кроме того, у нее была самая добрая, самая щедрая душа на свете. Она хотела любви. Их титулы и деньги ее не интересовали. Они должны были это понять. Эдриенн не могла быть просто забавой трех богатых, титулованных холостяков. Конечно же, они собирались жениться!

Внезапно Виши показался мне опустевшим. Я испытывала странную тоску по Обазину, по тем дням, когда мы с сестрами были вместе. Приближались праздники, и на несколько дней все магазины закрывались. Я могла бы отправиться в Мулен, повидаться с Джулией-Бертой, но мне негде было бы остановиться.

Я написала Габриэль, что хотела бы посетить Руайо. Мод предупреждала, чтобы я туда не совалась, поскольку это может создать мне репутацию женщины с распущенной моралью, но теперь даже простое упоминание о моей «репутации» злило меня. Какая разница, если люди все равно будут делать свои выводы, независимо от того, что я делаю? Все высшее общество, Этьен и его друзья, поклонники Эдриенн, ведут себя как им заблагорассудится, безо всяких последствий. Эти люди мне не нужны. Мне необходимо увидеть Габриэль. Прошло два года, я скучала по ней.

Она тут же отправила ответную телеграмму.

«Приезжай».

ТРИДЦАТЬ ДВА

Когда я увидела Габриэль, я испытала такое облегчение, что поначалу не заметила, как она одета. Шофер в красном автомобиле встретил меня на вокзале, и у входа в Руайо я бросилась обнимать сестру. У меня было такое чувство, будто мои легкие раскрылись, а я даже не знала, что они свернуты.

Она прижалась ко мне. Выглядела здоровой и не такой худой, как была, когда уезжала из Виши. Но что за наряд? От нее пахло сеном и маслом для кожи.

– Ты работаешь конюхом? – спросила я полушутя.

Я ожидала увидеть перья и оборки, банты и кружева – типичный костюм содержанки. Или по крайней мере элегантную амазонку. Вместо этого на ней были идеально сидевшие мужские бриджи для верховой езды, накрахмаленная белая блузка и маленький черный галстук.

Она рассмеялась, взяла меня под руку и повела в дом.

– Я же тебе писала, что Этьен научил меня ездить верхом. Теперь я наездница. Или всадница, если угодно.

Интересно, чему еще он ее научил? Ответ повис в воздухе, как плющ, обвивающий стены замка. Faire l’amour[39].

– Ты больше похожа на всадника. – Я разглядывала ее наряд. – Или наездника, если угодно.

Она пожала плечами.

– Мужчинам гораздо проще и веселее. Они могут двигаться вместе с лошадью, не отягощенные тяжелыми юбками и корсетами. Дамское седло выглядит степенно, но это скучно.

Внутри Руайо я старалась сильно не таращиться. Все было богато, роскошно и вместе с тем уютно. Я никогда раньше не видела такой шикарной мебели, хотелось сесть и никогда не вставать. Шторы, длинные и величественные, как бальные платья, спускались складками до пола с шевронным узором, обрамляя каждое окно широкими шлейфами. Огромные картины с изображением лошадей или значительных мужчин висели на обшитых панелями стенах, давая почувствовать себя важной персоной, просто будучи среди них.

– Где Этьен? – поинтересовалась я.

– Там же, где всегда. С лошадьми. И с ним толпа гостей – его друзья по Жокейскому клубу и их любовницы. Они все уехали на хаках[40].

– Что?

– На прогулку верхом. Я вернулась, чтобы встретить тебя. Ты увидишь всех позже.

Все? Я не ожидала, что здесь будут посторонние, за одним исключением.

– И Эмильенну? – не удержалась я.

– Нет, – ответила Габриэль, и я знала, что должна была бы вздохнуть с облегчением, что моя репутация не пострадает из-за пребывания в компании знаменитой куртизанки, но я была разочарована. Мне было любопытно, что в ней такого особенного, что может погубить короля или герцога.

– Она связалась с английским жокеем, – продолжала Габриэль. – Он беден, но красив. И когда я говорю «красив» – можешь себе представить! Она приводила его сюда пару раз. Ей не важно, что он беден. Эмильенна может делать все что хочет. Она больше не зависит от мужчин. Ее свобода красуется на ее шее. Бесчисленные нити жемчуга.