Левентик - Виктор Титов

Нос у меня побелел, пока ждал такси. Пальцы на руках стали деревянными. Плюхнулся на переднее сиденье и приложил ладони к печке.

Такси остановилось около университета. Зашёл в интернет-кафе. Светящиеся мониторы, как вход в иной мир. Вспомнил нашу с Димой вылазку к игровым автоматам. Наверное, тогда он задумал предательство. Или когда принял меня в группу. В комнате витал приятный запах кофе. Около администратора стоял прозрачный, наполовину пустой кофейник. Лицо его, освещённое монитором, было бледным и вытянутым. Он включил маленький светильник и принял деньги.

В комнате сидело восемь человек. Все они всматривались в другое измерение, не замечая реального мира. Можно подойти к любому и огреть по спине дубинкой. Или вытащить бумажник из кармана. Отправился к дальнему компьютеру и открыл почтовый ящик. Стал похож на сидящих рядом зомби. Перечитывал возникающие перед глазами тексты. Спам, снова спам, просроченное приглашение на вечеринку, просьба посмотреть текст, присланный в формате Word, восторженное письмо поклонницы, фотографию которой вижу впервые, недвусмысленное предложение переночевать у знакомой, предложение контракта на «Алую розу», дата постановки очередной пьесы… стоп. Пробежался глазами немного назад. «Алую розу» хотят выкупить. Пусть во мне нет художника, но деньги не помешают. Отписал, что скоро прибуду в столицу.

Решил встретиться с Костей и отдать долг. Отослать оставшиеся деньги Таниным родителям и уехать из города. Карточку проверил заранее. Напишу родителям, что деньги Таня копила на будущую жизнь. У неё есть маленький брат. Узнал только на похоронах.

Аня не привыкла проигрывать. Красота стала орудием достижения цели. Но однажды она дала трещину. В одном конкретно взятом случае. Ане захотелось узнать, на кого её променяли. Редко встречала на пути соперниц. А когда увидела Таню, посчитала мой отказ оскорблением. Восходящей звезде не нужны сплетни о прошлом. Таня наивная сердобольна девушка. Холодная стерва поняла это с первых слов. И воспользовалась… Опустошил бутылку и ушёл в беспамятство.

Наутро скривился в приступе боли. Затекла левая рука. Повернул голову и увидел Машу. Попытался вспомнить вчерашний день. Бесполезно. Каким образом она оказалась в моей постели. Выбросил же номер телефона. Приподнял голову и вытащил руку. Чёрные волосы растрепались на подушке, одеяло скатилось, оголив упругую грудь. Пора заканчивать со спиртным. Таню только вчера похоронили, а я с её подругой. Сволочь.

Маша проснулась через час. К тому времени дочитывал написанную для Тани пьесу. Устроился в мягком кресле и курил пятую сигарету. Девушка села и улыбнулась. Одеяло снова сползло с груди. Оголились стройные гладкие бёдра. В комнате висел сизый туман, и Маша казалась призрачным ангелом.

Мы поздоровались, будто только что увидели друг друга. Кружевные трусики грациозно скользили по её длинным ногам и плотно легли на округлую попку. Приталенные джинсы, бесформенной кучей сваленные у кровати, на Маше казались идеалом моды. Как ни пытался дочитать пьесу, взгляд уезжал на одевающуюся девушку. Маша могла стать «лицом» любой марки одежды. Вместо этого лежала в комнате с пропитым, поставившим крест на жизни, неудачником. Отложил пьесу в сторону и подошёл к Маше. Она надела лифчик и посмотрела мне в глаза.

— Ты великолепен в постели. Не сравнить с сельской шпаной…

— Этого больше не повторится…

— Не повторится. До следующего разочарования. Все мы одинаковые.

Ещё один холодный ангел. Её простодушная улыбка, скрывающая за собой расчётливый ум, напоминала Анину в раннем детстве. Все красавицы проходят собственную школу жизни. Жаль, что оказался виновником растления её души. Не противостоял системе, которой подчинялся со школьных лет. Маша позавтракала и собралась на учёбу. Сколько парней на факультете мечтают провести с ней ночь. Сколько глаз ловят её улыбку. Сколько онанистов мечтают о ней долгими зимними вечерами… А человек, которому она отдалась, не помнит подробностей ночи. Проклял гнилую жизнь. Маша накинула шубку и потянулась губками к моей щеке. Отстранился и дёрнул ручку двери. Девушка снисходительно улыбнулась и вышла на лестничную площадку.

На улице двадцать градусов ниже нуля. Из окна кажется, что воздух кристаллизуется, превращается в мелкие сверкающие песчинки. Выхожу из подъезда и воздух выбивает остатки похмелья. Мороз закрепляет холодильные установки в области бёдер. Кожу лица щиплет встречный поток. Перчатки не спасают пальцы. Вызываю лысого и через десять минут внедорожник останавливается у дома. Пунктуальность, граничащая с гениальностью. Сажусь на заднее сиденье. По радио гоняют попсовую песенку. Горилла в этот раз сидит на переднем сиденье и жуёт бутерброд. Запах картошки и колбасы. Наутро после спиртного любой запах кажется отвратительным. Закрываю нос перчаткой и смотрю в окно. Сотни прохожих спешат по отработанным невидимым каналам. Траншея жизни: из дома на работу, с работы в магазин и домой. Борозда ровная, выработанная годами. Хочется иметь такую борозду для себя. Не получается. Люди завидуют тем, чья жизнь выходит за рамки обыденности. Ступив на грань, траншея сбивается, становится неровной и залезает на траншеи других людей. Зачастую могущественных и опасных. Тогда возврата нет. И воспоминания о спокойной жизни уходят, будто сон…

Глава 27

Костя увеличил долг с четырёхсот тысяч до полумиллиона. С учётом издержек. Сжал зубы. Костя принёс номер банковского реквизита. Позвонил в банк, чтобы меня встретил нужный банкир. Перед уходом спросил, не передумал ли я с предложением постоянного найма. Издевается. После резкого отказа он насупился и ткнул в мою грудь телефоном.

— Переводи деньги и вали с глаз моих.

Внедорожник притормозил у высокого белого здания, похожего на огромный сталагмит. На пороге меня встретил лысый худой человек с вытянутым лицом и длинным, как у Буратино, носом. Он улыбнулся, оголив белые неровные зубы. Во рту скопилась слюна для плевка. Подошёл горилла и сжал протянутую в мою сторону руку. Нужным человеком оказался директор банка.

Оформив сделку на положенную сумму, покинул банк. Подставленное другу плечо стало причиной смерти хорошего человека. Необдуманные решения повлекли предательство и очередную затяжку на жизненном полотне.

Перевёл деньги на счет танинных родителей. Сказал Ксюше, чтобы она представила их как личные сбережения Тани. Ксюша удивилась столь щедрому «подарку» и прильнула к моей груди. Назвала наидобрейшим человеком. Когда она ушла, скорчил гримасу. Больше не останусь в городе ни на минуту.

В столицу приехал утром. На горизонте появились размытые очертания зарождающегося дня, а пар походил на тени уходящей ночи. На вокзале толпился народ, ожидая прибывающих и отправляя уезжающих. Меня никто не ждал. И никто не знал. В купе хорошенькая блондинка завела разговор. Вежливо дал