Сорванцы - Сергей Калашников

— Я сама принимала участие в следственных мероприятиях и побывала на месте происшествия, — печально улыбнулась мадам Боунс. — Тогда дом был цел. Найденная рядом с телом Лили и детской кроваткой волшебная палочка определённо принадлежала Тому-Кого-Нельзя-Называть, и последними сотворёнными ей заклинаниями были те самые, что послужили причиной смерти родителей Гарри и появления шрама на её лбу.

— То есть Гарри осматривали медики?

— Нет. Ещё до нашего появления ребёнка увез Хагрид. О появлении шрама сообщил Дамблдор. Он же обещал позаботиться об укрытии для малышки от мести сторонников погибшего злодея.

— Получается, о причинах разрушения дома, в котором жили Поттеры, ничего неизвестно.

— Ничего. Но произошло оно вскоре после того, как закончилось следствие. Тогда на волне всеобщего восторга от победы над Злом ставили памятники и прикрепляли мемориальную табличку к воротам. Никто, кроме Люпина не мог попасть в сам дом потому что он был скрыт чарами Фиделиуса. Вот от Ремуса мы и узнали о разрушениях. А как об этом узнали вы?

— Видели. А разве эти чары всё ещё действуют?

— Не знаю. Этого никто не проверял.

— Тогда как во время следствия в дом проникли следователи? Ведь он был ещё под Фиделиусом! — додавила логикой Гермиона. — Это ведь было до установки мемориальной доски.

— Очень интересные вопросы, — задумалась мадам Боунс. — А как ты догадалась, что я мисс, а не миссис?

— У вас с племянницей одна фамилия. Такое возможно если она дочь вашего брата, а вы не замужем.

— Я заинтригована вопросом об исчезающем и появляющемся Фиделиусе, — задумчиво пробормотала Амелия. — Так, ты говоришь, что видела этот дом? То есть защита опять отсутствует?

— Не знаю. Мне неизвестно действие этих чар. В этот момент с нами была Гарри, а защита собственного дома должна её беспрепятственно пропускать. Но это не так уж трудно выяснить. Значительно интересней, почему Хагрид оказался на месте происшествия раньше всех. Ведь ему запрещено колдовать — то есть он не мог аппарировать. Из анализа газетных сообщений этого понять не удалось. Зато от Сириуса известно, что он, подъехав на своём мотоцикле, застал рыдающего лесничего уже с ребёнком на руках, отдал мотоцикл, потому что не был уверен в безопасности аппарации для младенцев, осмотрел место происшествия и помчался искать Питера Петтигрю, поскольку хотел наказать предателя и был уверен, что крестница находится в надёжных руках. Вот запись последовательности того, что видел и что делал Блэк в ту ночь, — Гермиона подала Мадам Боунс несколько листков, скрепленных зажимом.

— Хагрид воспользовался порталом, который за несколько дней до нападения на мою семью дал ему директор школы. «Великий человек — Дамблдор, — сказал он мне. — Видно, опасался недоброго». А сообщение о появлении метки над домом родителей леснику принесла незнакомая сова, — проговорила Гарри, которая как-то незаметно подошла к хозяйке дома.

— А Сириус сам увидел метку — он как раз ехал к Поттерам. Это же было на Хэллоуин, — добавила Гермиона. — Они собирались посидеть за праздничным столом.

— Люпин был далеко и никуда не собирался. Он вообще узнал обо всём из газет. А найти Петтигрю и расспросить не удалось — не нашла. Метку над домом увидела Батильда Бэгшот, что жила и до сих пор проживает в Годриковой Впадине. Она отправила сову в аврорат, — завершила картинку Рони. — Только никто не посмотрел на часы, поэтому точного графика событий собрать не удаётся.

— Ой! Так вы проводите собственное расследование! Как настоящие сыщики! — воскликнула подошедшая Сьюзен. — А можно мне тоже с вами играть?

— Конечно можно, — кивнула Гарри. — О том, куда меня нужно отвезти, Хагрида уведомил Дамблдор ещё до того, как тот отъехал от дома.

— Сириус видел и прилёт совы, и как лесничий читал полученное письмо. Они даже успели обменяться парой слов, после которых Хагрид уехал, а твой крёстный аппарировал, — кивнула Миона.

— Но Хагрида не посвящали в тайну места, скрытого под Фиделиусом, — добавила Гарри.

— А Сириус не может сказать, был ли тогда вообще этот Фиделиус, потому что его посвятили в тайну. Он не видел защиты независимо от того, была она, или нет — приплюсовала Миона.

— Так что, если бы не разрушение дома, последовавшее вскоре за убийством, и не новое появление чар сокрытия — картинка была бы понятной, — пожала плечами Рони.

— Возникает подозрение, что кому-то требовалось без помех сломать покинутое хозяевами жилище, — задумчиво проговорила Амелия Боунс. — В таком случае, встаёт вопрос о том, кто в первый раз накладывал Фиделиус, и почему он рухнул уже к моменту прибытия Хагрида.

— Сириус уверен, что это Дамблдор, — пожала плечами Гермиона. — Но об этом наверняка знает только Петтигрю, который был хранителем тайны.

— Миона, Гарри, Рони! Пожалуйста, называйте меня Амелией и заходите к нам в дом без церемоний в любой момент, когда захотите.

— Хорошо, мисс Боунс, — девочки синхронно исполнили книксен.

Обычно устный опрос позволял продемонстрировать этим тупым баранам, претендующим на постижение великих тайн зельеварения, всю глубину их умственного ничтожества. Приёмы, дающие возможность кратчайшим путём подавить волю учеников, Снейп совершенствовал непрерывно. Но с этой троицей почему-то всё шло наперекосяк. Они разбирались в том, чем отличаются суспензии от эмульсий и растворы от взвесей. Уверенно дали определение предела растворимости и не запутались в отличии объёмных и массовых соотношений.

Нет, поначалу всё шло более-менее пристойно. Катастрофа началась с того, что огненно-рыжая голубоглазка применила термин «диссоциация», дала чёткое определение и, базируясь на его основе, принялась выяснять, почему при растворении гноя бубонтюбера в соке мандрагоры объём смеси получается больше, чем сумма объёмов исходных составляющих.

После высказанной кареглазой кучеряшкой версии о том, что при этом происходит химический крекинг в углеводородных цепочках, профессор завис и оставил безнаказанной гипотезу черноволосой зеленоглазки о циклической природе связей в возникающей структуре, где происходит частичное замещение углерода кремнием. С этого момента начавшийся незаметно вынос мозга принял необратимый характер и увел тему от частностей рассматриваемой дисциплины к общим вопросам теории магии.

Очнулся Снейп только тогда, когда его припёрли к стенке вопросом о том, всегда ли развеиваются чары в случае смерти волшебника, наложившего их. То есть сначала он ответил положительно, однако…!

— Тогда, выходит, что если погиб тот, кто наложил Фиделиус, защита разрушается? — презрительно заломила бровь Гарри. — Но при этом нарушается сама логика применения такого рода маскирующих чар, потому что люди, увы, смертны. Боюсь, волшебники в своём глубоком природном высокомерии опять упустили из виду что-то важное.

— Не задирай нос! Ты сама волшебница, — воскликнула Гермиона. — и вообще, эта реплика моя, потому что я настоящая маглорождённая, а вы с Ронькой обычные чистокровки!

— Да, девочки, в жизни всегда всё сложнее, чем в любой теории. И перестаньте, наконец, мучить человека вопросами на отвлечённые темы. У него был тяжёлый день. Так мы пойдём, профессор? Встречаемся осенью? Как обычно, по четвергам? — попыталась сгладить неловкость Рони.

— Да, да. Ступайте. До осени, — с чувством обвального облегчения ответил Северус Снейп.

Глава 23

Схватка

Каникулы начались отпадно. Сначала перелёт аэробусом на континент, потом шопинг в Парижских бутиках — Дэн сказал, что у девочек должны быть самые модные купальники. Восхитительный день на аттракционах и поездка на юг в поезде, стремительно несущемся мимо пейзажей на любой вкус. А потом — тёплое море и оживлённый пляж.

Первым делом накупались досыта — все отлично плавали и с удовольствием ныряли, пока старшие Грейнджеры не выгнали мелюзгу из воды греться на солнышке и обсыхать. И теперь Рони гоняла с местными мальчишками мяч, Гермиона, как всегда, читала, а Гарри лежала на полотенце и, словно по телеграфному ключу, постукивала пальцем по шраму у себя на лбу, зажмурив глаза и мысленно повторяя про себя: «Гарри Поттер вызывает Волдеморта. Отзовись, скотина! Приём!» — фразу про скотину она стала прибавлять недавно, потому что ей показалось, будто «на том конце» её прекрасно слышат, но нарочно не отвечают. Были какие-то невнятные отклики, вроде шорохов в телефонной трубке, или неясные голоса бубнили про себя.

Подошла запыхавшаяся вся в песке Рони и устроилась рядом:

— Ну что? Так и не откликается?

— Сначала было почти совсем глухо, но я его начала дразнить скотиной — кажется, он стал сердиться, и сделалось слышнее. Но картинки, как не было, так и нет.