Покорение Финляндии. Том II - Кесарь Филиппович Ордин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Для разрешения сомнений был призван Клик. Румянцев поставил ему такой вопрос: «как следует поступить, чтобы жители бывшей шведской Финляндии принесли сколь можно скорее присягу верности Его Императорскому Величеству, и чтобы этот акт состоялся в приятной для народа форме?». Клик должен был изложить свое мнение на бумаге, что он и исполнил в кратком мемуаре, поданном Императору Александру 3-го апреля. Находя созвание сейма не достигающим в данном случае желаемой цели, по соображениям главным образом практического свойства, Клик предлагал свой, совершенно простой порядок, — по его словам — довольно приятный финляндцам, так как не уклоняется много от обычаев, существовавших при шведском владычестве.
Уполномоченное для принятия присяги лицо, по проекту Клика, должно было отправиться в Або, потребовать доступа в заседание парламента, т. е. высшего суда (Hof-Rätterne), и там при соблюдении известного декорума произнести речь соответственную обстоятельствам, прочесть манифест, который Клик также проектировал, и потребовать присяги от суда. Гофгерихт с своей стороны, присягнув должен потребовать того же от лагманов, приходских судей и городских чиновников, а они предпишут исполнить то же лицам им подчиненным и городскому населению. Подобным образом принесена будет присяга губернаторами и их подчиненными, а также абоской и боргоской консисториями, а по их приказу и низшим духовенством; пасторы приведут затем к присяге по своим приходам все деревенское население. На счет дворянства и офицерства Клик — сам к нему принадлежавший — повторял желания высказанные другими, т. е. чтобы оно присягнуло последним.
Клик приложил к своему мемуару еще проекты инструкций для лица, назначаемого к посылке в Або, и особого манифеста. Последним не воспользовались; что же касается до инструкции, то в сущности она составляла краткий перифраз мемуара, и содержала лишь немногие частные указания. Уполномоченный должен был обратиться в. первое отделение абоского гофгерихта, где председательствовал старший президент Тандефельд, человек, по словам инструкции, «старый и слабый». Абоский и бьернеборгский губернатор «молодец Троиль (le brave Troil)» рекомендовался Кликом как видный деятель аньяльской конфедерации, и потому должен был считаться человеком «благонамеренным», от просвещенного усердия коего можно всего ожидать. Епископу Тенгстрёму, человеку ученому и хитрому, предлагалось показать в перспективе архиепископство. Следовало соблюсти те самые обряды, какие прежде существовали при перемене государя. Указывалось действовать со всею поспешностью, без потери времени, избегать высокомерия и тем более угроз. Надлежало стараться о приводе к присяге во всех абоских учреждениях по возможности в один день, «не давая времени на рассуждение и уклонение». Наконец указывалось, что было бы очень хорошо несколько удалить на время присяги войска; по мнению Клика, эта мера придала бы всему акту характер неподготовленности (spontané) тем более приятный нации.
Записки Клика очевидно вполне удовлетворили Императора Александра и Румянцева, так как 9-го апреля, т. е. через пять только дней после их подачи, состоялась уже высочайшая апробация проекта ответной бумаги к Буксгевдену по делу о присяге. Промедление в разрешении, которого он так настоятельно просил, оправдывалось «разными недосугами и нужными соображениями относительно настоящих обстоятельств».
Клик мог гордиться по праву: его соображения были приняты почти дословно в основание данных главнокомандующему наставлений, хотя разумеется имя его, не упоминалось. Он мог торжествовать и над Спренгтпортеном; самолюбие последнего несомненно было задето уже самою поездкой Клика по Финляндии, тем более что Государь ожидал его возвращения для окончательного решения дела. «Я думал бы, — писал Спренгтпортен Румянцеву 23 марта, — что сообщенного мною вполне достаточно для устранения всех сомнений вообще в добром расположении населения и в частности в его доверии ко мне». И в этом случае Спренгтпортен ошибался: его сведений оказалось недостаточно; соображения же Клика привели к тому, что идея сейма, не пользовавшаяся по-видимому, вопреки хлопотам Спренгтпортена, сочувствием, была по крайней мере на время отвергнута. «Его Величество, — писал Румянцев Буксгевдену в упомянутой депеше от 9-го апреля, — признавая в полной мере основательность заключений ваших относительно разных неудобств какие могли бы произойти от собрания в Або сейма, возвещенного в свое время декларацией от имени вашего изданною, соизволил меру сию отменить и повелевает вашему сиятельству, на основании высочайшего манифеста изданного в 22-й день марта, немедленно приступить к приведению жителей вновь приобретенной Финляндии к присяге. Ссылка в этой выдержке на соображения самого Буксгевдена против сейма имела в действительности значение едва ли не одной только формальной вежливости. Решили задачу не соображения главнокомандующего, а записка Клика, что явствует из простого сопоставления чисел: отзыв Буксгевдена был прислан еще 17-го марта, записка Клика написана 3-го апреля, а 9-го состоялось высочайшее повеление.
Какие должно было соблюсти обряды для принесения присяги и в каком вообще порядке, — повеление предоставляло «наилучшему усмотрению» главнокомандующего, соображаясь «с обстоятельствами и местными нынешними и прежними обычаями». Но указывалось, что в Або присягу принять должен был сам Буксгевден, исполнив те формальности, которые изложены были выше по проекту Клика, с тем что в парламенте прочитать следовало манифест не Кликом сочиненный, а тот, коим 20 марта объявлялось о включении Финляндии в состав России, равно и декларацию ему предшествовавшую. Кроме того «наилучшее усмотрение» ограничивалось и другим, опять согласным с Кликом, существенным указанием: «при сем случае повсеместно должен быть соблюден тот самый обряд, какой обыкновенно там употреблялся при перемене царствований». И далее: «Его Величество особенно усердному попечению вашего сиятельства поручает, чтобы все сие произведено было в действо поспешнейшим образом и без малейших отлагательств, дабы не. дать время ни к каким рассуждениям и толкованиям, какие могли бы быть несовместны с обстоятельствами. Государь Император, впрочем, совершенно уверен, что ваше сиятельство в особенном имея попечении обращать доверенность и любовь жителей страны той к новому монарху, изволили принять нужные меры, дабы в сем случае поколику возможно предпочтительно употреблены были способы кротости и отдалено всякое
