Лощина - Агата Кристи

— Я вам только что сказала, что мы не встречались пятнадцать лет!

— Вы не ошибаетесь? Может быть, вы его видели гораздо чаще, чем говорите?

— Почему вы так думаете?

— Вот эта записка, например…

Инспектор вынул из внутреннего кармана пиджака лист бумаги и развернул его — это была записка, которую она в воскресенье утром послала Джону. Он громко прочитал:

«Зайдите ко мне сегодня утром. Абсолютно необходимо увидеться».

— Вероятно, — сказала с улыбкой Вероника, — это Голливуд делает нас такими самонадеянными!

— Как бы там ни было, — снова начал Грэндж, — получив ваше послание, доктор Кристоу пришел к вам. Вы повздорили. Не хотите ли вы, мисс Крей, сказать мне, почему?

Инспектор раскрыл свои карты. По обнаружившим себя на долю секунды признакам он уловил, что у Вероники резко упало настроение.

Она гневно отрезала:

— Мы не повздорили!

— Увы, мисс Крей! Вы ему сказали-«Мне кажется, что я вас ненавижу! Я не знала, что способна так ненавидеть!»

Вероника пожала плечами.

— Опять со слов прислуги! У моей горничной чересчур богатое воображение. Существуют многочисленные способы выразить что-нибудь, и могу вас уверить, что сцена не имели ничего мелодраматического. Я действительно произнесла эту фразу, но смысл у нее был совершенно доброжелательный, нужно было слышать, как она была произнесена. Мы флиртовали.

— Эти слова не следовало понимать буквально?

— Конечно, нет, инспектор! И я даю вам слово, что мы с Джоном не виделись пятнадцать лет. Наведите справки и вы увидите, что я говорю правду! — Она снова обрела уверенность.

Грэндж решил, что бесполезно продолжать дискуссию.

— Спасибо мисс Крей, пока у меня все, — вежливо сказал он, поднимаясь. Через несколько минут он толкнул калитку виллы Эркюля Пуаро.

Выслушав инспектора, Пуаро был очень удивлен. Все еще с недоверием он спросил:

— Значит, револьвер, который держала в руках Герда и который упал в пруд, — не тот, с помощью которого было совершено преступление?

— Да, это так.

— Это поразительно! — воскликнул Пуаро.

— По-моему, тоже. Мне это кажется абсурдом.

— Да, это лишено всякого смысла. Но в то же время, инспектор, это должно иметь смысл, а?

Грэндж глубоко вздохнул.

— Я это знаю. Мы должны найти способ вернуть происшедшему смысл. Но пока я не вижу такого способа. Мы нисколько не продвинемся, пока не найдем оружие, из которого был убит Кристоу. Оно из коллекции сэра Генри, по крайней мере, там одной единицы не хватает. Единственное, что можно утверждать, — это то, что все каким-то образом связано с «Долиной».

— Это верно!

— Это дело, — продолжал инспектор, — казалось таким простым, а оно вовсе не простое. Тут может быть ловушка, махинации, предназначенные для того, чтобы заставить нас поверить в виновность Герды Кристоу. Но почему, в таком случае, около трупа не оставили оружие, которым было совершено преступление?

— Возможно, потому, что не были уверены в том, что миссис Кристоу его поднимет.

— Может быть! Допустим, она этого не сделала бы. На оружии, конечно, не было никаких отпечатков, их постарались бы уничтожить. Все равно миссис Кристоу попала бы под подозрение. Убийце только это и было нужно!

— Вы уверены?

Вопрос Пуаро застал инспектора врасплох.

— Если вы совершили преступление, — сказал Грэндж, — я полагаю, что вы постарались бы отвести подозрения на кого-нибудь другого. Это — обычное стремление убийцы.

— Да, если преступник обыкновенный. Но очень может быть, что убийца, который нас занимает, выходит за рамки обычного. Может быть, в этом скрыто решение задачи!

— В чем?

— В том, что наш убийца — не обыкновенный убийца.

— Пусть будет так! Но что он задумал и чего он хотел?

Пуаро развел руками.

— Ничего не знаю. Абсолютно ничего! Однако мне кажется…

— Что?

— То, что убийца — это некто, кто хотел убить Джона Кристоу, но совсем не хотел скомпрометировать Герду.

— Однако подозрение в первую очередь падает на нее!

— Да, но убийца знал, что существование второго револьвера не будет долго оставаться тайной и что потом проблему будут рассматривать под другим углом зрения. Однако он мог бы иметь отсрочку… Пуаро остановился.

— Для чего? — спросил Грэндж.

— Это как раз то, что я очень хотел бы знать! — воскликнул Пуаро. — Я снова вынужден признаться, что у меня нет ни малейшей идеи на этот счет.

Инспектор прошелся по комнате, а затем остановился прямо перед Пуаро.

— Месье Пуаро, сегодня я пришел к вам по двум причинам. Прежде всего, потому, что все мои коллеги и я знаем, что вы человек с большим опытом. Вы совершали чудеса в таких делах, каким мы сейчас заняты. Вторая причина — та, что вы были там. Вы же очевидец. Вы видели, что произошло?

— По существу, — ответил Пуаро, — вы правы — я очевидец. Но глаза, дорогой инспектор, — свидетели, на которые не следует очень полагаться.

— Как это?

— Случается, что глаза видят то, что от них хотят.

— Вы думаете, что-то было подстроено?

— Не уверен, однако это возможно. Все было слишком похоже на спектакль. А в отношении того, что я видел, нет никаких сомнений. Я видел мужчину, только что убитого выстрелом, и около него женщину, еще державшую револьвер, из которого она стреляла. Это то, что я видел, и мы уже знаем, что это фальшивая картина: револьвер оказался не тот, из которого убили.

Грэндж теребил кончики своих усов, которые никогда еще не были столь отвислыми.

— Значит, могли быть и другие фальшивые детали этой картины?

— Очень возможно. Там были еще трое человек, которые, казалось, только что пришли. Я говорю «казалось», так как это не доказано. Пруд со всех сторон окружен довольно густым лесом, к пруду ведут пять тропинок, из «Долины» от дома, из леса, из сада, от фермы, пятая проходит здесь. Эти трое пришли по разным тропинкам: Эдвард Эндкателл пришел из леса, леди Эндкателл поднялась от фермы, Генриетта Савернейк спустилась из сада, который расположен выше дома. Все трое подошли к пруду почти одновременно, через несколько минут после Герды Кристоу. Любой из них мог убить Джона Кристоу, вернуться на одну из тропинок и выйти оттуда через несколько минут, одновременно с другими.

— Это вполне возможно, — согласился Грэндж.

— Есть и другая возможность, мы ее пока не рассматривали. Прийти по тропинке, которая проходит здесь, и по ней же уйти незамеченным.

— Вы совершенно правы! — воскликнул Грэндж. — Кроме Герды Кристоу, еще двое подозреваемых могли убить из ревности. Существуют еще две женщины в жизни Джона Кристоу. Первая — это Вероника Крей. Он был у нее в то утро, они ссорились, и она сказала, что ненавидит его сильнее, чем думала, что не знала, что способна так ненавидеть и что заставит его пожалеть о том, что он сделал.

— Очень интересно! — сказал Пуаро.

— Она приехала из Америки, из Голливуда, и, если верить газетам, выстрелы из револьвера там раздаются частенько. Можно предположить, что она направилась к пруду, чтобы забрать свою меховую накидку, которую забыла в павильоне ночью. Она встретила Кристоу, спор возобновился, обострился, она убила его и тем самым прекратила ссору. После этого она ушла той же дорогой, по которой пришла, как только услышала, что кто-то приближается.

После короткой паузы Грэндж продолжал с раздражением:

— Только вот этот проклятый револьвер сюда не подходит… Однако, если…

Радость промелькнула в его глазах.

— Она могла убить его из своего револьвера или из револьвера украденного у сэра Генри. Около трупа она оставила оружие из коллекции. Она хотела, чтобы подозрения пали на жителей «Долины». Она могла не знать, что есть возможность идентифицировать оружие, которым совершено преступление.

— Вы думаете, что есть люди, которые этого не знают?

— О том же мы говорили и с сэром Генри, — сказал инспектор. — Она считает, что всем это известно из-за огромного количества детективных романов. Один из них — «Тайна кровавого фонтана»; его читал в субботу Джон Кристоу, и в этом романе убийство раскрыли как раз таким способом.

— Придется допустить, что Вероника Крей украла оружие из кабинета сэра Генри.

— Если мы сможем это доказать, то убийство было преднамеренным, — инспектор продолжал терзать свои усы. — Существует еще одна возможность — мисс Савернейк. Снова взываю к вашей памяти свидетеля. Вы сами слышали, как, умирая, Джон Кристоу произнес имя Генриетты. Впрочем, все это слышали, кроме мистера Эдварда Эндкателла…

— Он не слышал? Это интересно.

— Все остальные слышали, это важно. Мисс Савернейк предполагает, что он пытался ей что-то сказать. Леди Эндкателл заявляет, что он открыл глаза, заметил мисс Савернейк и произнес ее имя. Мне кажется, она не придает этому никакого значения.

— Это меня нисколько не удивляет, — заметил Пуаро улыбаясь.