Пояс Богородицы - Роберт Святополк-Мирский

…Ерема Селиванов, которому на днях исполнилось шестнадцать лет, испытывал смешанные и противоречивые чувства к своему спасителю и приемному отцу — Трофиму с Черного озера.

С одной стороны, он видел искреннюю любовь и заботу Трофима, его желание во всем угодить приемному сыну, с другой стороны, Ерема жил, как узник в темнице, из которой невозможно убежать.

Дело в том, что дом Трофима с Черного озера находился на острове, довольно большом и заросшем по берегам густым лесом, так что со стороны ни дома, ни большого сада, ни огорода, ни даже дыма из трубы нельзя было разглядеть. Конечно, если бы этот остров находился посреди воды, Ерема, который плавал как рыба, давно уплыл бы. Но остров стоял не на реке, а на огромном болоте, которое когда-то называлось Черным озером, а потом постепенно заросло, скрылось под густой обманчивой зеленью водорослей и превратилось в непроходимую трясину.

Только Трофим знал одну-единственную тайную тропу, по которой можно было, перепрыгивая с кочки на кочку, выбраться с острова и потом так же вернуться на него. Но достаточно было ступить не на ту кочку, как трясина засасывала и проглатывала свою жертву моментально — за несколько минут.

Дом у Трофима был небольшой, но богатый и уютный — в нем было все необходимое для жизни, включая библиотеку, которую в те времена можно было увидеть только в замках богатых вельмож или в стенах монастырей.

Однако и Трофим не был простым охотником, следопытом и боброловом, за которого себя выдавал.

В далеком прошлом он переписывал исторические хроники и летописи в одном из литовских православных монастырей, который затем был закрыт в результате борьбы за уменьшение влияния греческой церкви на литовских землях, где верх все больше брало католичество. Именно это и толкнуло Трофима в объятия новой тайной веры, которую он со временем принял, полюбил и которой отдавал все свои силы и способности, добившись высокого ранга в иерархии тайного братства. И поселился он здесь, недалеко от Никифора Любича, тоже по приказанию братства.

Никифор был образованным, умным и высоко ценимым членом братства. Он обладал дивным даром разрабатывать сложные, многоходовые интриги и операции, которые приводили к решению порой самых невероятных для выполнения задач, как, например, прошлогоднее перемещение князей братьев Бельских, блестяще продуманное и организованное Никифором.

Но Никифор был неподвижным калекой, способным передвигаться лишь по дому, да и то с трудом.

Трофим, охотник и следопыт, глубоко засекреченный член братства, являлся специалистом по выслеживанию указанных ему людей и наблюдению за ними. Его услуги требовались не часто, но в очень важных случаях, каким, например, была задача по организации исчезновения из этого мира семьи Селивановых, которую явно и официально исполнял Степан, а Трофим втайне от него контролировал исполнение.

В промежутках между такими операциями Трофим был свободен, и Рада братства решила поселить его рядом с Никифором, чтобы он всегда мог стать ногами, руками, а если надо, то и мечом лишенного подвижности брата по вере.

За много лет совместной работы они очень подружились и полюбили друг друга, проводя долгие, свободные от дел братства дни и ночи за неторопливыми беседами о Боге, жизни и душе человеческой.

Все жители Горваля знали, что у Никифора в доме в специальной загородке, имитирующей маленькую речную заводь, живет пара ручных бобров, но никому никогда не припало бы в голову, что это не просто прихоть королевского бобровника.

Дело в том, что преодолеть путь через болото длиной в полверсты мог только один Трофим, причем он умышленно позаботился о том, чтобы уничтожить все другие возможные пути на остров, где стоял его дом, и никто иной проникнуть туда не мог до тех далеких времен, пока болото не высохнет. Но необходима была связь — Трофим мог вдруг срочно понадобиться Никифору, а сообщить ему об этом не мог даже верный пес Князь, который когда-то столь ловко доставлял послания Саввы из ямы с золой. При попытке Трофима научить Князя дороге, ведущей по кочкам через топь к его дому, пес, едва не утонув в болоте, вернулся домой и больше ни за что не желал идти в ту сторону.

Вот тогда-то богатый на необычные выдумки Никифор изобрел уникальную и единственную в мире бобровую почту.

Бобры, выросшие и воспитанные в таком же искусственном озерце возле дома Трофима, а потом доставленные к Любичу и живущие в его озерце, как только их выпускали на свободу, немедленно устремлялись в свой подлинный дом, при этом они не прыгали с кочки на кочку, а спокойно переплывали все опасные места но мелкой воде, покрывающей смертельные топи, и через пару часов оказывались в доме Трофима.

Теперь, если Трофим был нужен Никифору, Никифор просто отпускал бобра из загородки с искусственным прудом, а тот сразу же устремлялся домой.

Трофим, увидев гостя, немедленно шел к Никифору. Но бобру он позволял побыть несколько дней дома, чтобы тот привык побольше, а потом, когда прибегал второй бобер, относил первого снова к Никифору.

И вот когда сегодня Ерема увидел бобра, он сразу понял, что Трофим вскоре уйдет к своему другу в Горвале и вернется не скоро, быть может, даже завтра.

И тут он с замиранием сердца осознал, что это и есть тот самый долгожданный случай. Трофима не будет, по крайней мере, до вечера. За это время можно уйти далеко. Если он не сделает этого сейчас, то уже не сделает никогда.

Ерема начал быстро и решительно действовать по давно разработанному в мельчайших подробностях плану и, пока Трофим переодевался, готовясь в путь, успешно привел в исполнение первую, очень важную часть своего плана.

Трофим вышел из дому и стал натягивать стоящие на крыльце высокие сапоги, в которых он всегда переходил трясину, мягко перепрыгивая с кочки на кочку, иногда так ловко, что сапоги даже оставались сухими, а трава на кочке непримятой.

Ерема сидел на бревне и гладил своего любимого котенка Тимошу, который громко мурлыкал, лежа на его коленях.

— Вот что, сынок, — сказал Трофим, — мне надо отлучиться; а ты, стало быть, как всегда, сиди в доме, да не выглядывай, пока не подам знак.

— Да, конечно, а можно я потом погуляю вокруг дома?

— Можешь, но не подходи к болоту!

— Ладно, не буду, а ты мне принесешь гостинец?

— Обязательно, — улыбнулся Трофим и потрепал Ерему по голове.

— А когда? Завтра?

— Не знаю, постараюсь вернуться еще сегодня к вечеру!

— Возвращайся скорее! — сказал Ерема и направился в дом, не выпуская из рук котенка.