Ящик Пандоры - Станислав Гагарин

— А это мы сейчас проверим, лисонька.

К их столику приближался боцман-метрдотель.

— Скажите, — обратился к нему Ткаченко, — вы не знаете случайно вот того гражданина?

Он кивнул в сторону приглянувшегося Алисе старика.

— Ну как же, — отозвался морской метрдотель, — это наш гость… Заслуженный человек. Эстонский капитан из Таллинна.

XXXIX

Утром Аполлон Свирьин примчался на площадь Монерон и нашел там свою машину, на том же самом месте, на котором оставил ее с вечера. Дверцы и багажник были закрыты на ключ, и внешне непохоже было, что на машине ездили куда-либо ночью. Но забравшись в кабину, подшкипер первым делом глянул на спидометр и обнаружил, что та цифра, которую он запомнил вечером, отличается от утренней на пятьдесят километров.

Он открыл отделение для перчаток с правой стороны и увидел там свернутую в несколько раз газету. Вчера, подшкипер точно это помнил, никакой газеты там не было, да и вообще ничего подобного Свирьин в машинный «бардачок» не прятал.

Он развернул газету, из нее выпал обычный почтовый конверт, незаклееный даже. В конверте Аполлон Борисович нашел двадцать сторублевых бумажек.

«Вот это да! — присвистнул Свирьин. — Плата за полсотни километров? Так я готов хоть каждую ночь оставлять здесь свою машину…»

Но тут он вспомнил о том, что в багажнике должен находиться загадочный ящик, который ему необходимо доставить на судно и везти его на «Калиниграде» в иностранный порт, и Свирьин помрачнел. Гонорар в две тысячи рублей за эту, прямо скажем, опасную операцию был не так уж и велик.

«Может быть, это только аванс? — с надеждой подумал он, — А вообще пусть мне валютой платят, нечего с ними церемониться. Так им и скажу…»

Включая зажигание, подшкипер даже не сообразил, что взяв деньги, он тем самым целиком и полностью включился в операцию, весьма опасную для государства, подданным которого являлся. Теперь Аполлон думал только о том, как ему провезти «товар», спрятанный в багажнике его машины. И уже тронув с места, Свирьин решил заехать поначалу в гараж и там без случайных свидетелей посмотреть, что же ему положили его нынешние хозяева.

Жил Аполлон Борисович один. Была когда-то у него семья, жена и парнишка, сейчас он учился уже в пятом классе. Но по вине подшкипера, который, будучи женатым человеком, не отказывал себе в холостяцких утехах, семья распалась. Потом он официально связал жизнь с молодой стюардессой Аэрофлота. Только вторая его жена была копией самого Свирьина. Она считала: пока молодая — надо гулять во все тяжкие… Подобные убеждения Аполлон Борисович считал приемлемыми только для себя одного, и потому они расстались.

В свое время подшкипер учился в мореходном училище, о котором мечтал в детстве, проведенном в родной Мордовии. Из мореходки его выгнали с третьего курса, и началась у Свирьина пестрая жизнь…

В гараже он открыл багажник. Ящик, который обнаружил там подшкипер, был сколочен из обычных тонких досок и напоминал тару, в которой Аполлон Борисович получал снабжение на отечественных складах.

Это обстоятельство успокоило его. Провезти такой груз в порт и пронести его на судно не составляло для Свирьина особого труда, он всегда может сказать вахтерам в проходной, что везет ящик с кистями или еще чем-нибудь подобным. Впрочем, вахтеры, которым подшкипер постоянно подбрасывал в качестве «презента» импортные сигареты, жевательную резинку, пластиковые пакеты с портретами заграничных певцов и прочую дребедень, никогда в багажник Аполлона Борисовича не заглядывали.

И все-таки он выправил на этот небольшой по размерам ящик фальшивую накладную, исходя из принципа «Береженого бог бережет»… А вдруг в охрану порта приняли салагу, который как раз сегодня и заступил на пост?!

Но все обошлось. Вахтер был старым корешем, он даже вытянулся в воротах и лихо приложил два пальца к козырьку форменной фуражки, пропуская в порт подшкипера и не подозревая, какой напасти дал он «зеленую улицу».

Остальное было делом техники. Развернувшись у трапа «Калининграда», Свирьин подозвал пожарного матроса, который точил лясы рядом с вахтенным, открыл багажник и велел отнести ящик в подшкиперскую.

— Вот ключи, — сказал он. — Положи там где-нибудь, а ключи ко мне в каюту. Я скоро буду. Все понял, служивый?

— Будь еде, Аполлон Борисыч! — с готовностью ответил матрос, выхватывая ящик из багажника, и едва не бегом рванулся по трапу.

Сам Свирьин неторопливо поднялся на борт лайнера, спросил у вахтенного штурмана, который с тоской смотрел на белый город, куда ему — увы — не попасть уже в этот раз — его суточная вахта была отходная, на судне ли старпом.

— На судне Арсений Васильевич, на судне, — вздохнул Василий Руденко, третий штурман.

— Меня не спрашивал?

— Тосковал, Аполлон Борисыч, жутко тосковал… Рыдал и плакал: «И где мой любимый подшкипер!? Подать его мне под лангеддокским соусом!»

— Ладно подначивать, Степаныч, — с улыбкой сказал Свирьин. — А на серьезе?

— Радуйся, отец… Никто в тебе пока не нуждался. Дыши спокойно.

— Я у себя буду, — сказал подшкипер.

— Будь, — ответил штурман.

Проходя главной палубой, Аполлон Борисович повстречал Алису.

— Алиса Петровна! — воскликнул Свирьин. — Как я рад вас видеть!

— Почему? — невозмутимо спросила Алиса.

— Знаете, каждый раз, когда вижу вас, то начинаю думать, что бог незаслуженно осчастливил меня, позволив существовать в одном с вами времени, — выдал подшкипер, язык у него был хорошо подвешен.

— А вы говорун, Аполлон Борисович, — усмехнулась Алиса.

— Стараемся, — нимало не смутившись ее холодным тоном, бойко ответил Свирьин. — У меня к вам просьба, Алиса Петровна… Хочу перечитать повесть Хемингуэя «Старик и море». На английском. Подыщете?

— Вы читаете на английском?

— А почему бы и нет? Ведь я почти штурман… Да и за кордон всю жизнь шастаю. Ноближ оближ, — как говорят французы. Положение обязывает. Или как там у Старика Хема… «Фиш, ё май братзе, фиш… Ай лав ю, фиш, бат ай мает килл ю тудэй!»

— Неплохо, — сказала Алиса, уже с нескрываемым интересом глянув на подшкипера. — Я рада, что вы интересуетесь языками. Правда, на французском у вас произношение…

— Я ведь мордва, Алиса Петровна, — опустив голову и вздохнув сказал Аполлон Борисович. — Бедный мальчик из приволжского села… Сирота и подкидыш. Какое уж тут произношение…

— Вы заходите ко мне в библиотеку, — приветливо проговорила Алиса. — И Хемингуэя я вам дам…

— Спасибо, огромное спасибо! — воскликнул подшкипер, придав лицу своему сияющее, восторженное выражение.

Аполлон Борисович, разработавший тридцать три способа обольщения женщин, сейчас работал по методу номер двадцать: объект — образованная молодая женщина из хорошей интеллигентной семьи — принимает участие в мужчине с трудным детством, который гегемон, но рвется в прослойку, пытается сам себя сделать, порою выглядит наивным, но жизнестойкость его, приверженность цели, вкупе с сильным характером бесспорны.

В конце коридора Свирьин повернулся и посмотрел вслед Алисе.

«Первосортный бабец, — причмокнул он губами. — Такую подвалить — хорошо и уму, и телу…»

XL

В просмотровом зале генерал Вартанян, полковник Картинцев и сотрудники группы Владимира Ткаченко знакомились с киноматериалами, которые прислали им коллеги из Львова и Минска. На экране сменяли друг друга страшные кинокадры, повествующие о зверствах гитлеровцев на советской земле. Повешенные патриоты, сцены массовых расстрелов, гигантские рвы с трупами ни в чем неповинных людей.

Когда загорелся свет, некоторое время чекисты молчали, придавленные тяжким грузом увиденного.

— И этих немыслимых убийц пытается обелить американский президент, — нарушил наконец тишину задумчивый и горький голос Мартироса Степановича. — Воздать почести эсэсовцам… Какое кощунство!

Он повернулся к майору Ткаченко.

— Владимир Николаевич, — сказал генерал. — Покажите этот фильм вашему Зюзюку… Как он?

— Понемногу разговорился, товарищ генерал.

— Покажите, обязательно покажите… Ну ладно. Пойдемте все ко мне, товарищи. Подведем итоги сегодняшнего дня, время-то уже позднее.

Когда все перебрались в кабинет начальника управления и расселись вокруг стола для заседаний, Мартирос Степанович первому предоставил слово Сергею Гутову.

— Начнем с самого молодого, — приободрил он улыбкой старшего лейтенанта. — Он у нас с хорошим уловом сегодня.

Гутов повторил то, что ему удалось узнать у соседа Никиты Авдеевича. Про его ночной приезд сотрудники уже были информированы прежде.

Когда старший лейтенант закончил рапорт, начальник управления предложил выслушать остальных, а уже потом начать анализ новых данных.