Кровавый плацдарм. 49-я армия в прорыве под Тарусой и боях на реке Угре. 1941-1942 - Сергей Михеенков

Потолкались мы по траншее, нигде ни у кого нет. Все чай пьют. До заступления в караул еще часа четыре времени. Смотрим, наводчик наш идет. Тоже ищет. Увидел Ивановы петлицы и говорит: «О, пехота, с тебя причитается!» Стали думать втроем. И наводчик вдруг говорит: «Выпивка, ребята, есть. И она рядом. Двести метров — и хоть залейся». — И кивнул через бруствер.

Куда ж ты, думаю, кума лихая, нас толкаешь? И говорит: «А я, ребята, тоже с вами пойду. Только об этом — никому. И гранат надо побольше взять». Вот что он нам сказал.

 Было у нас на нашем участке место такое — овраг, и зарос тот овраг кустарником да ольхами. Не продерешься. Овраг был заминирован. Как положено. И с нашей стороны, и с немецкой. А днем нам уже приказ зачитали: утром 24 февраля — наступаем. Правда, наша бригада оставалась на своих рубежах. Прорыв намечался в другом месте. На Юхнов. Юхнов хотели взять. А наша бригада должна была делать вид, что наступает. Называлось это — сковывать противника по всему фронту активными действиями. Чтобы немцы не сняли с нашего участка резервы и не перебросили их туда, где наши решили прорывать фронт.

И вот собрались мы и полезли в тот овраг. Недалеко наш пулеметный расчет. Слышим, разговаривают: «Да это наши саперы полезли разграждение делать». Ладно, сошло. А то могли бы и шум поднять. Мало ли кто на нейтральную полосу полез? Может, к немцам сдаваться подались...

Свои мины мы стороной обползаем, знали, как наши саперы их ставили. А вот немецкие... Ползли по тому оврагу и тряслись от страха. Я наводчику: «Может, назад вернемся?» Тот: «Ты что, тут теперь совсем рядом!» И слушать не хочет. Иван, гляжу, тоже молчит. Всем выпить хочется.

Подползли. Уже, слышим, немцы бормочут, тоже небось табачок делят. Выползли мы в соснячок и стали место выбирать. А у них перед деревней насыпан снежный вал. Когда ракета вверх пошла, заметили мы, что они за тем валом копошатся. Лезть туда бесполезно: захватят самих. Недалеко тропинка протоптана. Провод на сосенках висит. Потрогали мы его, резать не стали. Связисты с выпивкой «по нитке» не ходят. Куда бы могла вести эта «нитка»? И тут Иван вспомнил, что, когда мы несколько дней назад наступали, справа фланкирующим огнем нас все время, прижимал к земле пулемет. Откуда он бил, мы тогда не поняли. Наблюдатели наши тоже ничего толком не разглядели.

Пошли мы по той тропинке. А наводчик — надо ж, какой находчивый малый попался! — нет чтобы тихо идти, но нарочно идет и по-немецки бормочет. Видать, в школе хорошо учился, кое-что по-ихнему знал. Эх, думаю, погубишь ты нас, ухарь ростовский. Из Ростова родом был. Одесса-мама, Ростов-папа... Слышим, впереди снег — хруп-хруп... Стоит на стежке немец. Винтовка на руке. Штык так и поблескивает. Что-то спросил. Наш ростовский ему: «Я, я...» И — сов ему штык в горло. Ловко так. Штык-нож от СВТ у него в валенке за голенищем был спрятан. «Я, — говорит, — ребята, до войны два года отсидел за фулюганство, мне, мол, все нипочем, и человека зарезать все равно что муху на стекле задавить...» Ну и ну, думаю, связались с уголовником, такой мародер нас живыми назад не приведет. И тут мне наша холодная траншея такой родной и уютной представилась, что так бы туда и побежал. Вытер он руки в снегу, штык почистил и толкнул меня: мол, обыщи. А у меня руки ходуном ходят, внутри все холодцом взялось, колышется. Ничего с собой поделать не могу, руки не слушаются. Иван нагнулся, перевернул немца, снял с него ремни, в карманах пошарпал. Все, что было, в «сидор» сложил. Немца снегом присыпали.

А дальше у нас все хорошо пошло. Вошли мы в ихнюю землянку. Храпят! Дух мужицкий стоит. В углу печка из вырезанной бочки. Натоплена жарко, еще рдеет. Наш ростовский так и пошел по порядку. Пошлепает по губам, и, только он глаза продерет, — штыком чуть повыше ключицы... А мы кинулись ранцы собирать. Сделали дело, назад пошли. Одного немца живого ведем. Немец пулемет волокет. Ленту вытащили, выбросили.

Когда пришли назад, ростовский посмотрел на немца и говорит: «Вот зачем мы его притащили? Во-первых, сейчас не выпьешь, надо пленного к комбату вести. Или вашему ротному сдать? Во-вторых, за самовольное оставление расположения...» Решили так: отметить Ивановы «секеля», заодно удачную разведку, а потом уже идти сдавать немца. Да и самим сдаваться! Сели мы в землянке, зажгли коптилку, и пошел у нас пир горой. Немцу тоже налили. Он выпил, повеселел. А что ему? Отвоевался. Одежка на нем так себе — шинель, а под ней, под мундиром, кофта бабья, правда, шерстяная, добротная.

Пленного утром привели к ротному. Немец пьянее нас оказался. Ротный обнюхал нас и все сразу понял. «Так, — говорит, — за мародерство и нарушение приказа о военной тайне надо бы вас под суд военного трибунала отдать. А тебя, ефрейтор Криков, разжаловать в рядовые. Но, учитывая наличие пленного, при всех документах и с трофеем в виде исправного пулемета, трибунал отменяю и объявляю благодарность. Скажете, что я вас в разведку посылал. Понятно?»

Что тут непонятного? Шнапс выпит. Ивановы «секеля» мы в кружках помочили. Так что на все остальное можно наплевать. Трибунал нам ротный отменил. Ростовский на батарею ушел. Один ранец с собой забрал, ребят угостить, товарищей своих из расчета.

С тех пор я ростовских уважаю. Ловкие, веселые ребята! Такие, что и говорить, нигде не пропадут.

Глава 9

ТРЕТЬЯ АТАКА ЮХНОВА

Доклад Сталину: «…части армии заняли Юхнов». Армия наступает дальше — на север, к Вязьме, к 33-й армии. Раздражение Жукова. Трудные разговоры генералов. Павлово и Русиново. «Мы с Иваном...»

5 марта 1942 года Жуков докладывал Верховному главнокомандующему:

«Товарищу Сталину И.В.

Докладываю обстановку на фронте за истекший день 5.3.42 г.

<...> 5. 49-я армия. После упорного боя на подступах к городу части армии заняли г. Юхнов и, развивая наступление, овладели: Рубихино, Никитино, Козловка, Барановка, Корь, Комынино, Емельяновка. В полосе наступления 133 сд в районе Юхнова обнаружено 500 трупов немцев»{35}.

Это была победа! Взятие Юхнова открывало путь на Вязьму. Срезан южный фас Ржевского выступа, нацеленного на Москву по оси Варшавского шоссе — наикратчайшей дороге на столицу. И 49-я армия, следуя приказам штаба Западного фронта, хлынула на север и северо-запад вдоль шоссе Юхнов—Вязьма и Москва—Брест. Дорога на Вязьму, куда, согласно последним директивам Жукова, была нацелена 49-я армия, казалась открытой. Но Захаркину нечего было бросить в прорыв. А противник уже ждал его ослабленные части на заранее подготовленных позициях в нескольких километрах от Юхнова на реках Угра и Ресса.

Ночью в 3.40 6 марта 1942 года Жуков вызвал к аппарату генерала Захаркина.

«У аппарата ЖУКОВ. Докладывайте, как выполняете наши настойчивые приказы.

У аппарата ЗАХАРКИН. Здравствуйте. Докладываю: 194-я дивизия и 5-я гвардейская дивизия выведены в район Туранец, Беляево для нанесения удара в направлении Русиново, Климов Завод. К данному времени 194-я дивизия овладела Туранец и идет на Королево; 5-я гвардейская дивизия блокировала Беляево, идет на Бельдягино.

Дивизиям поставлена задача к рассвету 6.3.42 г. перейти реку Угра, захватить Русиново, откуда ударом на Климов Завод выйти на коммуникации отходящего противника. Левая группа в составе 133, 238, 217 и 154-й дивизий наступает: 133-я сд — во втором эшелоне; 238-я сд — на основном направлении, по Вяземскому большаку; 217-я сд — наступает в направлении Рыляки, Крутое, Бутырлино и 154-я сд в направлении Лабеки, Каренки, Просковьино, Орешники.

133-я дивизия ведет бой за овладение Шуклеево, Долина с тем, чтобы с исходного положения Шуклеево с 7 часов начать наступление. 217-я дивизия, блокировав Мальцево, наступает на Касимовка с тем, чтобы с рассветом с этого района одновременно с 133-й дивизией начать наступление в указанном направлении. 154-я дивизия сильно отстала, сейчас ведет бой за овладение Мал. Среднее, Бол. Среднее и к рассвету не подает надежд на овладение этими пунктами.

34-я бригада, как весьма малочисленная, сковывает противника на фронте Папаево, Ступино.

Наиболее вероятный успех возможен на фронте 194-й сд и 5-й гвардейской дивизии, выходящих на Климов Завод.

На фронте 133, 238, 217-й дивизий противник оказывает упорное сопротивление своими сильными арьергардами на рубеже Шуклеево, Мочалово.

Вот коротко обстановка на фронте армии.

ЖУКОВ. Непонятно, какой характер действий 234-й сд, что делают танки?

ЗАХАРКИН. 234-я сд, одновременно с наступлением 133-й дивизии, будет наступать на Ступино, в последующем на Таранец и Папаево, прикрывая Гжатское шоссе от возможных выдвижений автоматчиков. Средних и тяжелых танков исправных нет, будут исправлены через 5—6 дней.

ЖУКОВ. Не считаете ли вы для себя оскорбительным стоять с дивизиями перед арьергардами двух дивизий противника?

ЗАХАРКИН. Я считаю, что основную задачу 194-я сд и 5-я гвард. дивизия выполнили успешно, расчистив от противника район Куновка, Никитино, Преселье, и вышли в исходное положение для наступления. А 133, 217 и 154-я сд наступают весьма медленно ввиду их малочисленности и упорства обороняющегося противника, применяющего минирование. С прорывом обороны противника на рубеже реки Ресса ожидаю успешного дальнейшего наступления.