Животный мир легенд и сказок - Хенрик Фаркаш Фаркаш

Лебединая песня игусиный гогот

«Лебедь заранее чувствует приближение своей смерти. Очень немногих людей наградил Творец этим даром. Говорят, что птица эта встречает свою кончину спокойно, с чистой печалью и сама по себе справляет тризну красивой жалобной песней».Это и есть знаменитая лебединая песня. Но посмотрим, что пишет Мишкольчи дальше: «Почему, однако, песнь лебедя так красива? Некоторые объясняют это тем, что у лебедя очень длинная шея. Ведь из длинного инструмента можно извлечь более красивые и трепетные звуки, чем из короткого». Здесь Мишкольчи ссылается на Пифагора, который писал: «Песнь лебедя столь чиста и красива по той причине, что она исходит из тонкого длинного горла». Возможно, что длинная шея каким-то образом и влияет на качество пения лебедя. Не знаем. Однако есть птицы, которых природа не наделила длинной шеей, но поют они нисколько не хуже лебедя.«Некоторые мудрые люди утверждают, что когда пение лебедя напоминает музыку цимбал, лебедь поет не горлом, а подставляет растопыренные крылья западному ветру, и так возникают эти чудные звуки». Оказывается, что лебедь еще и крыльями музицирует.А поет ли лебедь вообще, и (что особенно нас интересует, поскольку есть такая легенда) поет ли он перед смертью?В предсмертную лебединую песнь отказывался верить еще Плиний. «В 23-й главе 10-й книги Плиний высмеивает рассказы о лебединой песне, считая их выдумкой, в доказательство чего цитирует достоверные источники. Аристотель тоже потешался над лебединой песней, говоря, что многие пели о своей смерти, но смерть их почему-то забывала, и они долго еще здравствовали. Может быть, некоторые из этих птиц и поют перед смертью, но этого нельзя сказать о всех лебедях, так как известно, что все животные печалятся, чувствуя приближение конца, и голос их в это время слабеет».Сомневались в лебединой песне и в более позднее время. Дьердь Рафф, например, пишет: «Некоторые уверены, что лебедь красиво поет, хотя он на это неспособен: голос лебедя не красивый, а скорее неприятный и напоминает гусиное шипение...» Однако Рафф не хочет быть категоричным и добавляет: «Говорят, что лебедь поет в последние минуты перед смертью, и что поэтому последнюю песню или последние слова человека сравнивают с лебединой песней. Но насколько все это верно, не берусь судить».Ференц Пете писал: «То, что лебедь с его грубым, неприятным для слуха голосом превращается перед смертью в отличного певца и поет красивую прощальную песню, просто выдумка — старая сказка».Попробуем же выяснить, поет лебедь или только шипит? Если мы обратимся к Брему, то среди описаний различных видов лебедей найдем рассказ о лебеде, которого называют «поющим». Что же касается самого лебединого пения, то читаем: «Одни виды обычно только шипят или бормочут; голос же других сильный, в некоторой степени даже музыкальный, и издалека может показаться приятным», Исландцы сравнивают звуки, издаваемые лебедями, со звуками трубы и скрипки. В крике лебедя одним слышится «кил-кил-ии», другим — «он-н-нг». На малом расстоянии эти звуки кажутся грубыми и даже несколько раздражающими, но слышимые издалека и одновременно от нескольких «исполнителей» они вполне могут сойти за музыку.Петер Паллас сравнивал лебединое пение с перезвоном серебряных колоколов, Фабер же — со звуками далеких труб. Особую прелесть Фабер находил в грустных лебединых криках, когда мороз сковывал мелководье, и лебеди должны были уходить все дальше от берега. Долгими зимними ночами слушал он эти полифонические, печальные голоса и различал в них звуки труб и других духовых инструментов.Ну, а как насчет музицирования крыльями? Что касается лебедя, то ничего определенного мы сказать не можем. Но вот родственница лебедя — утка — действительно «играет на крыльях». Правда, без помощи западного ветра. Конрад Лоренц пишет: «Часто селезень засовывает клюв под крыло, когда чистит перья и прихорашивается. Иногда он быстро проводит кончиком клюва по перьям и тогда раздается громкий, слышный на большом расстоянии звук «ррр».В книге Мишкольчи читаем: «Лебедь часто ест крапиву для того, чтобы подавить одолевающую его постыдную похотливую страсть». Лебеди в основном пасущиеся птицы и питаются растительной пищей — поедают корни, ростки, листья, залетают и на хлебные поля. Едят они и крапиву, но, конечно, не для подавления «постыдной похотливой страсти».«Он не ест мяса, но в гневе один лебедь часто убивает другого и, разрывая на части, тут же съедает». Лебеди действительно не едят мяса — даже рыбу не ловят. Верно и то, что между ними иногда возникают жестокие драки, но неправда, что победитель съедает побежденного. В обычных условиях это миролюбивые птицы и, когда их видишь плавающими группами вместе, ни за что не подумаешь, что эта красивая спокойная птица может быть и воинственной.«Жизнь его чиста и бесхитростна, свидетельством чему его белый цвет. И недаром о нем говорят: лебедь рождается благородным, безгрешно живет, достигает безмятежной старости и, наконец, умирает достойной смертью».

* * *

Посмотрим теперь, что писали древние о родственнике лебедя — гусе. Начнем с его нравственной характеристики. «Гуси отличаются большой целомудренностью. Если петух топчет кур где попало и у всех на виду, то гусь делает это скрытно, так, чтобы никто не видел. Спариваются гуси обычно в воде и после этого купаются, помногу раз ныряя в воду, и так смывают с себя грех».А как обстоят у гуся дела с умственными способностями? В этом отношении о гусе писали и хорошо, и плохо: «Гусь очень умная птица. Это касается прежде всего диких гусей. Спасаясь от зимних холодов, гуси (как и журавли) переселяются из Киликии в Египет. Когда пролетают над лежащими на их пути Тверскими горами (где живет очень много орлов), они берут в рот камешки, чтобы тихо, без гогота долететь до места зимовки».Обратите внимание на следующие строки, поскольку они связаны с одной из самых удивительных глав естественной истории. «И все-таки это очень глупая, неразумная птица. Это видно хотя бы из того, что как только они заметят, что один из них пьет, сразу все тоже начинают пить, хотя совсем не испытывают жажды. Поэтому и возникла поговорка: «Один гусь пьет — другой не отстает». То есть то, что делает один глупец, другие, глядя на него, повторяют».Так писал Мишкольчи. А теперь перенесемся во времени на двести с небольшим лет вперед и откроем книгу лауреата Нобелевской премии Конрада Лоренца. «Когда встречаются два чирка, плавающие по поверхности воды, они или расходятся в разные стороны, или начинают вместе пить воду. Можно было бы подумать, что это простая случайность. Однако, как показали длительные наблюдения Хайярота, совместное питье при встрече совсем не случайно, оно является церемонией, имеющей определенное общественное значение — церемонией, участием в которой обе стороны выражают свое мирное расположение. Согласно Хайнроту, это символическое действие. Если две птицы едят или пьют в непосредственной близости друг от друга, то это должно означать, что они не имеют каких-либо, враждебных намерений. Таким образом, совместное питье — это прежде всего форма движений или жестов, выполняющих исключительно общественную функцию и не ограничивающихся только отношениями в брачных парах».Вот уж, поистине, ничто не ново под луной! По крайней мере то, что касается «совместного питья».Уже Плутарх упоминал историю о капитолийских гусях. И, конечно, не мог не рассказать ее и Мишкольчи. «Ночью галлы пробрались в крепость, воспользовавшись тем, что часовые уснули. Крались бесшумно — как ночные воры. Сторожевым псам бросали мясо, и те не лаяли. Гусей галлы тоже не забыли и принесли для них овес, полагая, что гуси будут молча клевать его. Однако, когда перед ними рассыпали овес, гуси подняли от радости страшный гвалт и разбудили спавших воинов, которые сразу поняли, что на крепость напал враг».Не знаем, можно ли верить этой двухтысячелетней легенде. Но верно, что гуси иногда могут быть лучшими сторожами, нежели собаки. «Говорят, что псы очень бдительны, но гуси намного бдительнее их. Псы могут пропустить вора, если он даст им что-нибудь вкусное. Гуси же отличаются одной особенностью: перед едой, во время еды и когда им сыплют овес, они гогочут во всю глотку».«Некоторые натуралисты утверждают, что гуси очень долго живут. Альбертус пишет, что он видел домашнего гуся, который умер на шестидесятом году жизни. Однако ученые из нашей Эрдейской лаборатории полагают, что гусь не может прожить более двенадцати лет». Итак, Мишкольчи не верит в гусиное долголетие. Что верно, то верно. Гуси долго не живут. Уж очень они вкусные.Теперь о самой знаменитой «гусиной» легенде. «Стоит хотя бы мимоходом упомянуть здесь о гусях, которые в Шотландии будто бы растут на деревьях. Об этом можно прочитать у Левина Гульсиуса и в «Космографии» Мюнстера».В книге англичанина Джервиса (1211 год) читаем: «Тогда как другие животные размножаются половым путем или возникают из гниющего вещества, в графстве Кент некоторые утки рождаются совершенно иным способом. На территории аббатства Фавершем на морском берегу растут ивы, или похожие на ивы деревья. Созревшие плоды этих деревьев падают в воду, и из них появляются похожие на гусей водоплавающие птицы». В те времена в существование «утиного дерева» верил каждый более или менее образованный человек. Современник Джервиса, Джеральд Камбренс, в своей книге «Топография Ибернии» тоже упоминает о странным образом рождающихся птицах: «Эти птицы рождаются из раковиноподобных образований, которые можно видеть на плавающих в море бревнах». Из этого описания видно, что речь идет об одностворчатом моллюске — морской уточке («депас анатифера») — представляющем одну из разновидностей морских раков. Это животное ведет неподвижный образ жизни, и похоже оно на что угодно, только не на рака, о чем свидетельствует и его название — морская уточка (по-венгерски — «утиная ракушка»).Удивительно здесь то, что сказка о «рождающем птиц дереве» получила такое большое распространение, и что очень многие в нее верили. В «Космографии» Себастиана Мюнстера есть изображение такого дерева. Отличная иллюстрация имеется и в книге Альдрованди, вышедшей в свет в 1599 году. Чем можно объяснить популярность этой легенды? Возможно, тем, что люди всех, времен охотно верили во все удивительное, необычное.