Амплуа — первый любовник - Маргарита Волина

Вскоре Джигафаров — в спортивном костюме букле с накладными карманами, длинный и скромный — вновь шагал вместе с Гафой повсюду.

Я по Путовской прохожу -И мой «зверок» со мною.Я в кафетерий захожу -И мой «зверок» со мною.

Везде, повсюду мой «зверок» и т. д.

Исполнялось от лица Гафы на мотив песни шарманщика:

Везде и всюду я брожу,И мой сурок со мною…

(Слова Гете, музыка Бетховена, а может быть -наоборот, несущественно.)

Котлован для «Комсомольского озера» вместе с другими комсомольцами города рыли и артисты Театра имени В. Маяковского. Лопатами выгребали землю (работали вручную), долбили киркой, увозили щебень и гальку на тачках. Обжигаясь под солнцем, бегали окунуться в Дюшанбинку. После пекла сунуться в ледяные струи — наслаждение.

«Комсомольское озеро» получилось большое, глубокое. Но, думается, если бы котлован заполнила не вода Дюшанбинки, а водка, поглощенная за время пребывания в Сталинабаде «тремя артистами» и другими, — озеро нужно было бы еще глубже.

У Менглета (еще одна его особенность) — водобоязнь. Котлован для озера он, естественно, рыл. В воду его ни разу не вошел (плавать не умел).

Что раньше появилось у Менглета — «водобоязнь» или «водкоотвращение»? Думается, первое. В детстве тонул. Спасли. Но его до сих пор шарахает от рек, озер и морей. Он, хотя бы для интереса, и в Средиземном море ног не замочил. А бывая неоднократно в санатории «Актер», близко к Черному морю не подходил, и и бассейн его ни разу не заманили. Менглет плавает только в ванне.

В «Комсомольском озере» часто тонули. По пьянке…

Александр Бендер в озере не утонул (умел плавать). Но свой талант актера, юмор, легкость, изящество все же в водке утопил. Жена оставила его. Он жил в Москве, в квартире отчима, с матерью и сестрами, за фанерной перегородкой. Долгое время преподавал во ВГИКе (мастерская С.А. Герасимова) мастерство актера. На занятия являлся всегда чисто выбритым и трезвым. Ученики любили его. С Менглетом больше не встречался, иногда пил с Ширшовым.

Во время войны эвакуированная старая дама, москвичка и театралка, увидела Ширшова в «Женитьбе Белугина» (Островский и Соловьев). И она сказала Солюсу (режиссеру спектакля): «Я видела в „Белугине“ Блюменталь-Тамарина, видела (она перечислила имена известных гастролеров, ныне забытых)… — лучше Ширшова никто Андрея Белугина не играл! Он удивителен! И он… не Андрей — он Андрюша Белугин. Он так молод и так непосредствен, что… Ах! Нет слов! Какая будущность у этого славного парня!»

Сашка Ширшов дожил до седин. Гитара его пылилась на шкафу. После пятидесяти лет к струнам он не притрагивался — опухшие пальцы не ворочались! Жил в Москве, в 3-м Михалковском переулке, в однокомнатной квартире (в хрущобах) — одиноко. Пил понемножку — в одиночестве, иногда с Бендером подкармливал зимой снегирей — кормушка стояла за окном.

Александром Григорьевичем Сашка так и не стал. Для актеров Театра на Малой Бронной, где Ширшов прослужил десятилетия, он поначалу был все тем же Сашкой; новые актерские поколения называли его дядей Сашей, дядькой Сашей, дяденькой Сашенькой — с легким оттенком презрения -алкаш!

Его торжественно спровадили на пенсию, наградив буклетом (кожа — тиснение) хвалебных слов и букетом гладиолусов. Все, что он играл, — он играл хорошо.

Успеха сталинабадского Белугина не повторил. Анатолий Васильевич Эфрос в своих спектаклях его не занимал.

Кто сейчас помнит Ширшова? Кто знает хотя бы что-нибудь о нем? Таких раз-два и обчелся.

Кто не знает Менглета? Раз-два и обчелся. А начинали они вместе…

…Жжет солнце. Сияют горные вершины. Миша-рулевой везет трех артистов на Варзоб, на Каферниган — по-над пропастями…

Укусила Бабина собака,Но состав всегда у них готов -Три артиста, три веселых друга,Джигафаров, Бендер и Ширшов!

Обхохочешься!

Глава 13. «У меня бронь»

На таджикской декаде в Москве (апрель 1941 года) почетными представителями от Русского драматического театра имени В. Маяковского были: члены партии Степанова Галина Дмитриевна, Якушев Сергей Ильич и беспартийный Менглет Георгий Павлович.

Столица нашей Родины ликовала!

Жить стало лучше, жить стало веселей. Машины со свастикой на бортах вливались в общий поток движения, ветровые стекла больше не разбивали камнями — исконная дружба русского и германского народов была восстановлена.

Менглет шел на торжественный прием в Кремль с искренним душевным волнением: он увидит Сталина! Не в кино, не на портретах, а живого.

Все правильно.

Дипломатия есть дипломатия.

Мир с Гитлером поначалу трудно было пережить. Но сейчас ясно: главное, чтоб не было войны. Заваруха с маленькой Финляндией — и то сколько горя принесла! Не сдипломатничай Иосиф Виссарионович, не протяни руку дружбы, пусть мнимой, бесноватый фюрер двинул бы войска на СССР. А брат Женька — почти призывного возраста. Даже представить трудно: голенастый Женюрка — завтра призывник? Но теперь о нем можно не беспокоиться. Отслужит срок — и вернется в Воронеж. К родителям. К Майке. Женя всего на двенадцать лет ее старше. Племянница и дядя — приятели…

После декады русских актеров — Менглета, Степанову и Якушева — за успехи в деле развития искусства Таджикистана наградили орденом «Знак Почета». Ширшову привезли в Сталинабад медаль «За доблестный труд». Обиженный, что не отметили «Знаком», Ширшов медаль не носил.

Утром 22 июня Менглет зашел в парикмахерскую побриться-постричься. Услышал: «Война!» — и с намыленной щекой побежал в театр.

На выпуске была премьера: «Золотой мальчик» — о плохой Америке. Роль скрипача, ставшего боксером — «золотым мальчиком» (скрипичное искусство в США никому не нужно, бокс — обогащает), репетировал Миша Джигафаров.

Миша стоял перед алым бархатным занавесом и водил смычком по веревочным струнам. За занавесом Юра Флейфедер играл на скрипке (предполагалось, что гениально).

Менглет вбежал в темный зал, увидел на кровавом фоне лицо Миши, выхваченное прожектором, и закричал:

— Война!

Солюс (режиссер спектакля) сказал:

— Репетиция отменяется.

С кем война — никто не спросил. Все поняли: не с «плохой Америкой» и ее мальчиками, а с другом Сталина — Гитлером.

Миша отложил бутафорскую скрипку и пошел в военкомат (он был военнообязанным). Менглет с Королевой побежали на почтамт. Перевести деньги родителям Жорика и дать телеграмму, чтобы немедленно выезжали в Сталинабад.

…Воронеж бомбили одним из первых. Но семья Менглета вырвалась из дымящейся России без потерь.

В двухкомнатной квартире на улице Орджоникидзе стало тесно и… весело. Екатерина Михайловна не уставала повторять: