Проклятие Гиацинтов - Елена Арсеньева

Собственно, ни Лада, ни псевдоним ее уже не интересовали. В мысли опять залетел Дракончег и никак не собирался оттуда вылетать. Алёна на всякий случай проверила сообщения — ничего, понятное дело.

Понятное, даже очень… И, конечно, через день или два он опять позвонит или напишет, и Алёна опять клюнет, и опять будет его ждать, а он опять не появится…

Может, уже хватит?

А если что-то случилось? Если он заболел? Позвонить и спросить? Или написать?

Да ну к лешему! Бегать за мальчишкой? Никогда. После той истории с Игорем, после тех безумных страстей Алёна накрепко держала сердце в узде. Лучше много и ненадолго, чем один и навсегда — такой парадоксальный девиз как-то сам собой вывелся из ее жизненных перипетий. Главное — ни к кому не привязываться, боже сохрани, драконы стаями не летают, тем более — ехидные критиканы Драконы-Девы. Все проходит, в том числе и любовь, так зачем начинать то, что однозначно обречено? Любить? Но кого же? На время не стоит труда, а вечно любить невозможно… да и незачем, чуточку подредактировала она известного поэта-мизантропа. Итак, час Дракончега пробил. Хватит. Это все. C'est tout, как говорят французы. И с этой мыслью наша героиня написала эсэмэску своему бывшему — теперь уже ясно, что бывшему! — любовнику: «Да-ра-гой Дракончег! — После обращения она поставила смайлик-улыбочку, дабы продемонстрировать, что все происходящее ее невероятно забавляет. — Терпеть не могу выяснять отношения с мужчинами, но не могу не сказать, что ты явно переоценил и мое терпение, и ту роль, которую играл в моей жизни. C'est tout».

Сообщение ушло, после чего пришла информация, что оно доставлено по такому-то номеру.

Интересно, ответит ли Дракончег? Наверное, нет. Обидится. Или вздохнет с облегчением… Или ответит? Или — нет?

Алёна с негодованием обнаружила, что это ей как-то слишком интересно, и решила отвлечься. Она уже сидела в маршрутке, которая везла ее на Ярмарку, время нужно было чем-то занять, поэтому она решила заглянуть в Интернет, благо любимая «Nokia» это позволяла, и, выйдя в не менее любимый «Google», написала в поисковике слово «ликорида». Это слово ее почему-то зацепило. Прежде всего потому, что Алёна могла послужить персонажем для детского киножурнала «Хочу все знать». Интересно, что означает название, которое выбрала для сети своих магазинов «истинная леди» по имени Ларисса?

Против обыкновения, «Google» оказался очень сдержан и выдал только три вразумительных ответа. Первым оказалась цитата из Квинта Горация Флакка:

Прекрасную челом стесненным Ликориду

По Киру сушит страсть, а Кир — любовных грез

К Фолое гордой полн; но прежде стадо коз

Сойдется с горными волками, чем, в обиду

Другим, с развратником Фолоя согрешит.

Вот так, господа. Лихо заверчено, что и говорить… Второй — нечто нейтральное, из десятой эклоги вергилиевых «Буколик»:

Несколько строчек для Галла (но пусть их прочтет Ликорида)

Должен я спеть, разве кто-нибудь нашему Галлу откажет?

Третьим ответом оказался каверзный (вот уж да!) стишок Марка Валерия Марциала:

Всех до одной, Фабиан, схоронила подруг Ликорида:

Вот бы с моею женой ей подружиться теперь!

Итак, Ликорида — не что, а кто, здрасьте, будем знакомы! По Марциалу, это имя женщины, нудной до такой степени, что рядом с ней все подруги умирают от тоски. Занятное название для магазина дамского белья! Что ж там за белье такое, в этой «Ликориде»? Холщовые сорочки с закрытым горлом, длинные, до пят, и с рукавами до кончиков пальцев? Розовые, с начесом панталоны до колен производства фабрики «Дружба», КНДР, образца одна тысяча девятьсот шестидесятого года? Лифчики, более напоминающие пуленепробиваемые жилеты? Алёна хихикнула — и, спохватившись, ринулась к двери, потому что маршрутка уже стояла на остановке «Ярмарка» и даже готовилась отъехать.

За некоторое время до описываемых событий

— Почему ты хохочешь? — с досадой буркнул Микка, вытирая пот со лба. — Ну что тут смешного?

И с обиженным выражением уставился в окно.

Лерон попыталась взять себя в руки, но ничего не могла поделать: ее так и трясло от беззвучного хохота. бог ты мой! Какое же лицо у Микки!.. Интересно, когда этот парень — родившийся, между прочим, в деревне! — в последний раз ездил в поезде? Нет, в поезде, конечно, он ездил, может, и недавно — но только в СВ, конечно. А вот в электричке?.. Судя по его оскорбленному виду, он и думать забыл, что в поезде можно не только удобно сидеть или лежать в прохладном, кондиционированном, уединенном купе, а стоять впритирку друг к другу в душном вагоне, набитом людьми, без преувеличения, как бочка — селедками. Поверху гулял сквозняк — ветер врывался в открытые окна, — а между прижатыми друг к другу телами не было никакого зазора. Светлая рубашка Микки постепенно темнела в подмышках, и Лерон начала ощущать легкий запах его пота, пробивавшийся сквозь душный, словно бы угарный аромат мужского парфюма. Микка давно уже снял пиджак и прижал его локтем, так же, как и Лерон сняла джинсовую курточку, которую надела в дорогу, а потом прихватила в электричку. Ну и зря, надо было бросить ее в машине, где они оставили все вещи. Куртка мешает, держать ее неудобно, в кармане что-то лежит, то ли камень, то ли что-то еще, не поймешь, и это что-то вжимается в бок, в руку — как ни возьмешь курточку, никак ее не пристроить, вдобавок, когда Лерон попыталась перехватить ее поудобнее, Микка недовольно свел брови, потому что она нечаянно попала ему локтем в живот.

Когда они садились в Савельках, в вагоне было тесно, конечно, но все-таки какое-то подобие свободы там ощущалось. Но уже на следующей станции, Парамонтово, началось настоящее столпотворение, которое только усиливалось с каждой новой остановкой.

Вечер воскресенья. Дачники возвращаются в город!

Сначала Микка и Лерон, стоявшие в самой середине вагона, чувствовали себя относительно комфортно. Народ давился у дверей. Но вскоре самые сообразительные начали пробиваться к середине, и вот Лерон плотно притиснули к Микке. Какой-то плотный мужчина (Лерон его не видела, но чувствовала мощные мышцы) стоял сзади, и, чтобы не прижиматься к его горячему телу, Лерон прижималась к мужу. Микку тоже притискивал к ней стоявший за его спиной высокий парень с озорными зелеными глазами. Парень пару раз подмигнул Лерон, но она отвела взгляд и старалась больше не смотреть на него.

Вот еще! Небось она рядом с собственным мужем стоит — не до того, чтобы посторонним глазки строить!

Станция Случаево. Казалось, больше в вагон войти никто не сможет, но это только казалось. Теперь стоявшие в середине были стиснуты не меньше, чем те, кто находился в дверях и в тамбурах. Народ был опытный, понимающий, что жаловаться на тесноту бессмысленно, да и некому: и ее, и духоту следует просто пережить, стиснув зубы, уйдя в свои мысли, отрешившись от реальности. Так время пройдет быстрее.