Ветры Дарковера - Мэрион Брэдли

Но сейчас его дело обретало ценность. Тело его защищено от Брайната, а он свободен искать помощи и мести - если ему это удастся.

Красное солнце поднялось высоко, становилось жарко и, когда они въезжали в ворота Карфона, он сбросил плащ. С первого взгляда было заметно, что он ничем не напоминает ни одну из горных деревень, через которые они проезжали; на слух, на запах, на ощупь он отличался от всего прежде известного ему. Сам воздух был иным. Пахло пряностями, пылью и фимиамом. Сторну стало ясно, что за проШедшие годы все больше и больше жителей Сухих гoродов переезжали в Карфон, возможно, в поисках более обитaeмых вод реки Кадарин, а может быть - мелькнула у него мысль - чувствуя, что мирные жители низин и равнин оказываются в их власти. На время он оставил эти мысли.

Тем не менее, он ощущал угрозу. Теперь он был менее уверенным в своей способности найти помощь в главном из Сухих Городов. Традиционно у них были свои заботы и своя культура, он мог смертельно оскорбить их чувства случайным словом. Из того, что он увидел и услышал за эти несколько дней путешествия с торговцами, создавалось впечатление, что высшей мотивацией их поступков является борьба за очки в нескончаемой, искусной игре престижа.

Чужому нечего было делать в этой игре, и Сторна, путешествовавшего в их компании, полностью игнорировали, как люди, увлекшиеся игрой в кости, игнорируют кошку у очага.

Это было унизительно, но он понимал, что так безопасней. Он не имел ни знаний, ни склонностей к ножевым схваткам, а их жизнь подчинялась утонченному дуэльному кодексу, по которому человек, не способный защититься от врага или друга, был готовым покойником.

Надежда найти здесь наемников была слабой. Но все же, здесь могли быть горные или долинные банды, хотя сейчас, казалось, преобладала культура Сухих Городов. И даже горожане могли соблазниться мыслью о богатствах Брайната. Он был готов предложить им всю добычу Брайната и его людей; все, что хотел он сам - это свобода замка и мир в нем.

Они миновали ворота, назвав имена на внешних укреплениях бородатым, грубым на вид людям. Сторн с облегчением заметил, что некоторые из них одеты в знакомое горянское платье и говорят на диалекте его собственного языка. Похоже, что здешние жители принадлежали не только Сухим Городам. Сам город раскинулся широко, в отличие от скученных горных деревень, сжавшихся за оборонительными укреплениями или форпостами, лесными крепостям, за высоким частоколом. На внешних укреплениях, казалось, находилось немного народа. Повсюду были заметны высокие светловолосые мужчины Сухого Города, а по пыльным открытым улицам двигались женщины - стройные, загорелые и вспыльчивые, гордо несущие свою голову под тонкий перезвон цепей, драгоценных оков, соединявших их запястья, ограничивавших движение и означавших принадлежность одному из богатых и сильных мужчин.

На главной площади города караван целенаправленно свернул к Восточному кварталу и Сторну напомнили, что их соглашение на этом заканчивается. Сейчас он принадлежал самому себе - один, в культуре и местности чуждой ему, где каждый миг мог принести какой-нибудь смертельный просчет. Но прежде чем он начал ломать голову над дальнейшими действиями, караванщик повернулся и грубовато произнес:

- Чужестранец, помни, что в Наших городах каждый должен в первую очередь выразить уважение Великому Дому. Правитель Раннат будет лучше настроен к тебе, если ты придешь к нему по доброй воле, и людям его не придется звать тебя представиться.

- Спасибо,- формально ответил Сторн и подумал, что в Сухом Городе вновь прибывшие, конечно, не были редкостью, ничего похожего на то, что он видел здесь мальчиком. С горечью он подумал о том, что этот Правитель Раннат, кем бы он ни был, несомненно появился в Карфоне так же, как Брайнат в замке Сторн, и примерно по тому же праву.

Но ему было безразлично, кто правит Карфоном. А в Великом Доме он мог узнать то, что хотел знать.

В Карфоне все дороги вели на центральную площадь города. Нельзя было ни с чем спутать Великий Дом, широкое строение из странно фосфоресцирующего камня стояло в самом центре площади. Низкие пыльные цветочные клумбы в огромном количестве заполняли внешний двор, а мужчины и женщины Сухого Города входили и двигались по делам, словно в каком-то особом танце. Женщины, дерзкие под защитой своих цепей, удостаивали его улыбкой краешком рта, взглядом ярких глаз и мурлыкали фразы, которые он не мог понять. Знаком был только постоянно повторяющийся перелив КАРАТА, другой формы ЗАПРЕТА, чужого. Конечно, я чужой, думал он с непривычной жалостью к самому себе - дважды и трижды чужой, и как раз сейчас не имеющий времени ответить на эти бесстыдные взгляды.

Он ожидал, что его остановят и спросят, по какому делу он здесь находится, но, похоже, обычные манеры или не существовали здесь, или были настолько чуждыми, что он знал их. Следуя за перемещавшейся толпой, он наконец пришел в главный зал и понял, что сейчас, очевидно, время аудиенции.

Повсюду царствовали элегантность и холодная роскошь, но здесь они были смешными и чуждыми, комната эта не была создана для богатых драпировок и роскошной мебели аристократии равнин. Оборудованная в мааанере Сухих Городов, она казалась ограбленной, окна были открыты, вес заливал слабый свет, мебель практически отсутствовала, если не считать низких скамеек и большого троноподобного кресла в центре зала, на котором в священном порядке лежали на золотых подушках меч и корона. Трон был пуст.

Молодой человек со щеками лишь тронутыми белой бородкой, еще слишком редкой для бритья, сидел на ложе рядом с троном. На нем был шерстяной плащ и высокие, изысканно вышитые, окрашенные кожаные сапоги. Когда Сторн приблизился к нему, он поднял глаза и произнес:

- Я голос Правителя Ранната, мня зовут Керстал. Дом мой - дом Серых камней. Есть ли у тебя наследная вражда или кровный долг со мной или против меня?

Сторн в отчаянии перебрал то немногое, что знал об обычаях Сухого Города. Он хотел ответить на высокопарном языке Дарковера, но затем внезапно оставил эту попытку.

Набрав полную грудь воздуха и выпрямившись, он сказал:

- Насколько мне известно, нет. Насколько мне известно, я впервые слышу о вашем Доме и, таким образом, никогда не оскорблял его, не должен ему и не давал в долг. Я пришел сюда странником, чужой вашим обычаям, ищу мира, в мой последний приезд в Карфон Великий Дом был пуст. Я предлагаю то уважение, которое приличествует чужестранцу - ни больше ни меньше. Если этикет требует иного, я прошу сказать мне об этом.

Раздался легкий перезвон цепей, женщины по всему залу поворачивались к нему, по помещению пронесся легкий вздох удивления. Керстал казался немного удивленным непривычным ответом. Затем коротко кивнул и произнес: