Том 3. Книга 1. Поэмы. Поэмы-сказки - Марина Цветаева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Начат 1-го августа 1928 г., в Понтайяке (Жиронда)
Кончен 15-гo мая 1929 г., в Медоне (девять лет с майского Перекопа)
Переписан в эту книжку 5-го — 8-го сентября 1938 г. в Dives-sur-Mer (Морском Диве) — Calvados.
* * *Последнего Перекопа не написала — потому что дневника уже не было, а сам перекопец (который коню скормил сирень — «а может быть это была яблоня — не знаю» — так что за сирень не отвечаю, за скорм — да) к Перекопу уже остыл — а остальные, бывшие и не остывшие — рассказывать не умели — или я не понимала (военное).
Так и остался последний Перекоп без меня, а я — без последнего Перекопа. — Жаль. —
МЦ.
NB! А может быть — хорошо, что мой Перекоп кончается победой: так эта победа — не кончается.
Если когда-нибудь — хоть через сто лет — будет печататься, прошу печатать по старой орфографии.
МЦ.
Париж, 7 января 1939
Сибирь
Казацкая, татарскаяКровь с молоком кобылСтепных… Тобольск, «Град-ЦарствующСибирь» — забыл, чем был?
Посадка-то! лошадка-то!А? — шапка высока!А пустота под шапкой-то!— С доставкой ясака.
Как — «краше сказок няниныхСтрана: что в рай — что в Пермь…»Казаки женок сманенныхПроигрывали в зернь.
Как на земле непаханнойНа речке на ТуреМонашки-то с монахамиВ одном монастыре
Спасалися. Не курицу —Лис, девку подстерегМонах. Покровско-ТушинскийПоднесь монастырек
Стоит. (Костлявым служкоюТолчок: куды глядишь?В монастыре том с кружкоюХодил Распутин Гриш.)
Казачество-то в строгостиДержать? Нашел ягнят!Все воеводы строятся,А стройки — все-то в ряд.
Горят! Гори, гори, Сибирь —Нова! Слепи Москву —Стару! Прыжками рысьими,Лисьими — к Покрову —
Хвостами — не простыла чтобСнедь, вольными людьми:Иванищу ВасильичуКрай, Строгановыми
Как на ладони поданный.Ломоть про день-про чёрнКак молодицы пó воду —Молодчики — по корм.
В такой-то — «шкуру сдергивай»Обход — «свою, д…мак!»Самопервейшим жерновомКо дну пошел Ермак.
Прощай, домоводство!Прощай, борода!Прощай, воеводство!Петрова гнезда
Препестрого пуха,Превострых когтейВ немецком треухе —Гагарин Матвей.
Орел-губернатор!Тот самый орел,От города на триВерстищи Тобол
Отведший и в высшейКоллегии птицЗа взятки повисшийПетровой Юстиц —Коллегии против.
Дырявый армяк.Взгляд — смертушки просит.— Кто? — Федька-Варнак.
Лежу на соломе,Царей не корю.— Не ты ли Соймонов,Жизнь спасший царю?
(С ноздрею-то рваной?)— Досказывать, что ль?И сосланный АннойВываривать соль
В Охотске. — В карету!Вина прощена.Ноздря — хоть не эта —А приращена.
И каждый оврагПро то песенку пел:Как Федька-ВарнакГубернатором селТобольским.
ПотомстваСвет. Ясен-Фенист!Сибирское солнце —Чичерин Денис.
В границах несведущ.Как солнце и дождьДававший на немощь,Дававший на мощь.
Речь русскую «нате» —Внедривший-словцом,В раскрытом халате,С открытым лицом,
С раскрытою горстью— В морозной соли —Меж Князем ОбдорскимИ Ханом-Вали.
…Зато уж и крепкоЛюбила тебяТа степушка, степкаТа, степь-Бараба,
Которую — верстыСтроптивых кобыл! —Ты, ровно бы горстьюСоля, — заселил.
— Сей, дяденька, ржицу!Тки, девонька, холст!В тайжище — в травище— Ужу не проползть —
В уремах, в урманах— Козе не пролезть —Денису ИванычуВечная честь.
Так, каждой хатенкойРавнявшей большак,Сибирский ПотемкинС Таврическим в шагШел.
Да не споткнись шагаючиО Государства давешнийСтолп, то бишь обесчещенныйМеньшикова-Светлейшего— В красках — досель не умерли! —Tруп, ледяную мумиюТундры — останки мерзлыеМеньшикова в Березове.
(Без Саардамским плотникомДанной, злорадством отнятойШпаги — в ножнах не нашивал! —Только всего-то навсего —Тундра, морошка мражена…Tак не попри ж, миражнымиЗалюбовавшись далями,Первого государеваДруга…)
Где только вьюга шастает,Кто б меня приласкал,Седу? Тобольск, Град-ЦарствующСибирь, чем был — чем стал!
Как еще вживе числятся-то,Мертвых окромя,Tвои двадцать три тысячиДуш, с двадцатью тремя
Церквами — где воровано,Tам молено, казак! —С здоровыми дворовыми,Лающими на кряк
Кареты предводительскойВ глиняной борозде.С единственной кондитерской— Без вывески — в избе…
Не затяни ошибкою:«Гроб ты мой, гроб соснов!»С дощатою обшивкоюСтен, досками мостков
И мостовых… И вся-то спитМощь… Тёс — тулуп — сугроб…Тобольск, Тобольск, дощатый скит!Тобольск, дощатый гроб!
Медон, 1930
Егорушка
<Младенчество>
1Обронил орел залетный — перышко.Родился на свет Егорий-свет-Егорушка.
Ликом светлый, телом крепкий,Грудью — ёмкий, криком — громкий.
Обоймет — задушит.Десять мамок сушит.
Поет мамка над колыской,Поет нянька над колыской:«Ты лежи, сыночек, тихо,Серый волк, сыночек, близко!
Придет серый волчок,Схватит <Ерку> за бочок!Так уж спи, мой свет-Егорий!»А сосун из люльки вторит:
«— Придет серый волчок,Схватит няньху за бочок!»
— Спи, сынок, голубок!Тот встает на дыбок.
— Спи, сыночек! — А тотНяньке пятками в рот.
И на том спасибо:Всех зубов не выбил!
Ходи тихо, ходи низко —У Егорья три колыски.
Перва ивова была:Сама матушка сплела.Так ее наш сокóлВсю по прутику расплел.
Расписная да резная —Вот колысочка вторая.Часу в ней не пролежал:Разом в щепья изломал!
Увязала гривну в узел,Пошла матушка на кузню:
— «Наших слез поубавь.Колыбелочку нам справь,Чтоб сыночек наш пригожийЕе в год не раскорежил!»
Пошла в кузнице горячка,Идет мать-молодка с качкой:Красной кованою —Кузнецовою.
Весом: пять пудов с половиной.Положила в нее сына.— Ходи вверх, ходи вниз! —Как скорлупочку разгрыз.
И глядит на свет ГосподеньОком огненным.
2То не ветер расшумелся над ветлами —Вспоминает молода — орла залетного.
Не простого-то орла — златопёрого,Ну, с которым-то она — от которого…
Вспомнить — грудь кипит!Позабывши стыд —Волком взвыть бы, да нельзя: сыночек спит!
Не кричит — знать сыт.— Вспомнить — грудь кипит! —Что ж так тихо нынче спит-не храпит?
С лавки скок: — Сы — нок!Качку толк: Что — смолк?Да вся кровь с лица: колыска пуста!
Туды-сюды:Под качкой — нет,Под лавкой — нет,Скок нá печь — нет!
Аж в кадку — дноПытать багромПошла, аж вилами навозПеретрясла — как волк унес!
Аль Полунощница в норуСгребла, зажав в переднике?И — воем — по всему двору:— Мой первенький! — Последненькый!
Месяц ясный,Звезды частые,Беда-беда страшная!
Заколи меня, несчастную,Заря-заря красная!
Ох, знак на правом на плечеРодимый, щечки-зарева!При светлом месячном лучеКак есть — по травочке одной —Все сено перешарила.
В хлев толканулася: петухВ сердцах вскричал. — Овечий духЕй в нос — с какой-тo смесью.
Взошла — за нею месяц.
И тычет ей перстом: Гляди!Глядит: а хлеву посреди— Так в нос и вдарил запах! —Сама — с Егоркой в лапах!
А малый-то ее в живот!Так приналег — аж треск идет!Причмокивая лихо,Егор сосет волчиху.
А рядом — полукругом в ряд —Шесть серых волченят.
А она-то его, уж она-то его.Сосет — а та, знай, облапливает!Уж мало ей лап четырех своих, —Хвостом норовит, анафема!
Тот чмокнет, а эта хвостищем: мот!И в нос-то его язычищем — раз!Да тела всего — язычищем — вдольСто раз — да еще сто раз.
А крýгом, в маменьку впиясь:Дюжина красных глаз.А кругом, — промеж дохлых кур —Дюжина овчьих шкур.
Застолбенела, не ступнет:Аж гири у лодыжек:А этот себе, знай, сосет,А та себе, знай, лижет!
Как вздрогнет тут — и шесть носовВвысь — от овечьих шкур.И хором шестеро бесовЗа волченихой: уррр!
— Егорушка! — И частоколОщеренных клыков.— Егорушка! — Седых боковДых — и седин — дыб.
— Егорушка! — И через всехБесов — на сына прямо!А тот — от матери-то — в мех:Анафеме-то: — Мама!
А она-то его! Уж она-то его!— Сосет, а та, знай, облапливает!Гляди, мол, смекай, мол, кто мать ему!Аж нос задрала, анафема!
А бабы не слышно,— Лижи во все рыло! —Тихонечко вышлаИ дверку закрыла.
Только с того часуНовым дням черед.Просит малый мяса,Груди не берет.
Только месяц рожкиТкет сквозь рожь-гречиху —Кажну ночь в окошкоЗа дитем — волчиха.
* * *Подрастают наши крылышки-перушки!Три годочка уж сравнялось Егорушке,Черным словом <всех oкpyг хает>-брóнит,Не ребеночек растет — а разбойник.
Кочны вянут в огороде,Цветы голову воротят.Цвет не цвет и гриб не гриб —Всем головочки посшиб!
Мать — сдобную лепешечкуЕму, — тот рожу злобную.Мать — по носу пуховкою,А тот ее — чертовкою.
И снег зачем белый,И еж зачем колкий,И Бог зачем — волкаБез крылышек сделал.
Окрошка на стол —Подавай ему щей!Любимая кошка —И та без ушей!
А ростом-то! Вздохом!И ввысь-то, и вширь!Ни чертом, ни чохом:Растет богатырь!
Задать ему порку —Вся грудь закипает!Да рядом с ЕгоркойБраток выступает:
Попом не крещенный,Христом не прощенный,Честь-совесть — как сито,К нему как пришитый.
У Егорки щеки круглые,А у волка впалые.У обоих совесть смуглая,Сердце в груди — шалое.
У Егорки губы красные,А у волка — сизые.Оба до овец опасные:Одной слюнкой лизаны.
У Егорки башка кольцами.А у волка — космамиНу а уж мозгами сходственны:Одним гребнем чесаны.
У Егорки — штаны рваные,А у волка — драные.Оба гости — в лесу — званые:Одним млеком — пьяные.
Одно слово: братья крéстные:Оба: рвань отборная!Из одной лоханки трескают:Одной грудью вскормлены!
С зарею — как хлебом накормит мать —Заборы ломать да <бока> ломать.Где энти прошли: словно вражья рать:Вовек уж лесам не встать.
Да друг перед дружкою силой хвастать:Овчаров дражнить, по амбарам шастать.
Егорушка вброд — и волчонок вброд,Себе чего в рот — и волчонку в рот,Почище чем бабы в голодный годМосковский блюдут черед.
Десятый чугун опростают с братцем —Д’ну обниматься, д’ну целоваться!
А баба одна забрела во двор,Да к печке — а в печке-то — вой да ор.Еще не очнется с тех самых пор,Как тот ему спинку тер!
Без щелоку, чай, без мочалки-мыла,А так себе — волчьим манером: рылом.
Чуть где коромысло — бабье, держись!Ведерки-то с горки, — да вверх, да вниз!А поп-то у нас потому и лыс,Что тот ему хвост отгрыз.
<А к вечеру, дел переделав тыщу,>В овражке лежат, друг у дружки ищут.
Ох синь моя звездная, райский сад!Ох ноченька поздня, покров-наш плат!У Господа Бога и волк, знать, свят…Где свалятся — там и спят.
И сладко так спят, хоть никто не стелет:Дыханьице-пар на две части делят.
Храпят себе дружно —И дело святое!Друг — с другом.Блуд — с блудом, —Волчонок с дитею!
* * *Еще раз сбылась заря, Господень промыселПоднялся Егор с волком на промысел.
<Тот и другойБез стежек прут —>ИдутНа разбойИ блуд.
Егорка-то: фью,Тот ушьми подвижет.Егорка-то: тьфу!А волчок подлижет.
Идут — горы гудут,Идут — лес взором жгут,Что пожар — то за спиной кумач раздут.
Пожар — рубаха-то!Зато штаны-то!Из плису-бархату —Как плугом взрытые!
Как рой чертей-бесовBкpyг ног-то крутятся.Идут, кpacy с кустовСбивают прутиком.
Дорога дальняя,Дорога ранняя.Идет с волкóм дитё —Заместо ангела.
(С хвостом ли ангел наш,Али с крылом — нам што?Лишь бы служил нам кто!Лишь бы любил нас кто!)
Идут кустом-леском,Идут рекой-мостом,Идут холмом-горбом,Идут кремнем-песком.
Последня корочкаДавно проглочена.Глядит Егорушка:Тын позолоченный.
За тыном — райский сад,Глядит: кусты в цветах,Меж них — скворцы свистятНа золотых шестах.
Остановился тутЕгор — <воззрился> тут.— На кой цветы цветут?Их и козлы не жрут!
А волк-то вторит, сват,Нос сморщив замшевый:— На кой скворцы свистят,Когда не жрамши мы?
Как красная искраМеж них зажглась.Волк братцу: — Садись,Братец и — раз —Козлом — через тын —В сад.
А сад — не просто сад:В цветах скворцы свистятНа золотых шестах —Знать сад-то — царский сад!
Егоркин — скорый суд,Егоркин — грозный вид:На кой цветы цветут,Раз в брюхе — гром гремит?!
А волк-то вторит, сват,Нос сморщив плюшевый:«Зачем скворцы свистят,Раз мы нe кyшамши?»
И — ну — кусты костить,И — ну — шесты трясти!А с высоты скворцыНад волчьей хитростью
Уж так свистят, свистятНа золотых шестах,Что волк Егорку в задЗубами — хвать в сердцах!
И все растет их злостьОгнем-соломою.Уж все кусты-то в лоск,Шесты поломаны,
Егоркин рваный зад,Егоркин страшный взгляд.В очах-то — красный ад.Ну уж и царский сад!
— Ась? —Алой рекой — лиясь,Белой фатой — виясь,В небе — заря взялась,В травке — тропа взялась.
И по тропе по той,Под золотой фатой,Плавной, как сон, стопой —Матерь с дитей.
В белых цветах дитя —Словно в снегах — дитя,В белых <холстах> дитя —Как в облаках — дитя,
В pyчкe платочек-платАлый-знать-клетчатый,И голубочек надПравым над плечиком.
Остолбенел Егор,Стоит навытяжку.<И тут, потупив взор,>Им молвит дитятко:
«Зачем шесты трясти?Скворцы — ручные все.<Зачем кремень в горсти?>Мы здесь родные все».
И ручкой манит их,И ручки тянет к ним,И на ушко словцоШепочет маменьке.
Побагровел Егор.А тот-то: «Братец мой!»Побагровел Егор, —Да как раскатится!
Да как взгремит в упор:— Твой золоченый тын!А я — так вор-Егор,Егор — ничей я — сын…
А волк-то вторит, сват:— Наш невысокий чин.Егор он — волчий брат,Егор — ничей он сын.
(А сам-то желтый глазСкосил на птиченьку.)И серебром смеясь.Им молвит дитятко:
— «Ты злость-то брось, родной.Ты мне насквозь родной!Не только гость ты мой,<Не быть нам врозь с тобой…>
Ты приходи, Егор,Ко мне по яблочки!»Ему в ответ ЕгорС великой наглостью:
— «Что надо — сам беру,Мой путь — к чертям в дыру,Моя вся кровь в жару,Овец сырьем я жру!»
А волк-то вторит, — сват,Клыками хвастая:— «На кой нам черт твой сад.Раз мы зубастые!»
<Глядят на друга друг,>Да вдруг — глядите-кось:Платочком слёзку вдругСмахнуло дитятко.
Слеза-то крупная,Платочек клетчатый.И голубочек-ДухВздрогнýл на плечике.
В большом смятенье двор,Скворцы всполохнуты.<Стоит как столб> Егор,Да вдруг как грохнется!
В мох-дёрн-песок-трухуВсем лбом — как вроется!И <голосок> вверху:— «Не плачь, — устроится!»
А Дух-то вторит-свят,Крылами плёская:— «Егор, весь гpex твой снятОдною слёзкою!»
Лежит ничком наглец,Прах-землю лопает.Что в ледоход гребец,Плечьми работает.
Как пудовик-битюгПод грузом — дышит-то!И с материнских рукСклонившись — дитятко:
«Рви, рви, опять взращу!Семян-то множество!»За обе рученькиЕго — на ноженьки.
* * *Раскрыл глаза Егор:Глазам не верится!Где царский тын-забор?Стоит под деревцем.
Как сахарком-пескомСтоит осыпанный.А рядом волк ползком,С глазами сытыми.
Как будто сон какой!Где царь тот крохотный?Прикрыл глаза рукой. —Рука мокрехонька!
А волк-то вторит-вор:— «Теперь — хоть в чайную!Какой же волк-я-вор,Раз я раскаянный!
Ох, мой носок в пуху!»…А деревцо вверху:— «Рви, рви, опять взращу!Греши, опять прощу!»
Пастушество
