Не отпускай мою руку - Милана Грозовая
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сет говорил о работе, о том, что Ларри уже, наверное, заждался и вдруг смолк, Анита поглядела на него. Он перестал складывать вещи и просто уткнулся взглядом в сумку. Девушка обошла кровать и подошла к нему, застывшему как статуя.
– Что-то случилось?
– Ты помнишь свое обещание? – он казался сейчас таким встревоженным.
– К-конечно, – она растерянно смотрела на него. – Что такое, Сет? Расскажи мне. Я начинаю волноваться.
Он улыбнулся и обнял ее, прижав к своей груди:
– Ничего такого. А ты умеешь танцевать парные танцы?
– Да, – она еще больше нахмурилась, – а к чему ты это?
– Просто. Вдруг придется танцевать, – его губы прошлись по ее волосам, спустились на лоб, на нос, губы, шею. Анита радостно улыбнулась, наслаждаясь прикосновениями своего мужчины. Широкие ладони сжали ее упругие груди, и она изогнулась дугой, желая, чтобы он прикасался еще интимнее. За грудью пошли бедра. Его руки бродили по девичьему податливому телу, и, вдруг, он остановился, крепко прижал ее к себе и тихо прошептал. – Я люблю тебя.
Анита хотела отстраниться, чтобы посмотреть на него, но он не позволил, и застежка на бюстгальтере открылась.
– Сет…
– Все потом…– его рука скользнула между грудей, по животу прямо под ее трусики, и Ани нетерпеливо выдохнула. Он толкнул ее на кровать и расстегнул ремень на своих брюках. – Раздевайся, детка. Я хочу тебя.
Всю дорогу в поезде он не отпускал ее руки, целовал ладони и прижимал к себе. Сет вел себя странно, и от этого Ани переживала все сильнее. В его глазах затаилась тревога, которую он старательно скрывал от нее за прерывистыми улыбками и частыми поцелуями. "Слишком заботлив", именно это выражение сейчас описывало поведение Сета и это пугало. Он никогда таким не бывает. Сет заботится иначе, он любит молча, он мало целует, но если уж прикасается, то сводит с ума. А сейчас, он словно парень из старшей школы, который провожает свою девушку в дальнюю поездку.
«Остановка Сидней. Спасибо, что воспользовались линией Карлингфорд», – озвучил приятный женский голос в вагоне и Сет, глубоко вдохнув, подал руку Аните.
Они вышли из поезда и, тут же, их встретили двое довольно рослых мужчин в костюмах. Они смахивали на личную охрану, и Анита напряженно замерла, ведь эти двое и правда оказались телохранителями.
– Мама, – Сет сказал это, невозмутимо глядя, сквозь живую стену, и те два амбала расступились, уступая дорогу высокой статной женщине, лет сорока на вид. Ухоженная и властная. На ее лице висело холодное выражение тщеславия и бесконечного высокомерия. Одета по последней моде, волосы аккуратно убраны в тугую шишку на затылке, а руки сцеплены в крепкий замок.
– Тебе пора домой, – ее голос не отличался от внешнего вида, такой же холодный и властный.
– Если ты про тот рабовладельческий фонд, то это не по адресу.
– Отец умер позавчера. Я лично звонила тебе, но ты, видимо, как и всегда, решил спрятаться от проблем.
– Да разве от вас спрячешься.
Теперь Ани понимала откуда у Сета эта холодная манера смотреть свысока.
Сын и мать глядели друг на друга, как два врага, но точно не как ребенок и родитель.
– Ты пойдешь добровольно или я тебя заставлю. Что бы ты там по своей глупости ни решил, половина всех активов семьи принадлежит тебе.
Ани напугано сжала его руку.
– Я не буду главой компании.
– Твоего мнения никто не спрашивал. Идем. Все, что касается твоей учебы и прочего, – глянула она на Аниту, как на мусор, – решим чуть позже.
И, развернувшись на все сто восемьдесят, неторопливо направилась к машине, стоящей неподалеку. Там третий здоровяк открыл ей дверь, и она грациозно села на заднее сиденье, обтянутое белой кожей. Дверь автомобиля за ней закрылась, а два амбала снова уставились на Сета, что печально усмехнулся.
– А я надеялся, что дадут хотя бы до общежития доехать. Ани, – повернулся он к ней, – ты главное помни про свое обещание.
– Ты вернешься?
Он как-то тоскливо улыбнулся ей, поцеловал в лоб, словно на прощание, и отпустил ее руку.
Где-то глубоко в душе что-то треснуло. Мужчина, которого она полюбила, сейчас уходил. Его фигура удалялась. Сет покидал ее. «Почему все так произошло? Что значит половина активов твои? Он станет наследником? Он больше не придет к ней?»
Анита места себе не находила. Уже неделя прошла, а от Сета не было ни одной новости. В университете сказали, что он взял академ. На звонки не отвечал. Ларри тоже молчал, то ли сам ничего не знал, то ли просто не говорил ей, но нового сотрудника не нанимал, и Ани стала думать, что он ждет его возвращения. А может просто надеется так же, как и она…
Весть о том, что старший Мациан умер разлетелась по университету со скоростью света, и, теперь, все только и обсуждали то, как, наверное, сейчас тяжело бедному Сету и косились на Аниту, что впадала каждый день все в большую истерию.
Две недели прошло, а он так и не объявился.
В дверь постучали, и Анита радостно распахнула ее:
– Миссис Мациан?
Эта высокая ледяная дама стояла перед ней в другой одежде, но все в той же позе и все с тем же выражением лица.
– Анита Майз. Вам следует оставить Сета в покое. Сейчас он занят принятием компании, а вечно трезвонящий телефон его отвлекает. Надеюсь, вы понимаете какие вы разные и то, что между вами ничего серьезного быть не может. Оставьте эти дурацкие попытки добиться его ответа. Сет Мациан наследник многомиллионной империи, и такая, как вы, уж точно ему не подходит. К тому же, у него имеются обязанности перед будущей невестой, поэтому, если не хотите испортить его репутацию, как наследника семьи, больше не беспокойте его.
Анита совершенно растерялась. А что ей сказать? Эта женщина только что озвучила то, что она и сама прекрасно понимала. Эти страхи и мысли преследовали ее изо дня в день с самого начала, но он просил, просил верить ему, просил не отпускать.
– Вы поняли меня?
– Уйдите вон, – устало выдохнула Ани. – Меня не волнует ваш наследник, мне нужен только Сет, – и она закрыла дверь прямо перед носом этой высокомерной дамы. – Идите вы все к черту, – пробормотала Анита и медленно сползла по двери на пол.
«Перед будущей невестой? Значит она не увидит его? Никогда?»
Сил больше не было держаться. Ее будто рвали изнутри, ее трясло и опустошало ужасное чувство обиды. «Он не мог так с ней поступить! Он просто не мог! Он не мог!»
Анита заревела. Она закрыла лицо руками, не в силах остановить собственных слез. А истерика все нарастала и нарастала, становилась невыносимой, резала и давила, приводя в ужас и причиняя боль:
– Да вернись же ты ко мне!
– В
