Не мой прекрасный принц (СИ) - Надежда Швец

Со временем я даже немного начала понимать действия отца. Не одобрять или прощать, но логическую цепочку проследить могла.

Бывало, что похищали, дев из благородных родов, требовали выкуп. По возвращении их закрывали в монастырях, где они проводили всю жизнь, а определенная тень сплетен еще долго преследовала семью. Если в семье были сыновья, которые смогут достойно продолжить род, то в монастырь отправлялись все девочки — замуж их все равно вряд ли кто-то возьмет.

Приличия занимали столь же огромную роль в нашем обществе, сколько у орков не значили ничего.

Постепенно я впадала в состояние уныния от непонимания как жить дальше. Конечно, я могла вернуться и попробовать собрать тех, кто был против власти отца (а таких было много). Слишком уж обезумел он в последние годы, опутал жестокостью и тиранией как знатных аристократов, так и челядь.

Но это разорит мое королевство, разорвет на части и зальет кровью. А еще есть мой младший брат… невыносимый и вредный, почти как Дагон, но забавный. И подвергать его жизнь опасности будет крайне эгоистично. К тому же, война — совсем не то, что я планировала.

Жизнь казалась мне чередой праздников, интриг и отсутствием свободы. Я должна была выйти замуж за правителя соседнего государства для укрепления отношений между странами. Или же за герцога благородной крови для увеличения казны. И главная моя задача состояла в поддержании авторитета. Править, плести интриги и думать о выгоде.

Только отец постоянно затягивал с моим замужеством и привело это к тому, что я сижу среди орков. Официально мертвая, ничего не имеющая, отверженная.

С самым гадостным состоянием души я и ворвалась ранним утром в шатер Урсы, желая забыться, оторвать все мысли, перебить их ее голосом.

— Опять маленькая госпожа чем-то недовольна? — весело пожурила меня орчиха, откладывая пряжу.

Урса поднялась, ловко перехватила у меня корзину с фруктовыми пирогами, которыми снабдила Ру — эта женщина в последнее время очень старалась подружиться со мной. То ли страх, что проболтаюсь, то ли считает, что конец любимицы Исы не за горами, а я следующая кандидатура в фаворитки. Не столь важно, я видела эту хитрую, старую паучиху насквозь. Ей бы во дворец, та еще интриганка.

— Ты, надеюсь, не слышишь мои мысли?

— Что за чушь? — засмеялась женщина. — На это даже очень сильные колдуны не способны.

— А у вас есть колдуны здесь? — заинтересовалась я.

— К счастью, о таких я не знаю. Хватает нам безумного шамана…

— Риталека?

Я подскочила, подбежала к женщине поближе.

— Чего уже глазами хлопаешь, — грубовато буркнула она в ответ. — Риталек, конечно. Шаман — то у нас один.

— А почему безумный?

— Я тебе сплетни пересказывать не буду — сама их не запоминаю. Но то, что шаман немного не в себе — не секрет. Шаманами ведь просто так не становятся. Это одаренные способностью слышать духов. Они проявляют себя еще в детстве. Потом их учат шаманству много лет. И вместо Дерша они проходят другой обряд, связанный с духами природы. Риталека вот топили.

— Топили? — мне стало не по себе. Вечно эти орки не ищут легких путей!

— Да. Связали и сбросили в реку. Если смог выбраться — значит договорился с духами воды. Он и смог. Только кидали в реку общительного, нормального юношу. А выбрался он уже другим.

— Каким? — я едва не подпрыгивала от нетерпения.

— Странным. Несколько лет после этого даже поговаривали будто вернулся не шаман, а злой дух, овладевший его телом. Но это так, детские сказки. А в целом, живет себе шаман на болотах, на праздниках темнее тучи, к еде нашей не притрагивается. Чем-то он ведь должен питаться? Жабами с болота только… И когда я Дану родила, он очень настаивал на проведении старого обряда, который никто толком и не помнит. А когда я отказалась, то пытался забрать дочку, но муж как раз вернулся. Странный он, не нравится мне. И ты держись подальше.

Следующий вопрос я задать не успела — с улицы послышались окрики и топот, а в следующее мгновение полог шатра нагло подняли. Внутрь ввалилось четверо орков в кране взбудораженном состоянии, будто вот-вот выдернут из ножен клинки и кинуться всех резать. На себе они тащили носилки, в которых глухо стонал пятый орк. Он был весь перепачкан грязью и рукой зажимал рану в груди, из которой бурными потоками хлестала кровь.

От увиденного мне стало дурно, я едва успела шарахнуться в сторону и зажать рукой рот.

— Что с ним?

Урса действовала уверенно, спокойно и быстро. Одно мгновение — и уже стоит над раненным с множеством склянок и баночек.

— Кете, — командным голосом распорядилась орчиха, — возвращайся домой и поскорее.

А меня и не надо упрашивать — я вылетела стрелой из шатра, едва не сбив по пути мальчишек, которые собрались около входа, вытягивали длинные шеи, стараясь заглянуть внутрь. Орки, что с них взять. Война у них в крови с самого детства.

Я же бежала, не разбирая дороги, деревья смазывались в единое пятно перед глазами.

Я, взращенная в блеске позолоты и изысканности дворца, никогда не видела столь сильно раненных. Думаю, тому бедняге не выжить.

Я бежала так быстро, что даже не успела заметить вышедшего на тропу Трагана и врезалось в него с такой силой, что орк повалился на землю, а сама же полетела на него сверху.

— Ох, — ошалело выдохнул Траган, немного приходя в себя, — госпожа, что вас так напугало?

Ответить не получалось — губы дрожали и вместо связной речи изо рта вырывались непонятные звуки.

— Идем, я провожу вас домой.

Стоило вспомнить лица Исы, Ру и до тошноты опротивевших обитательниц гарема, как стало еще хуже.

— Нет, — смогла тихо произнести я, — не надо туда!

— Но…

— Пожалуйста, Траган! — видя нерешительность юноши, я мертвой хваткой вцепилась в его ладонь и умоляюще заглянула в глаза.

— Тогда, куда вы хотите?

Призадумавшись, я вспомнила о древнем храме орков и о том спокойствии, что окутало меня там.

— Пойдем прогуляемся? Только не в городе, а около леса!

— Домин будет огорчен…

— О, Траган, мы не скажем ему! Просто прогуляемся, я успокоюсь, и мы вернемся. Просто… в гареме так неуютно. Я здесь чужая и своей мне никогда не стать, я не на своем месте. Это так расстраивает.

Кажется, мне удалось задеть какие-то больные раны в душе юного орка — в его глазах появилась решительность и понимание.

— Хорошо,