Момент истины (СИ) - Арх Максим

— Д… Д… Да ты, что несёшь, Васин?! — страшным голосом прошептал комитетчик. — Ты сам-то понимаешь, что ты говоришь?! Что за чушь ты мелешь?!— Тихо, тихо, тихо, — перебил его я, не давая волю его фантазиям двигающимся не в том направлении. — Понятно, что в такое тяжело поверить, но у меня есть доказательства. Вот, — достал из портфеля маленькую пластинку с двумя песнями. — Тут правда автором по определённым причинам указан не я, но голос мой вы в этих двух песнях наверняка узнаете, да и песня «Москва» является практически точной копией «Москвы», которую, как я понял, вы слышали на распространяемых кассетах.Я протянул, удивлённо смотрящему на меня, следователю пластинку и, улыбнувшись, напомнил: — Прошу Вас не забывать, товарищ Ласточкин, что всё это совершенно секретно.— «Дядя Леня. Мы с тобой»?! — зачитал он название пластинки и ошеломлённо перевёл взгляд с пластинки на стоящий на столе портрет вождя. Затем поднял ошарашенный взор на меня и чуть слышно прошептал: — Неужели, всё это и вправду написали Вы?— А то кто же ещё, — не нарушая повисшую атмосферу таинственности, я негромко, с усмешкой в голосе, сказал. — Конечно я. А ты мне всё Васин — распространитель незаконной продукции, Васин — спекулянт, Васин — враг народа, а Васин на самом деле — замечательный поэт-песенник! Попрошу Вас, товарищ Ласточкин, это крепко-накрепко запомнить и зарубить себе на носу!!

***

Глава 24

После окончания разговора с потрясённым Ласточкиным, который от моих откровений впал в глубокую кому и отпустил меня с явным облегчением, вышел на улицу подышать свежим воздухом. Погулял невдалеке от здания с пол часика и двинулся на второй за сегодняшний день допрос. Вновь показал повестку дежурному, поднялся на второй этаж и найдя нужный кабинет постучал в дверь. Дверь оказалась закрытой и судя по всему в кабинете никого не было. Посмотрел на часы и понял, что пришёл я явно рано. По обыкновению, отодвинул зелёное растение, на этот раз в виде кактуса, в угол и отметив скупердяйство тех, кто не установил никаких лавочек для посетителей, как и прежде, сел на подоконник и свесил ноги. Не успел поболтать ими и пары минут, думая одновременно обо всём и ни о чём, как из раздумий меня вывел отдалённо знакомый голос: — Васин?! Ты что тут делаешь?!— А ты? — спросил я, в ответ разглядывая прилизанную водой причёску Ласточкина.— Я тут работаю, как ты наверное помнишь, — помахал он, в доказательство, папкой с бумагами, — а вот ты почему домой не ушёл? Я же тебе пропуск подписал! Заблудился?— Да нет. Не заблудился. Просто неохота было домой идти. Чего там делать-то, дома? Правильно? — хохотнул я. — Вот решил у вас тут обживаться. Ты, как большой начальник, будешь на третьем этаже главным, ну а я буду боссом на втором, — и, чуть подавшись к нему, прошептал, — если ты, конечно, не возражаешь?!— Да ты, что?! Это государственное учреждение! Тут нельзя… — он вновь потряс бумагами, затем перевёл на них взгляд, сморщился и сказав: — Жди меня тут! Я через пять-десять минут буду. Я тебя провожу на выход. Сейчас не могу, меня начальство ждёт, — убежал по коридору.Я хмыкнул и, вновь посмотрев в след быстро удаляющемуся следователю, взглянул на часы. Без одной минуты двенадцать. Краем глаза увидел движение. По коридору быстрым шагом шёл молодой человек в военной форме. Он подошёл к двери и, не обратив на меня никакого внимания, открыв дверь, зашёл внутрь. Я подождал пару минут давая таинственному незнакомцу привести себя в порядок и отдышаться, а потом спрыгнул с подоконника.

— Здравствуйте, — заглянув в дверь, поздоровался я, — меня повесткой вызвал человек по фамилии, — глянул в уведомление, — Громов. В повестке указан ваш кабинет. Как к нему попасть?— Васин? Садись на стул и жди. Я секретарь, а сотрудник, который будет с тобой беседовать из главного управления. Он по всей видимости задерживается в дороге. Жди.— Чего ждать-то? — попытался уточнить вызванный повесткой.— Оперуполномоченного жди. Он приедет и он с тобой будет работать, — вновь тыкнул мне военный и, не дожидаясь очередного вопроса, добавил: — Не мешай, я печатаю, — после чего застучал пальцами по клавишам машинки.— Н-да… — произнёс я, поняв, что нахожусь в приёмной, и посмотрел на часы. Время было пять минут первого, а это означало, что очередной следователь в очередной раз по страшному тормозит. Решив, ждать традиционные десять минут, закрыл глаза и стал напевать себе трёшку трёх-пятиминутных интересных песенок по привычке тихонько стуча ладонями по краям портфеля при этом шевеля ногами, словно стуча по бочкам…

https://www.youtube.com/watch?v=zuuObGsB0No Joy Division — Love Will Tear Us Apart

https://www.youtube.com/watch?v=Pa9qtZ92lrE Slayer — Repentless

https://www.youtube.com/watch?v=YjIg5lrbEwU Tiamat — Cain

А потом почему-то в воспоминаниях всплыла моя бестолковая Люси из той жизни, и я в расстройстве напел про себя ещё одну песню, с которой у нас с ней когда-то завязалось знакомство, посветив её ей.

https://www.youtube.com/watch?v=mjF1rmSV1dM ARCH ENEMY — The Eagle Flies Alone

Когда крайняя песня в голове дозвучала, встал, повернулся к двери и небрежно сказав секретарю: — Если понадоблюсь, я в столовой, — не обращая внимание на недоумённые окрики, вышел в коридор, закрыв за собой, высокую под два с половиной метра высотой, дверь.

Зайдя в столовую, не обращая внимание на удивлённо приподнимающих брови обедающих сотрудников, встал в небольшую очередь и отстояв её, заказал себе обед № 3, включавший в себя: борщ с мясом, котлету с гречкой, свежий салат из помидоров и огурцов, булочку с маком и компот из сухофруктов. Кассирша поинтересовалась, кто я такой и есть ли у меня талон на питание? Я сказал, что являюсь любим сыном следователя Ласточкина, что папа занят и отправил меня кушать, но забыл при этом снабдить талоном. Женщина задумалась, вероятно соображая, как бы меня покультурней послать, однако я достал рубль и предложил расплатится за обед деньгами, ибо видел, что некоторые посетители расплачивались именно так. Та была не против и приняв рубль отсчитала мне сдачи — 35 копеек, из чего я сделал вывод, что обед мне обошёлся в ноль руб. шестьдесят пять коп.Прошёл за свободный столик, достал из кармана чистый платок и, перед тем как начать приём пищи, тщательно протёр многоразовые столовые приборы — алюминиевые ложку с вилкой, и, заправив платок за воротник, словно слюнявчик, решил вкусить комитетской пищи.Только я было поднёс первую ложку светло-красной жидкости ко рту, как увидел забегающего внутрь столовой взъерошенного мужика в костюме в компании секретаря, который, показав на меня рукой, беззастенчиво сдал кровавым сатрапам милого пионера.— Ты чего тут делаешь? Тебе где сказано было ждать? — негромко процедил сквозь зубы мужик в костюме, подойдя к моему столику.Я всё же донёс ложку до рта и, продегустировав вкус, глубокомысленно негромко констатировал: — А борщик тут подают так себе. Совсем не наваристый. Не то, что у нас в школе, — затем поднял глаза вверх и спросил: — А ты кто такой гражданин, чтобы тут такие вопросы задавать?— Я — оперуполномоченный Громов, — прорычал тот.— Отлично. Тогда идите товарищ и громыхайте в другом месте. Я принимаю пищу. А когда я ем я глух и нем.Мужик покраснел от злости и сжав кулаки хотел было что — то исполнить, но всё же сдержался, поправил галстук и буркнув: — Давай быстрей, мы тебя ждём, — удалился в сопровождении секретаря на выход.Я не стал капризничать и как-либо замедлять процесс гастрономического потребления, ибо это было мне просто невыгодно. Я хотел по-быстрому всё уладить, съездить проведать Севу, а вечером, забраться в одну из школ Тимирязевского района города Москвы и позвонить от туда в 21:00 на телефон, по которому, по идее, должен был ожидать моего звонка министр внутренних дел СССР Н. А. Щёлоков.Быстро доел второе, поклевал салат, допил компот, завернул булочку в салфетку и убрал её в портфель, отнес поднос с грязной посудой на специальный предназначенный для этого столик, после чего вышел из харчевни не вполне довольный качеством предложенной пищи.Нужно ли говорить, что там меня уже коварно поджидали, поэтому я был немедленно схвачен.Через минуту, держа моё бренное тело под мышки, секретарь и Громов втащили меня в кабинет № 22. К слову сказать, никакого сопротивления при переносе я не оказывал, а наоборот, чтобы мужикам меня легче было тащит поджал под себя ноги.Внеся меня в кабинет и усадив на стул, оперуполномоченный снял трубку, набрал на телефонном диске номер и произнёс: — Мы его доставили, — потом пыхтя сел за стол и ничего не говоря с неприязнью принялся меня разглядывать.Я тоже ничего говорить такому грубияну не хотел, а, зевнув, стал разглядывать находившуюся внутри казённую обстановку, делая вид, впрочем, а может быть и не делая вид, что мне всё по%$#. Обычный кабинет. Стол с несколькими стульями, шкаф, забитый папками, пара истрёпанных кресел с журнальным столиком. И даже портрет Дзержинского, висевший на стене, тоже казался каким-то казённым и чрезмерно обычным. В общем ничего интересного не было, за исключением разумеется того факта, что посадили меня на стул, стоящий посреди помещения, который был равноудалён как от стола хозяина кабинета, так и от двери.Рассматривая стены, я по старой традиции вновь напевал себе пару песенок, которые были длинной около пяти минут каждая. На этот раз это по ассоциации, в пику власти в голове заиграло: