Окно в потолке - Радиф Фаритович Кашапов

– договорились об аренде генератора задешево, благо, один из гитаристов работал в строительной фирм, директор которой обожал туристические песнопения. А еще шеф этот был большим простофилей, которого можно убедить отдать дорогую штуковину для сомнительной затеи. Тема, в свою очередь, обязался притащить с базы, располагавшейся рядом с парком, колонки и барабаны. Два усилителя, объединенных с колонкой (они же комбики) несла вторая команда, «Смерть Дягилева», весьма мажорная банда, молящаяся на индепендент Восьмидесятых.

А уговорить администрацию района выдать разрешение на проведение этого фирменного безобразия вызвалось «Созвездие». В принципе, их только потому и взяли третьими, этих аккуратных мальчуганов, зацикленных на версиях чужих песнях. Главный у них играл на клавишных. И всегда приезжал на репетиции новеньком «Форд Фокусе». Зато они придумали четкий и манящий лозунг «Против игромании – за игры в музыку» и расклеили афиши по всему центру.

То был второй концерт, который делал в своей жизни Тема. Первый проходил пять лет назад во Дворце Творчестве юных, формат – акустический, публика – малочисленна и агрессивна. Зато со звуком тогда повезло – до сих пор песни оттуда отлично слушаются. Да, пультовая запись – это порой то самое ценное, ради чего стоит играть даже без внимания публики.

Тема при помощи псевдо-растаманов выставил аппаратуру на дощатом помосте сцену в центре парка. Три комбика, две колонки, ударная установка, басовый барабан прижат спереди кирпичом, два микрофона для вокалистов. И даже пара мониторов у края сцены, что уже совсем шик в такой обстановке. Первая группа еще успевала проверить звук, поэтому ребята сыграли «Серебряную ракету», чужую песню, отлично сыграли, очень медленно, разумеется, с акцентом на четные доли. Появились первые энергичные слушатели. Тема подумал, что такие вещи происходят чаще где-нибудь в районе Центрального парка за океаном, но не здесь. Ему всегда казалось, что в Нью-Йорке этот самый парк похож на игрушку, что его можно обойти за пять минут. Словно это не один главных литературных символов Восточного побережья, а всего лишь хмурое местечко для распивания пива, к примеру, на Уралмаше. Что творится там, далее, в Сибири, где никто из героев книги никогда не жил, не любил, не работал… С каким удивлением ты осознаешь тот факт, что на каждые сто километров приходится сто легенд, сто обычаев, сто новых правил поведения! Не нужно выставить очередь за заграничным паспортом, сдавать документы в консульство – достаточно проехать часа три на электричке.

Лишнего народу в парке не наблюдалось – все, кому надо, пришли заранее и даже мешали готовиться. А сейчас они старательно прыгали перед сценой, создавая толпу. Закон о распитии спиртных напитков то ли не был принят, то ли попросту игнорировался – поскольку помогал борьбе против игромании (а также наркотиков, которые нельзя купить в обычном магазине, потому что слишком много брендов в этом сегменте рынка быть не должно). Тема попросил Арсения – тихого мальчика из секты бахаистов, который любил попить на базе зеленого чаю – убирать по ходу дела мусор. Сеня бродил меж куражащихся подростков и искал бутылки и банки, помещая их в обширный пакет – неслышный, невидимый, но всегда готовый дать мягкий отпор.

Еще одна группа, которую вписали на птичьих правах и всего на три трека, «Казнь замочная», звучала вполне ничего себе. Во-первых, у них отсутствовала бас-гитара, зато имелись флейта, фагот и валторна. Их нервное подключение откусило здоровенный кусок от стремительно уменьшающегося лимита времени, но ребята сумели дать жару, спев что-то про трубадуров и воздушные шары. После этой второй песни гитарист вдруг начал рассказать – очень громко и отчетливо произнося каждое слово! – о своем деде, погибшем во время войны, воюя на Смоленском фронте. «А еще его вынудили уехать из Киева, где он читал стихи в пивных и носил дырявые ботинки. Так что мы исполним сейчас кое-что на украинском. Три-пятнадцать!». Как позже узнал Артем, ребята жили в одном общежитии. Порой репетировали в акустике на лестничной клетке около полуночи, потому что иного варианта часто и не было вовсе. Через полчаса приходили соседи и либо били, либо начинали плясать.

Музыку пришлось свернуть через два часа, так что – никаких «Курил». Появилась милиция – пожилой капитан подошел к генератору, выключил, взглядом выловил Тему – как он догадался, кто здесь, главный? – поманил его пальцем, в то время как остальные пытались разбежаться. В принципе, некоторым это удалось – паспорта нынче все носят, как Библию, Коран и Тору. Кого-то уже вели под руки во внезапно обнаружившийся за забором белый ПАЗик.

– Разрешение есть?

– Есть. Мы с замом говорили… По району, – Тему вдруг стало очень неудобно за свой вид. Понятно же, что такой административно-уголовный человек оценивает людей по одежке.

– Это ладно. А почему безобразничаете? Придется проехать.

Оказывается, какой-то идиот прыгнул в фонтан, начал бегать внутри и громко орать. Как оно обычно бывает: возникает хотя бы один человек, не поймавший общую волну радости, он автоматически преобразуется из праздного индивидуума в берег, на который море людское сбрасывает всю скопившуюся грязь. Слизь и отходы потом негодный человечек разбрасывает обратно по округе.

Стало весьма неуютно, даже милиция не сразу решилась подойти к фонтану и увести шумного типа. А потом сержант, с которым до этого Тема говорил на тему политики и нравственного положения молодежи, хмуро посоветовал сворачиваться. Мол, время вышло. Тема почти охотно согласился – четвертая команда играла уже откровенную муть, а пятая наполовину опьянела от ожидания и алкоголя.

Между тем сам барабанщик думал, садясь в автобус рядом с Русланом:

«Чекай-чекай, завидуй-завидуй, все равно ты перейдешь из этого сегмента, уводимого ментами, в другой сегмент. И сколько бы ты не сделал хороших дел и не вырастил добрых деревьев с зелеными листочками, иные будут смотреться лучше. Вдохни, выдохни. Считай шаги».

– А ты-то чего едешь? – спросил он у соседа-фотографа.

– Нет у меня удостоверения личности. Да меня… – Руслан понизил голос, – меня до сих пор можно в военкомат отправить.

– Ну так давай я потом съезжу за документами. Или… я не понимаю чего-то?

– Да я и сам не знаю, что делать. Сколько раз попадался – а все терплю. Скоро можно будет делать выставку: «В темнице сырой».

– А разве камеру не отбирают?

– Пока сижу – да. Но я – мобильником.

– А его разве можно с собой?

– Ты мой телефон не видел еще? Его в руки брать противно.

– Полезное свойство.

Попав в распоряжение майора, Руслан быстро вытряс в его присутствии весь рюкзак, нашел удостоверение работника прессы, которое выпросил еще в прошлом году в одном вполне приличном еженедельном издании. Срок действия он предусмотрительно выставил на два года. Так что документы у него выглядели даже