Раб страсти (СИ) - Блаженный Гавриил

Несколько раз ко мне обращались за помощью, требуя стереть или подправить воспоминания. Брался только в тех случаях, когда действительно видел в этом пользу для разумного. Брал жертв насилия, такие здесь были, тех, для кого горе стало смыслом жизни. Полностью воспоминания не стирал, корректировал, внушал веру в лучшее, настраивал на позитив. Несколько раз разоблачал преступников, вытягивая из их бедовых головушек кучу разной дряни. Для меня это не проходило бесследно. Чужая жестокость, подлость, ужас, боль не были самым лучшим из того, что я бы предпочёл видеть в своей жизни. Но поток желающих помочь своим любимым, родным и близким только увеличивался. А я горел желанием, чтобы воспоминания подправили уже мне, но сочувствие и желание помочь, потому что могу, не давали мне отказаться. Были и те, кто заинтересован в моём вмешательстве из корыстных побуждений, таким отказывал резко и быстро.

— Когда Адиль закончит академию, уйду в отставку, — делился своими планами на будущее Салвенас, за бокалом вина со своим другом, — Устал, из-за этого мальчишки, живу, словно на вулкане, не знаю, что произойдёт, в следующий момент. У меня теперь все светлые эльфы с улыбками на лице, милые и приветливые. Это, знаешь ли, потрясение для моей психики.

— Врёшь, тебе это нравится, — улыбнулся Адрианарс. — Займи его чем-нибудь. Сам говорил, выпуск не за горами, пусть форму новую для выпускников всех факультетов придумает.

— Тебе предложения уже поступают? Потому что меня уже атаковали желающие взять его к себе на службу, — задумавшись о предложении друга, сменил тему ректор.

— Да, но проблема в том, что он уже отдал своё сердце. Ты же понимаешь, что он будет стремиться туда, к нему, телом и душой, особенно остро эта проблема встанет после второго оборота. Драконы всегда стараются хранить своё сокровище, причём, чем лучше его запрячут, тем лучше себя чувствуют, — сделав глоток вина, продолжил, — Возможно, он продолжит оказывать помощь нуждающимся, хотя я вижу, что ему тяжело, для всей этой грязи он слишком чист. Но он не согласится покинуть того, кого избрал.

— Почему же они не вместе?

— Молодость, глупость, непонимание, избалованность, вседозволенность. Мне продолжить список?

— Думаешь, после того как Адиль вернётся, что-то изменится?

— Избранник знает, что я могу забрать внука в любой момент, больше не позволю его вернуть и Адилю — вернуться. Пройдут года, и Адиль встретит другого, возможно, тех чувств уже не будет, но он сможет быть счастлив, и любим. Для своего внука я хочу этого всем сердцем, он единственная моя радость и отрада.

К концу седьмого года пребывания на острове произошло моё обращение в дракона. Причём, произошло это достаточно неожиданно. Помня сопровождающую мой первый оборот боль, я ожидал чего-то подобного, но этого не было. Я просто разозлился, очень сильно. Достал меня сыночек правителя вампиров. Сей прынц с самого моего дня вступления в академию доставал меня неимоверно. Обида от посещения кабинета ректора горела в нём до сих пор. И очередной выверт его больной фантазии вывел меня из себя. Вот и метнул в его тупую голову вазу. С мечами у меня не срослось, а вот метать ножи я умел замечательно ещё до перемещения в это тело. И вообще, метать умел.… Очень метко, и всё что под руку попадётся. Я кипел, как чайник, покрывая, эту тварюшку, трёхэтажным матом и подробно объясняя почему.

— Я уже сочувствую вампирам, которым придётся жить при твоём правлении. Ты никогда не задумывался что власть это ещё и ответственность, а ты ведёшь себя как обиженная трёхлетка, неудовлетворённая сексуально, — Шипел я.

Хлоп, и смотрю на эту мелочь сверху вниз. Непонимание отразилось не только на моей морде. Быстрее всех сориентировался Лан, кинувшись к моему деду, который уже некоторое время проживал в академии.

— Пошёл вон, твоему отцу надо думать, не как нагадить демонам, а как воспитать собственного сына, — рыкнул я, этого придурка как ветром сдуло.

Дальше начался форменный дурдом. Мне надо было перелететь за стены академии, выходило у меня хреново, я был и так зол, ещё не отошел от столкновения с прынцем-засранцем, а тут злился ещё больше, от того что ничего не получается.

— Стоп. Успокаивайся, поджарить его всегда успеешь. Мне необходимо, что бы ты сосредоточился на важном, а важное, в данный момент, твой оборот. Неужели не хочешь посмотреть на себя? Для этого ты должен перелететь на поляну с озером. Давай, — вещал дед.

И я дал, криво, косо, но долетел. Полюбовался на себя в водах озера, попросив деда скрыться и не развивать во мне комплексы по поводу размеров. А так ничего, красивый, цвета светлого золота, с бирюзовыми глазами, шипами по спине, длинным хвостом и огромными крыльями. Открыл пасть, зубки — мечта стоматолога-извращенца. Хохотнул, выдав столб пламени, хорошо, что в воду, рыба немного сварилась, а так бы деревья спалил нафиг.

С этого дня ко всем моим занятиям добавились полёты, законы и правила драконов. Глядя на себя в зеркало, не знал то ли плакать, то ли смеяться. Златовласка, бля, Рапунцель. Из академии самостоятельно меня не выпускали, да и по академии приходилось перемещаться в сопровождении нагов, рысёныша угрозой и помехой не считали. Не останавливал даже мой медальон.

Дальнейшая учёба теперь прерывалась на полёты над островом. В выходные, посадив на себя Ланерана, Багиру в корзине и подхватив в лапы Пламя, мы отправлялись в долину драконов.

В начале последнего учебного года я получил заказ на форму для выпускников. Получил то я его раньше, но за выполнение заказа взялся именно теперь, до этого шла подготовка. С моделью я определился сразу, гусарские костюмы мне всегда нравились, для каждого факультета был свой цвет. Вот и занимались закупкой и заказом всего необходимого. Как раз и студенты перестали расти как на дрожжах, как ввысь, так и вширь. Мои портняжки и обувщики быстро начали снимать мерки, пока народ не разъехался на практику. Примерки и подгон по фигуре будет после их возвращения.

Меня на практику не отправили, видно боялись, что не вернусь, оставили при лекаре академии, заниматься уже привычным делом, колупаться в чужих воспоминаниях и править их.

Самым удивительным происшествием за год, было то, что прынц-засранец пришёл мириться, попросил прощения за всё. Я впал в ступор, его желание было искренним, похоже, засранец повзрослел.

День выпуска приближался, моя нервозность возрастала. Я знал, что Ясимар женился и уже должен появиться наследник. Иногда я представлял нашу с ним встречу, как замираем, глядя глаза в глаза, какие чувства будут отражаться в них, что скажем, а потом гнал всё от себя, боясь сглазить, разочароваться. Но сердцу было плевать на разум, оно ждало, надеялось, верило. Летая над островом, так трудно было остановиться, не махнуть через просторы воды, окружающие остров, и оказаться там, куда рвалось сердце и душа, а тело замирало в сладком предвкушении. Дед предупреждал о таком, просил не торопиться, закончить обучение, дать возможность и себе, и Ясу, всё ещё раз взвесить, оценить. И я терпел, останавливался, гнал от себя сомнения и страхи.

Последние пару месяцев вернули меня в прошлое, в некотором смысле. Я занялся шлифовкой своего тела и лица, волос и ногтей, тягая за собой рысика, у которого начала налаживаться личная жизнь. Другу признался в любви оборотень-лев, предложил брак, даже с женой познакомил. Данира пребывала в восторге от своего будущего второго супруга. Я не раз наблюдал, как льву влетало, за разные, чаще надуманные, провинности в отношении Ланерана. Был за него очень рад, по Лану было видно, что чувства взаимны, причём как ко льву, так и к Данире-львице.

Вот и занялся приведением котёнка в порядок. Маски, скрабы, лосьоны, ополаскивания, травки, массаж. Затянул в салон, где заказал своему другу новый гардероб и приданое. Малыш краснел и дулся.

— Лан, я не знаю, как повернётся жизнь, возможно, я не смогу присутствовать на твоей свадьбе, а это будет моим подарком, от всего сердца. Я желаю тебе только любви и счастья, ты этого достоин.