Глобус 1976 - Коллектив авторов

рыбалку, и в гости, а то и просто отдохнуть.

Но как ни могуча Обь, даже ей не справиться с тем потоком грузов, который надо доставить для

строек и буровых. К тому же несколько месяцев в году она стоит замерзшая. И вот через непроходи-

мые болота, через реки и речушки к Сургуту протянулась железнодорожная линия. Теперь молодой

город круглый год надежно связан со всей страной не нарушаемой никакими кознями погоды

транспортной магистралью.

Однако вывезти добываемую нефть не сумеют ни речные танкеры, ни железнодорожные составы.

Не очень выгоден этот транспорт. Ведь только в одну сторону он идет груженым, а обратно —

порожняком. Что же может помочь тут? Трубопровод.

Трубы, по которым побежит газ, вытянутся на огромные расстояния. Значительная их часть

прокладывается по сибирской земле. Нефтепроводы начинаются в Сургуте и Нижневартовске: один,

чтобы достичь Омска, другой — Красноярска. Ну, а газопроводы прокладываются значительно

севернее, объединяясь в систему, которая носит красивое имя «Сияние Севера». Это будет не только

крупнейший газопровод в мире по длине, но и трубы здесь будут такими, что в них можно свободно

въехать на автомобиле. Посудите сами — диаметр трубы два с половиной метра. По генеральному

проекту таких труб предполагается проложить сразу две, а рядом с ними — еще две, диаметром

поменьше, но все равно большие — полутораметровые. Можно себе представить, какая газовая река

хлынет, когда газопровод будет закончен.

Нефтепровод «Сияние Севера».

Чем еще хороши трубопроводы? Тем, что они — чистый транспорт. Ведь как ни берегутся, но при

разгрузке цистерн и танкеров какое-то количество нефти теряется, загрязняя воду и землю. Особенно

это страшно для воды. Даже микропленка нефти затрудняет газообмен в водоеме. Все живое начинает

задыхаться. А обскую рыбу сибиряки хотят сохранить. Недаром она зовется деликатесом. Кому

доводилось попробовать, тот не забудет вкус нельмы и стерляди, муксуна и щекура, или даже

простого обского чебака. Обь щедра на рыбу, не требует заботы о ней. И сибиряки стараются не

допустить тех просчетов при строительстве промыслов и добыче нефти, какие допустили, скажем,

американцы в штате Огайо. Там одна из рек, по названию Кай-ахога, так перенасыщена горючими

отходами, что однажды воспламенилась и сожгла две железнодорожные эстакады.

Моя последняя встреча с Обью была самой длительной, да и путь, который я проделал вместе с не-

большой экспедицией ученых-геологов, был отмерен солидный. Наш белоснежный катер избороздил

сотни километров в водах Оби, Ва-сюгана, Меги и других обских притоков.

Мы объехали много нефтеразведочных экспедиций. Мои друзья знакомились с делами поискови-

ков, внимательно изучали «каменный материал» — столбики горных пород, которые извлекают из

земных недр проходчики буровых скважин. По этим кусочкам песчаников, известняков и глин геологи

составляют картину того, что делается на глубине. Именно по этим данным ученые судят, какие породы

содержат нефть, какой они толщины, какой протяженности.

Занимаясь своим трудом, мы видели, что делается вокруг, как создается новый сибирский промыш-

ленный район. Строить города, тянуть трубопроводы, искать нефть на берегах Оби нелегко. Болота до-

стигают здесь пятнадцати -двадцатиметровой глубины. Бывали случаи, когда тонули даже гусеничные

тракторы. Летучие кровопийцы — комары и гнус — очень большая помеха в работе. Но люди работают. И

летом среди комариного гуда, и зимой, когда трещат знаменитые сибирские морозы. Буровики добытчики

нефти — им даже рады. Начальник одной из нефтяных геологоразведочных экспедиций Николай

Иванович Ворошилов с улыбкой говорил мне:

— Чем сильней мороз, тем лучше для нас. Значит, замерзнут самые незамерзающие болота, а наши

санно-тракторные поезда доберутся в любую намеченную точку и доставят тяжелое оборудование для бу-

ровой. А летом к этой точке не подойдешь и не подъедешь. Одно спасение — вертолет. С его помощью

сменяем буровые бригады, доставляем питание и необходимые детали. Без этого винтокрылого помощ-

ника невозможно было бы освоение Сибири.

Оно действительно так. Во все полтора месяца нашего путешествия вертолетный гул не смолкал над

нашими головами. Для нас он стал символом обновления Сибири.

* * *

Кия-Шалтырь — «блестящая река»; «кы» (селькупок.) — вода, река; «чалтыра» (хакасск.) — блеск. Приток реки Кия (ле-

вого притока Чулыма). Протекает в Кемеровской области РСФСР.

На берегу этой реки возник старинный поселок золотоискателей Кия-Шалтырь. В советское время здесь создан мощный

механизированный рудник по добыче нефелиновой руды, месторождение которой было открыто в отрогах Кузнецкого

Алатау. От рудника проложена 350-километровая железная дорога до города Ачинска, где в канун 100-летия со дня

рождения В.И.Ленина вошел в строй действующих предприятий крупнейший в мире глиноземный комбинат.

Поселок Кия-Шалтырь переименован в Белогорск (по находящейся вблизи горе Белой).

ПО РОДНОЙ СТРАНЕ

Василий Лебедев

ТОЛЬКО ОДНА

ТОЧКА...

ГОРИЗОНТЫ ДЕСЯТОЙ ПЯТИЛЕТКИ

Самолеты на севере садятся не всегда там, где хотят, а где позволяют условия. Взлетают тоже не тогда,

когда диктует расписание, а когда позволяет погода. Бывает, вылетит человек из Якутска в Тик-си, а

телеграмму шлет из Амдермы, за полторы тысячи километров от назначенного пункта! Почему? Да

потому, что изменчива погода. В полете командир корабля изменил маршрут согласно приказу с земли, где

из-за сильного ветра или нахлынувшего тумана закрыли аэродром. Лети на другой. Север.. .

С большой группой писателей разных городов и республик я вылетел из Москвы, чтобы ближе по-

знакомиться с жизнью некоторых наших народов Сибири и Севера. Наша группа тоже не раз сбивалась с

маршрута, разработанного в Москве, но мы, как путники в пургу, снова выбирались на свою дорожку и

продолжали полет. Позади Якутия. Позади побережье Ледовитого океана (не все, конечно). Позади города

среди тундры — Ам-дерма, Нарьян-Мар, Воркута. Впереди — Салехард, Ханты-Мансийск, Ухта,

Сыктывкар, и конечно же, город, встреча с которым мне особенно интересна, — Сургут.

Наш самолет, старый трудяга ЛИ-2, идет на посадку.

Выходим. Осматриваемся. Кругом хворый лес, какой растет обычно на болотистой почве. Лес рассекает

капитальная бетонная дорога — поистине дорога жизни среди непроходимых лесов и болот. Едем по ней

на машине. С нетерпением жду, когда появится город, а пока решаю задачу: что означает это слово —

Сургут? Помнится, что «Салехард» по-ненецки означает «дом на мысу». «Нарьян-Мар» -«красивый

город». «Сыктывкар» на языке коми значит — «город на реке». Но что же такое Сургут?

— «Сургут» в переводе с ханты-мансийского означает «богатое место», — поясняет мне мой товарищ,

раньше работавший здесь.

Смотрю из окошка машины на непроходимый лес и не могу представить, как тут, среди гиблых болот,

начиналась большая жизнь крупного промышленного центра Сибири.

— Как же тут двигались машины? — спрашиваю товарища.

Но ларчик, оказывается, открывался просто. Люди призвали на помощь работягу деда-мороза. Мороз

сковывал болота льдом, и транспорт двигался по этому месту, но... только до больших сугробов. Потом до

отдаленных буровых вышек летали лишь вертолеты, машины же ни с места. Тогда люди пошли на

хитрость. На месте будущих дорог оголяли землю от мхов. Мороз глубже промораживал землю. Весной

разгребали снег, а оголенную промерзшую землю снова покрывали мхом — получался ледник, не таявший