Поиск - 92. Приключения. Фантастика - Александр Крашенинников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Через два дня, возвращаясь из страхового агентства, он увидел из окна троллейбуса бредущую по тротуару сообщницу Анатолия — он так и не узнал, как ее зовут. Она шла, как ходят одинокие, потерявшие надежду женщины — с видом одновременно и покорным, и непреклонным. Смутные комкастые мысли прокатились в нем, но он не захотел додумать их до конца.
Под вечер он обнаружил, что она ходит возле их дома. Он стал следить за ней. Женщина больше часу провела на скамейке в ближнем сквере, потом торчала около универмага, возле троллейбусной остановки. Наконец он понял, что она прослеживает, когда и куда они выходят с Димой.
Было ясно: эти псы возобновили охоту за их малышом.
На другой день он отправился в оружейный магазин — купить или выменять пистолет.
Город жил уже ставшей привычной жизнью. Волновалась, кричала и взмахивала руками полуквартальная очередь за мороженым, женщина в шерстяной кофте, отделившись от ее устья, тащила набитый до отказа полиэтиленовый мешок, из мешка капало, чертя на асфальте извилистую точечную дорожку.
День был свежий, ясный, с севера тянуло прохладой, а солнце еще не успело разгореться во всю силу. Троллейбусы стояли — должно быть, опять сняли напряжение, — пришлось идти пешком. Приближаясь к перекрестку за универмагом, Игорь услышал резкий бой барабанов и ускорил шаг.
Проспект, куда он вышел, был странно пуст для этого часа. Справа, заполнив всю мостовую, надвигалась колонна одетых в черные сутаны людей. Барабанщики, отточенно взмахивая палочками, шли в первом ряду, а впереди барабанщиков пять белых лошадей везли катафалк, на котором стоял обитый черным бархатом гроб. Игорь прижался к стене. У него не было сил всмотреться в покойника, он уже понял: хоронят убитого им человека.
В первый момент это показалось чудовищно нелепым. Отступнику — такие похороны? Но тут же оп возразил себе: героев-мучеников сотворяют еще и не из таких. Главное — им нужны эти похороны, эта демонстрация своей силы, — а остальное не имеет значения.
Десятка два сутан, отделившись от колонны, встали вдоль перекрестка, отсекая проспект от перпендикулярной улицы. Среди машин, тотчас скопившихся за их спинами, Игорь заметил и полицейскую «Волгу», покорно ткнувшуюся у тротуара.
Толпы горожан следили за процессией, не произнося ни звука. Грозящий ритмичный шорох ног, пронзительный треск барабанов. Мелькнуло мрачное, грубо вылепленное лицо «клобука», позади еще одно — того, что был с кадилом. Внезапно в пространство улицы впился кристальный поднебесный звук трубы. Игорь, чувствуя, как слабеет тело, оперся о стену.
Труба, наступая, усиливаясь, вела «Болеро» Равеля.
— Они идут! — восторженно-испуганно сказал кто-то рядом, и Игорь не посмел оглянуться.
С балкона над его головой бросили цветы, они упали в середину колонны, по плечам и рукавам скользнули под ноги.
Грозное шевеление казалось бесконечным — из соседнего переулка выплывала и выплывала черная река. Это было как тектонический разрыв, как медлительный протяжный сдвиг одной горной массы внутри другой. Покачивались и плескали широкие полы, неясно катилось по плечам солнце, с тяжким шумом дышала под ногами мостовая. Барабанный бой стал тише, труба же все нарастала, заполняя улицу, город, пространство небосвода.
Да, они идут. Игорь жалко улыбнулся, сжимая в кармане коробочку с золотым перстнем, приготовленным в обмен на пистолет.
ФАНТАСТИКА
Олег Объедков
ОТРИЦАНИЕ ОТРИЦАНИЯ
Повесть…Они не появляются ни на телеэкранах, ни на газетных фото. На многолюдных празднествах и ритуальных церемониях, где не появиться нельзя, фотографы, снимая их, ведут себя суперскромно, допускают многочисленные передержки, а операторы ТВ своими «пушками» стараются почаще давать общий вид зала, а в «крупный план» ловить только лидера. Их лучшая трибуна — печать. Вот здесь они показывают себя во всем блеске, не найти им соперников по слогу, по умению вязать паутину слов.
Анвар Ларист, впрочем, никаких сомнений и не испытывал. Они являлись для него соратниками, даже друзьями. И если в пылу спора он называл их коллегами и злился на что-то, то уже через несколько минут остывал, и вновь в ходу у него были имена или прозвища, данные им однажды в глухих закоулках столичных трущоб и освященные автоматными очередями.
А по мне, их всегда надо было держать на прицеле…
Они не появляются на телеэкранах крупным планом, фотографы при них ведут себя скромно, и телеоператоры слишком быстро ведут панораму, смазывая лица. Но мне хватает мгновений — оплошностей журналистов, и я узнаю их: вон Народный Кибернетик Сокура — кто он сейчас? — наверное, министр информационно-вычислительной техники. Вон Народный Советник Ихона — пожалуй, нынешний глава церкви… Впрочем, я запутался. Это было при Его Величестве Лакусте Первом, сразу после Президента Лариста. А что сейчас, после Лакусты?.. Снова республика? Или доминион церкви?
Хотя неважно, конечно.
Главное, кто-то уходит, а кто-то остается…
Лариста хранил сам Бог.
Много ли надо для легковушки, пусть и двухсотсильной, чтобы отправить ее в металлолом вместе с пряжками, пуговицами и прочими несгораемыми вещами, что останутся от пассажиров? Триста граммов «пластилина» да женские часики «Искра» с детонатором. Рвануло так, что свечой вспыхнули и два грузовика с охраной, чересчур близко прижавшиеся к авто Президента.
Сам Ларист, слава Богу, в это время говорил с крестьянами, собиравшими виноград метрах в ста от дороги. Охранники, сбив с себя пламя, тут же кинулись к нему и заняли круговую оборону. Офицер, командир взвода, умолял Лариста залечь и подавал мне знаки отчаяния.
Но Ларист, опытный вояка, сразу понял, что грохнул «пластилин», а не снаряд от базуки: бронированный «Мерседес» лишь распахнул свои внутренности, но с места не сдвинулся. Баллоны о газом разбросало по окружности, а не в одну сторону. То же самое и с креслами. Достаточно для приметливого глаза.
Крестьяне, и до того молчаливые, после фейерверка совсем приуныли. Ни слова от них Ларист не дождался. Но это, конечно, не от того, что взвод охранников вмиг, превратил их делянку в укрепленный редут, — что им до поля, если оно сельхозкоммуны. Просто им нечего было сказать своему президенту, тот вел страну к Перегруппировке на всех парах.
Возникшую неловкость решил разрядить Ихона. Он быстро расшифровал молчание этих двух крестьян.
— Жаловаться, в общем-то, не на что, — сказал он им. — Верно? А те трудности, что стоят на пути к прогрессу, они всегда ложатся на плечи и правительства, и народа. Так?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});