Дьявол в бархате - Джон Диксон Карр

Профессор Фентон открыл глаза и осмотрелся вокруг. Он чувствовал себя потрясенным, как будто испытал неприятное переживание, — вот и все.

Джорджу отчаянно хотелось помолиться, хотя он скорее умер бы, чем признал это. К тому же он мог вспомнить только заупокойную молитву, которая едва ли подходила к данной ситуации.

— Ну и что? — воскликнул Джордж с притворной веселостью. — Значит, то, что ты забыл, занимает менее десяти минут.

— Десяти минут! — повторил Фентон.

Его взгляд блуждал по фронтонам домов. В окне одного из них по-прежнему торчала растрепанная неряха лет шестнадцати, одетая более чем скудно, которая, опершись локтями на подоконник, допивала кружку пива.

— Ты всего лишь убил одного человека и ранил другого, — успокаивающим тоном продолжал Джордж. — Да не смотри ты с таким ужасом ни на меня, ни на свои руки! Тебя не арестуют за убийство Длинноногого, а только поблагодарят за то, что ты избавил палача от работы. Он ведь из Эльзаса и, следовательно, уже приговорен.

— Но…

— Тебе прежде всего нужно как следует поесть, Ник, — дружелюбно заявил Джордж. — У меня самого пусто в брюхе! Трактир «Жирный каплун» от нас меньше чем в десяти ярдах. Держись за меня, дружище, а то ты еще слаб, и я по дороге расскажу тебе кое-что интересное.

— Да, но…

Джордж, посмотрев направо, внезапно умолк. Лицо его залила краска.

— Ник! — тихо сказал он. — Посмотри туда! Подъезжает твоя собственная карета, а в ней сидит Мег Йорк, стучит в окно и улыбается. Как по-твоему, Ник, — его голос дрогнул, — могу я подойти и поговорить с ней?

Глава 8

Глава «Зеленой ленты»

Помещение трактира под вывеской с изображением жирного каплуна было хотя и просторным, но тусклым и темным, за исключением пламенеющих алым цветом углей в очаге сзади, откуда распространялся жар, выходя наружу сквозь открытые окна.

«Темно как в преисподней», — подумал Фентон, в то время как Джордж усаживался за один из длинных темных столов. Мрачная комната с кроваво-красным мерцанием огня наводила на мысли о встрече с дьяволом. Неужели она суждена ему вновь?

— Садитесь и веселитесь, джентльмены! — пригласил хозяин таверны, толстяк с закатанными выше локтей рукавами и широким поясом с медной пряжкой. — Как я могу удовлетворить ваш аппетит?

— Мне подайте хорошего каплуна и четырех голубей, — ответил Джордж. — Надеюсь, они достаточно жирные и тают во рту?

— Здесь других не подают, сэр, — надменно промолвил хозяин.

— Что касается этого джентльмена, — продолжал Джордж, глядя на Ника, задумчиво уставившегося на стол, — то для него подойдет мясной пирог с подливой и кусок говядины. А для нас обоих — кувшин лучшего Канарского.

Фентон только начал обретать способность радоваться жизни с тех пор, как они увидели карету, где ехала Мег.

Их разговор с Мег, происшедший несколько минут назад, повернул развитие событий в новом, более опасном направлении. Фентон думал, сможет ли он когда-нибудь расслабиться и не ощущать нависшей над собой угрозы? Его память вернулась к тому моменту, когда они с Джорджем влезли в карету по просьбе Мег.

— Ходить пешком так ужасно! — сказала она. — Вам идти только несколько ярдов? Ничего, все равно садитесь, и мы сможем поболтать.

Карета представляла собой чудовищных размеров ящик на колесах выше человеческого роста, изогнутый внизу и поддерживаемый огромными кожаными ремнями. Двумя гнедыми лошадьми правил кучер в парике. Весь экипаж сверкал позолотой вплоть до башенки на крыше и гербов сэра Ника под стеклянными окнами.

— П-прекрасная мадам, — пробормотал запинаясь Джордж, чье лицо побагровело в присутствии той, кого он обожал. — Я не хотел бы… вторгаться…

Поднявшись на ступеньки кареты, Джордж опустился на темно-бордовое сиденье напротив Мег, которой доставляло удовольствие дразнить его.

— Джордж! — ласково промолвила она. — Разве слово «вторгаться» может относиться к вам?

Фентон легко вскочил в карету и сел рядом с Джорджем.

Мег производила впечатление леди, проведшей утомительный день, но так ничего и не купившей. Ее меховая накидка, муфта и шляпа лежали рядом с ней. На молодой женщине были платье в вертикальную красно-белую полоску с очень низким вырезом, отделанным черными кружевами, и алая юбка с золотыми арабесками.

Однако, несмотря на усталый вид, она сохраняла всю свою привлекательность. Фентон чувствовал это, испытывая смутное беспокойство. Взгляд ее серых глаз, полуприкрытых длинными ресницами, скользнул по нему и, как бы незаинтересованно, тотчас же изменил направление.

— Высокая репутация этой Новой биржи, — устало произнесла Мег, — не соответствует товарам, там продающимся. Я хотела купить какое-нибудь простое платье вроде этого старья, которое, как говорят, мне к лицу.

Она утомленно потянулась, а когда опустила руки, то ее декольте скрывало еще меньше, чем до сих пор. Фентон попытался спрятать в карманы окровавленные руки. Но Мег заметила их, как замечала все вокруг нее. Внезапно она склонилась вперед.

— Фи! Ты опять дрался на дуэли! — воскликнула Мег, отшатнувшись со страхом и отвращением. Хотя страх (за Фентона) был достаточно искренним, всякий, кроме Джорджа, мог бы заметить скрывающиеся под ним бешеные гордость и радость. — И опять победил, но в один прекрасный день тебя убьют, и мне будет… о, ужасно весело!

— Будь я проклят! — запротестовал Джордж, покраснев еще сильнее.

— Любезный Джордж, вам известна разница между жизнью и смертью?

Фентон выпрямился.

— Джордж, — заговорил он, — она просто пытается смеяться над тобой. Если она сделает это снова, ответь ей какой-нибудь колкостью. Это ей пойдет только на пользу.

Мег быстро повернулась к Фентону.

— Ты с твоим злым языком!..

— Ты бы, наверное, плясала от радости на моих похоронах, Мег.

— Не только плясала, но и пела бы, — Мег откинулась назад и отвела взгляд. — Ник, — заговорила она, — неужели ты совсем ничего не помнишь?

— О чем?

— О том, что происходило меньше двух лет назад, когда у нас был дом в Эпсоме? Твои друзья бывали там: Джордж (я сожалею о том, что сказала вам, Джордж), милорд Рочестер, сэр Карр Скроуп и толстый старик, который просил нас называть его просто мистер Рив. Вы все были отъявленными роялистами, сыновьями и внуками тех, кто находился там с тех пор, как королевское знамя было поднято в Оксфорде[58].

На ресницах Мег заблестели непритворные слезы.

— Я не хочу говорить ничего дурного о Лидии, Ник. Но мои отец и дед, в отличие от ее отца и деда,