Сыскное бюро «Квартет» - Екатерина Вильмонт

Прошло три дня. Суматоха, связанная с неожиданным папиным приездом и предстоящим отъездом дедушки, вытеснила все другие мысли. Костя заболел гриппом. У Мити заболела мама. Мои синяки исчезли, и у меня больше не было причин не ходить в школу. Завтра опять будет химия. Папа пытался мне что-то втолковать, спрашивал меня по заданным параграфам и в отчаянии качал головой.

— Знаешь, дочка, по-моему, тебе следует перейти в другую школу, с гуманитарным уклоном, где в старших классах уже нет химии. Этот год, конечно, надо домучиться тут, а дальше… К чему такие страдания?

— Нет, папа, а как же Мотька, и вообще… Нет, я не хочу в другую школу! И потом, придется куда-то далеко ездить, время терять…

— А на что, скажи на милость, ты время тратишь? В сыщики играешь? Да ты уже большая, думала бы лучше о будущем, готовилась бы к чему-нибудь, время сейчас нелегкое…

— А я уже все решила. Я буду юристом.

— Юристом? И, насколько я могу судить, тебя влечет криминалистика? Между прочим, криминалистам без химии трудно приходится.

— А эксперты на что?

— И ты, разумеется, будешь знаменитой сыщицей?

— Нет, я буду адвокатом.

— Адвокатом? Будешь защищать всяких прохвостов, вроде вашего Узкоплечего?

— Нет, я буду защищать невиновных от всяких прохвостов!

— Ой, а пожарным ты быть не хочешь? А мороженое продавать?

— Папа, не говори со мной как с маленькой!

— Ладно, не буду. Хотя рассуждаешь ты как маленькая. Авось подрастешь, и гены Потоцких возьмут верх — пойдешь в актрисы! Оно как-то безопаснее! Мне, во всяком случае, было бы спокойнее!

Вот так мы вчера поговорили с папой.

А утром, когда я уходила в школу, из своей комнаты вышел дедушка, вернувшийся вчера очень поздно.

— Аська, а у меня для тебя есть новости. Про духа!

— Ой, скажи скорее!

— Нет, матушка, на ходу такие разговоры не ведут! Вот вернешься, тогда и поговорим!

— Дед, ну зачем ты сказал? Я же умру!

— Не умрешь! Терпи, казак, атаманом будешь!

— Ну хоть намекни!

— Ни за что! Беги в школу! Потом поговорим!

И он ушел к себе. Ну надо же! Просто свинство с его стороны! Какая тут химия в голову полезет!

С Матильдой мы столкнулись по дороге.

— Привет!

— Мотька, мне дедушка сейчас сказал, что он все узнал про духа!

— И что?

— Ничего. Обещал рассказать после школы.

— И как теперь дожить?

— Вопрос в том, как теперь вообще жить…

— Что ты имеешь в виду?

— Скучно… Все тайны уже разгаданы, последняя сегодня прояснится. А дальше что?

— А дальше, — с таинственным видом зашептала Мотька, — мы должны организовать детективное агентство. Здорово, Да?

— Здорово-то здорово, а чем это агентство заниматься будет?

— Да мало ли сейчас всякой уголовщины! Только глаза разуй и сразу найдешь!

— Мотька, я всегда говорю, у тебя не голова, а чистое золото!

— Значит, одобряешь идею?

— Еще бы! Мы потом все продумаем, Митька устав напишет!

— Почему Митька?

— Он справедливый. Костя сразу захочет быть главным, а я считаю, мы должны все быть на равных. Кстати, ты узнала насчет карате?

— Да! Совсем из башки вылетело, я уже нас записала! На той неделе начнем заниматься!

— Кайф!

Глава XXIII

НИКОЛАЙ НИКОЛАЕВИЧ

Первые два урока, литература и геометрия, прошли нормально. А на третьем уроке была химия.

— Ну, Монахова, как всегда, начнем с тебя, пока ты не растеряла крупицы знаний. Иди к доске!

Я вышла с омерзительным ощущением полной и абсолютной тупости. Химичка задала мне вопрос, я стала судорожно вспоминать задолбленный материал, и тут вдруг открылась дверь и в класс вошла наша директорша по прозвищу Лиса Алиса (настоящее имя Алиса Петровна), Клавдюшка и… Ба, да это же Николай Николаевич! Мы с Мотькой недоуменно переглянулись.

— Нина Васильевна, извините, что прерываем урок, — начала Лиса Алиса, — но у нас важное сообщение для всего класса. Клавдия Сергеевна, вам слово, вы классный руководитель! Ася, сядь пока.

— Ребятки! — взволнованно начала Клавдия, и была она при этом такая хорошенькая, что Николай Николаевич глаз с нее не сводил. — Два наших ученика… вернее, ученицы… Матильда Корбут и Ася Монахова помогли милиции обезвредить банду, занимавшуюся грабежами и торговлей наркотиками…

— Ни фига себе! — выпалил Витька Воскобойников. — Это как же?

— Помолчи, Воскобойников! — одернула его Лиса Алиса.

— …Да, так вот… ах нет, я очень волнуюсь, — пролепетала Клавдия, заливаясь краской под нежным взглядом Николая Николаевича. — Может быть, вы лучше сами все скажете?

Николай Николаевич с сожалением отвел глаза и взглянул на класс. Потом откашлялся и начал:

— Я капитан Шадрин, Николай Николаевич! Будем знакомы! Так вот, несколько дней назад ко мне в милицию пришли две девушки, Корбут и Монахова, и рассказали, что им совершенно случайно — при этих словах он подмигнул нам — удалось обнаружить тайник и услышать, как бандиты сговариваются о встрече. Не стану сейчас посвящать вас во все подробности, да и права такого не имею, но благодаря им, этим девушкам, мы задержали пять человек. Среди них четверо отъявленных бандитов, за которыми немало кровавых дел, трое числились в розыске, а также вор-рецидивист Гриньков, по прозвищу Гриня…

Мы с Мотькой вытаращили глаза.

— Значит, это не… — вырвалось у Мотьки.

— Об этом мы потом поговорим, после уроков! Одно могу сказать — это не… Так вот, я пришел сюда, хотя мне не советовали этого делать, чтобы поздравить ваш класс и вашего классного руководителя с такими отважными и бдительными ученицами. Скрыть это я был не вправе, но хочу сказать — не надо увлекаться романтикой сыска. Не ваше это дело.

— Начали за здравие, а кончили за упокой! — не удержался Балабушка.

— Поймите меня правильно, я приношу глубокую благодарность Корбут и Монаховой, но тут была, так сказать, игра случая… — И он опять нам подмигнул. — Но только случай — это хорошо, а вот играть в сыщиков не надо, очень вас прошу, это опасно и чревато… А уж если что-то узнали, заподозрили, обращайтесь к нам. Вовсе мы не такие бессильные, как нас любят изображать средства массовой информации.

— А без Корбут и Монаховой банду обезвредить не могли? — продолжал Вадик. — Балабушка! — одернула его Лиса Алиса.

— А что, справедливый вопрос! — сказал Николай Николаевич. — Мы к ней, как это лучше сказать, с другого конца подбирались. А тут счастливый случай!

— Что это он все про случай талдычит? Какой случай? Мы же сколько выслеживали Узкоплечего! — возмущенно прошептала Мотька.

Капитан заметил это и слегка смутился.

— Короче говоря, ребята, вы должны гордиться своими подругами. Поздравляю вас и от себя лично, и от своих товарищей. У меня все! А Корбут и Монахову после урока жду в кабинете директора!

— Можете забрать их сейчас! — разрешила Нина Васильевна. — Все равно уже они сегодня ни на что не годны, героини наши!

Николай Николаевич вопросительно глянул на Лису Алису, и та милостиво кивнула.

— Девочки, за мной!

Мы встали и двинулись за капитаном.

— Им, небось, там медали дадут! — предположил Воскобойников.

— А потом догонят и еще дадут! — пропела Верочка. Она нашего триумфа пережить не могла.

— Вот именно, вот именно! — подвякнула Лялька.

Лиса Алиса впустила нас в свой кабинет, а сама куда-то удалилась.

— Девушки, вы простите меня, что я все напирал на случай. Но иначе нельзя, а то вся школа начнет играть в сыщиков, а потом это, как эпидемия, распространится по всему району. И все ведь что-нибудь обнаружат, а мы проверяй! Девяносто девять процентов информации окажется ерундой, а сколько времени будет потеряно! А так — счастливый случай… Я понимаю, это, конечно, умаляет ваши заслуги, но интересы дела требуют… И потом — зачем девушкам такая слава?

— Николай Николаевич! — не выдержала Матильда. — А этот художник, Гриша? Он что, невиновен?

— Чист, как ангел Божий!

— А кто же «мазила»?

— Художник, но, совсем другой!

— А наркотики вы нашли?

— Все нашли, всех задержали, спасибо вам большое! Вам еще потом официальную благодарность объявят! А теперь у меня к Асе сугубо частный вопрос.

— Мне выйти? — спросила Мотька.

— Нет, нет! Ничего такого особенного… я… видите ли… как бы это сказать… увлекаюсь вокалом, словом, пою, лирический тенор у меня… так нельзя ли попросить вашего дедушку прослушать… Вот такой вопрос…

— Конечно, я его попрошу, он, правда, послезавтра уезжает и вернется только через полтора месяца. Я не знаю, успеет ли он сейчас, но вы оставьте ваш телефон. Ах да, у меня же он есть.

— Я вам еще и домашний оставлю. А через полтора месяца даже лучше, я подготовлюсь как следует. Мне друзья советуют давно — сходи в консерваторию, да мне все некогда, и… стесняюсь я. А тут такое дело…

— Обязательно скажу дедушке, — пообещала я. — И он, конечно, вас послушает!