Творения, том 5, книга 1 - Иоанн Златоуст

12. Усиливая речь выражением: "изощряет", пророк показывает силу и быстроту наказания, выражением: "напрягает" – близость его, выражением: "приготовляет" – неизбежность, если не исправятся, выражением: "палящими" – самих виновных, чтобы, вразумившись всем этим, они оставили нечестие. А если бы действовали здесь ярость и гнев, то Бог не предсказал бы об этом тем, которые имели быть наказанными. Гнев не так действует, а напротив того, особенно когда он в полной силе, стремится к исполнению наказания и мучения. Неприятели и все, желающие совершить наказание, не только не говорят о том, но даже скрытно нападают, чтобы имеющие подвергнуться наказанию, узнав о том, не могли предостеречься. Но Бог поступает не так, а совершенно напротив: Он и предсказывает, и отсрочивает, и устрашает словами, и принимает все меры, чтобы не привести угрозы в действие. Так Он поступил с ниневитянами. И там Он натянул лук, изострил меч, приготовил стрелы, а удара не нанес. Не видишь ли, что слова пророка суть лук, стрела и меч изощренный, когда он говорит: "у Бога, на три дня ходьбы, и Ниневия будет разрушена" (Ион.3:4)? Но этой стрелы Он не спустил, потому что она не для того была приготовлена, чтобы спустить, но чтобы отложить ее. Воины вооружаются для того, чтобы наказать; а Бог – не так, но для того, чтобы, вразумив людей страхом, удержать руку свою от наказания. Не будем же смущаться; страх, внушаемый словами, есть знак великого человеколюбия, и чем страшнейшие Он употребляет выражения, тем от большей благости проистекают они. И родители, когда не хотят наказывать детей, словами сильнее выражают гнев; так и Он, когда не хочет наказывать, внушает сильнейший страх словами. Он говорит, что уготовал геенну, чтобы не ввергнуть нас в геенну. Потому и в Евангелиях говорится много о наказании, и даже больше, нежели о царстве. Так как на людей бесчувственных не столько действует обещание благ, сколько страх мучений располагает к добродетели и отклоняет от порока, то Бог особенно останавливается на этих последних и часто говорит о них. Не будем же скорбеть, слыша страшные выражения, – они приносят большую пользу, представляя и долготерпение и правосудие Его; не будем ни отчаиваться в спасении, – потому что Он долготерпелив, ни предаваться беспечности, – потому что Он праведен; здесь Он показывает великое долготерпение, а там не пользующихся этим предаст наказанию на самом деле. Чтобы этого не случилось с нами, будем еще здесь отклонять тамошнее наказание. "Вот, нечестивый зачал неправду, был чреват злобою и родил себе ложь" (ст. 15). В еврейском: вместо боле – иевал = зачал болезнь. Другой переводчик (Симмах) говорит: и зачав (καί κυήσας). И родил беззаконие. Другой (Акила): ложь (ψεύδός). "рыл ров, и выкопал его, и упал в яму, которую приготовил" (ст. 16). Другой (Симмах): в погибель, которую устроил (είς διαφθοράν ήν είργάσατο). Пророк сказал, что Бог приготовился наказать; сказал, что Он посылает наказания; вразумил этим слушателя, показав, что над ним висит гнев свыше; а теперь научает его самим делом и показывает, что еще прежде наказания нечестие само по себе есть наказание. Выражая это, и Павел говорит: "получая в самих себе должное возмездие за свое заблуждение" (Рим.1:27), и представляет примеры потерпевших крайние бедствия от нечестия. Так как многие из людей грубых обыкновенно тогда особенно вразумляются, когда увидят наказания на других, то он представляет и их. Так делает и Христос, который, сказав многое о геенне, представляет и вверженных в нее, как-то: богатого, жившего при Лазаре, дев безумных, раба, скрывшего один талант в землю, и пострадавших в настоящей жизни, как-то: задавленных упавшей башней и тех, которых кровь Пилат смешал с жертвами (Лк.13:1,4). Так и Петр, сказав многое о геенне, тогда особенно поразил слушателей, когда представил примеры наказанных, и пред глазами их совершил наказание Анании и Сапфиры (Деян.5:1). Так и Павел поступил с волхвом (Деян.13:11). Тоже, только иным образом, он внушает, когда упоминает о странствовавших в пустыне и говорит так: "не хочу оставить вас, братия, в неведении, что отцы наши все были под облаком, и все прошли сквозь море; и все крестились в Моисея в облаке и в море; и все ели одну и ту же духовную пищу; и все пили одно и то же духовное питие: ибо пили из духовного последующего камня; камень же был Христос. Но не о многих из них благоволил Бог, ибо они поражены были в пустыне" (1Кор.10:1-5). Говоря о будущем, т.е. о геенне, наказании и мучении, он приводит доказательства этого из прошедшего, представляя самих наказанных, одних – змиями, других – всегубительной смертью. Тоже делает здесь и Давид, имея в виду или Ахитофела, или Авессалома. Некоторые утверждают, что это сказано им об Ахитофеле. так как будто бы несвойственно одному и тому же лицу говорит: "сберегите мне отрока Авессалома", и после смерти его: "о, кто дал бы мне умереть вместо тебя" (2Цар.18:5,33), – и говорит то, что теперь Он говорит. Но первое он мог говорить по естественному побуждению природы, а последнее теперь по вдохновению Духа. Впрочем, об Авессаломе ли, или об Ахитофеле сказано это, нужно вникнуть в сказанное; о лицах же, к кому это относится, много рассуждать не буду.

13. Чему же мы научаемся отсюда? Пророк внушает, что копающий яму ближнему сам впадет в нее; и как женщины, находящиеся в муках рождения, терзаются этими муками, так и строящий козни, прежде нежели обидит ближнего, сам терзается и мучится, и притом не легко, а с великой болью. Желая выразить силу этой боли, он и назвал ее болезнью рождения. Вообще, когда Писание хочет показать нам невыносимую скорбь, то выражает ее названием болезни рождения. Так и в другом месте говорится: "ужас объял жителей Филистимских" (Исх.15:14), т.е. страх, трепет, труд, скорбь. Также Павел говорит: "когда будут говорить: "мир и безопасность", тогда внезапно постигнет их пагуба, подобно как мука родами постигает имеющую во чреве, и не избегнут" (1Фес.5:3). Здесь он указывает на два обстоятельства: на невыносимость и на неожиданность страдания. И Езекия говорит: "младенцы дошли до отверстия утробы матерней, а силы нет родить" (Ис.37:3), выражая болезнью рождения невыносимый страх свой и беспокойство. Так точно выражается и здесь пророк. Подлинно, хотя бы кто был безмерно порочен, суд совести не истребляется, потому что он – от природы и внедрен в нас Богом вначале. Какие бы мы ни употребляли усилия, он остается, взывая, осуждая, наказывая, и нет никого из живущих порочно, кто не испытывал бы тысячи мучений, и замышляя злое, и приводя замысел в исполнение. Был ли кто порочнее Ахаава? Но и он, пожелав виноградника, вспомни, какое испытал мучение. Будучи царем и обладателем всего, не встречая себе противоречия ни от кого, он, не вынося упреков совести, ходил печальный, с поникшею головою, смущенный, пасмурный, выражая на лице своем упрек осуждающей совести и не имея возможности скрыть скорбь, бывшую в душе его; потому и был замечен женою (3Цар.21:5). Предатель, решившийся на такое злодеяние, не вынося мучений от упреков совести, повесился, и таким образом, окончил жизнь. Но как живущий порочно терпит мучения, так живущий добродетельно наслаждается спокойствием и душевным миром. Посмотри, сколько мучений терпит тот, кто хочет отомстить кому-нибудь, или сделать какую-нибудь несправедливость. Он исполняется гнева, разрывается с досады, подвергается волнению бесчисленных помыслов, избирает тысячи путей, чувствует страх, ужас и трепет, успеет ли он в своем намерении, исполнит ли мщение; а между тем гнев неудержимо тревожит его, – и вот прежде, нежели нанес обиду другому, он губит самого себя. Напротив, воздерживающийся от гнева свободен от всего этого; и весьма естественно, потому что он господин самого себя и сам устрояет все, а тому нужны и время, и место, и хитрость, и коварство, и оружие, и приготовления, и дерзость, и лесть, и раболепство, и лицемерие. Видишь ли, как легка добродетель, и как труден порок, – как та спокойна, а этот исполнен смятения?

Изображая его, пророк и говорит: "нечестивый зачал неправду, был чреват злобою и родил себе ложь". Отсюда видно, что неправда не в природе нашей, но есть нечто чуждое нам. Потому она и тяготит и, пока мы не освободимся от нее, причиняет нам болезни рождения. Так, зародившийся младенец, пока совершенно не разовьется, естественно остается в утробе матери; потому оставаясь в ней, и не причиняет боли; а когда разовьется, то пребывание его там делается неестественным, и оттого происходят болезни рождения. Природа, стесняемая, старается извергнуть его вон, как совершившая и выполнившая все и долее уже не имеющая возможности носить его. Впрочем, здесь бывает наперед зачатие, а потом – болезни рождения; а там – наперед боль, а потом уже зачатие и роды, Что же это значит? То, что здесь болезни рождения бывают только во время родов, а там – с самого начала. Как только человек захотел чего-нибудь худого, то прежде, чем остановился на этом своею мыслью, является смущение и беспокойство в душе его. Семя, однажды положенное в утробу женщины, само и образуется в состав рождаемого; а в людях, строящих козни, сегодня зарождается один помысел, завтра другой, и тысячи дурных семян бросаются одно за другим, и каждый день являются новые зачатия и болезни рождения, которые терзают производящую их душу. Здесь бывает рождение не такое, какое обыкновенно бывает у женщин; оно подобно рождению ехидн, у которых дети рождаются, разрывая утробу и расторгая бока матери: так бывает и с кознями и неправдою! Но сколько бы мы ни усиливались, мы не можем изобразить словами того мучения, какое испытывают злые. Потому некто и сказал: "если буен, то один потерпишь" (Прит.9:12). Действительно, что несноснее и мучительнее состояния человека завидующего, строящего козни, домогающегося чужой собственности? Эти страсти терзают душу жестче всякого палача.