Принцесса - Норман Сеймон

Олаф едва не наткнулся на остановившегося Люсьена.

- Принцесса верна своему Повелителю.

- Конечно, - легко согласился чивиец. - Я просто хочу, чтобы ты знал, что затевают дикари. Раскоряк… Прости, восьмилапых, они принесут в жертву своему богу. Я видел, что остается после таких церемоний, а однажды мы накрыли повстанцев в самом разгаре. Они долго будут пытать их огнем, а сами нажуются всяческих трав - их колдуны большие специалисты по этой части, - и будут плясать вокруг костров. Смертоносцы, умирая, рассыпают вокруг себя боль, страх так же сильно, как бьют гневом. Дикарям это доставляет большое наслаждение, так в один голос говорили те, кого я захватывал.

- А что будет с людьми? - Олаф замолчал и Люсьену пришлось спросить. - Они убивают тех, кто не согласен к ним присоединиться? Или пытают?

- Хороший вопрос! Да, пытают и убивают, но только тех, кто откажется, а такое бывает очень редко. Думаю, что пленников тоже обкуривают травами, или как-то еще… Не удивляйся, если увидишь свою принцессу скачущей вокруг костра.

Люсьен сдержался, промолчал.

- Ты говорил с кем-нибудь из смертоносцев? - спросил чивиец. - Из тех, которых унесли повстанцы?

- Говорил, - буркнул Люсьен. - С Пори.

- Пори молод, да и в старости вряд ли будет очень умен… - вздохнул Олаф. - Хотя что я говорю, какая ему теперь старость? Ладно, хоть один значит сохранил способность общаться. Обезноженные пауки часто впадают в такое состояние… Как бы тебе сказать… В общем, ни с кем не хотят говорить, просто ждут смерти. Что ж, хорошо. А теперь остановись, пожалуйста.

- Ну, что тебе?

Они почти поднялись на пологий склон. Олаф с гримасой боли потер ушибленный локоть, утер с лица пот.

- Видишь ли, Люсьен, люди - не скорпионы. Когда они воюют, то всегда выставляют наблюдателей, посылают разведчиков… Если мы просто будем идти за ними, то нас заметят и убьют. Два усталых парня на фоне скал - прекрасная мишень. Даже один стрелок нас прикончит.

Стражник задумался. Олаф прав, сам Люсьен поступил бы именно так.

- Но здесь нет другой дороги, это горы. Мы должны идти за ними, или никогда не настигнем дикарей.

- Ты хочешь хотя бы попытаться спасти принцессу? Тогда остановись, не поднимайся больше. Скоро сядет солнце, будет темно, мы пойдем осторожно. Тогда у нас будет шанс.

- Да, но… Во-первых, в темноте здесь ходить просто опасно. Во-вторых, мы можем опоздать! Олаф, ты мне не командир, а я - тебе. Оставайся здесь до темноты и попробуй пройти, если у меня не получится.

- Ты сам сказал, что в темноте опасно лазить по скалам, - заметил чивиец. - Без горца я наверняка сорвусь. Кроме того, вдвоем мы сильнее. А что ты будешь делать один среди десятков дикарей? Чем ты поможешь Тулпан? Поступать надо всегда согласуясь со здравым смыслом, Люсьен. Это я тебе не как командир, а как товарищ говорю.

Стражник потемнел лицом. Олаф был в полтора раза моложе его, а вот взялся учить. В другой раз Люсьен непременно выпустил бы из наглеца кишки, а вот теперь не с руки. Может быть, даже послушаться его?

- И вообще, - продолжил Олаф, - с чего ты взял, что я буду пробовать один, после того, как тебя прикончат? Это не моя принцесса. Я лучше вернусь назад, и дождусь помощи возле ущелья. Только пока я могу тебе помочь, Тулпан может рассчитывать на меня.

- При чем здесь я?

- Ты мне нравишься, - ухмыльнулся чивиец. - Я решил быть тебе другом. Но если ты выберешь глупую, никому не нужную смерть, но это будет только твоим выбором.

Стражник тяжело вздохнул и присел на камни. Больше всего ему сейчас хотелось ударить Олафа сапогом в грудь, чтобы он покатился далеко вниз, к самому ручью.

- У нас есть надежда спасти Тулпан?

- Слабая, - очень серьезно ответил чивиец. - Во-первых, ее замучают первой, если узнают, что она - принцесса. Надеюсь, у Пори хватит ума предупредить ее… А ведь Ярлыка-то у девушки нет! Это просто везение, спасибо Настас. Старушка сейчас идет себе где-то по дороге… Везде выкрутится, никогда не пропадет, а ведь все считают ее сумасшедшей. Вот что я называю настоящим умом!

- Договори про Тулпан, - попросил Люсьен.

- Тулпан… - Олаф тоже присел и пожал плечами. - Насколько мне известно, первыми умирают пауки, дикари пожирают их мозг, это конец казни. Если бы мы оказались у костров в тот момент, когда повстанцы уже опьянели от своих трав, но еще не принялись всерьез за пленников, не заставили их сделать Выбор, то я бы согласился попробовать. Быстро налететь, убить нескольких дикарей и отступить с пленниками. В степи это было бы глупой затеей, но здесь можно подыскать узкое место, где можно попытаться обороняться вдвоем. Видишь, я тебе нужен.

- Не могу сидеть спокойно, зная, что в любой момент принцессу могут убить! - вскочил Люсьен.

- Алпу тоже, - напомнил Олаф. - И кого-то еще, как ты говорил. Я уже не вспоминаю о пауках… Беднягам не помочь, их вдвоем не утащишь. Не хочу выглядеть грубым, Люсьен, но отчего бы тебе не вести себя как воину? Время ждать, и время бить, ты сам знаешь эту присказку.

- Если вдруг мы оба останемся живы, - предупредил его Люсьен, усаживаясь обратно, - то я тебя убью. Вспорю снизу доверху и вырву сердце.

- Темпераментный северянин, да? - улыбнулся чивиец. - Ладно, поговорим об этом потом. А пока, если ты не против, я вздремну. Совсем разморило на солнце. Говорят, в горах темнеет быстро.

Люсьен с недоверием смотрел на спутника. Не может человек, подвергнувшийся совсем недавно нападению, едва не погибший в каменном мешке, весь изодранный, теперь спокойно спать. Но Олаф не шутил, он накинул на лицо полу куртки, подставив солнцу смуглый живот, почти не прикрытый рваной рубахой, и вскоре тихо посапывал. Стражнику опять захотелось пнуть его ногой.

Чтобы удержаться от соблазна, он отошел чуть в сторону от неприятного союзника, цепляясь за траву, покрывающую склон. Неподалеку взлетела в воздух сонная муха, загудела, слепо закладывая бестолковые виражи. Люсьен выдернул меч - и вовремя, насекомое понеслось прямо на него.

Удар сбил муху на землю и прежде, чем она успела взлететь, воин пригвоздил ее к земле. Муха заворочалась всем своим жирным телом, будто устраиваясь на клинке поудобнее, заводила жадным хоботком. Люсьен достал кинжал и быстро дорезал ее, потом отпилил голову, кроша хитин, и хорошенько потряс, чтобы вытекла кровь. Олаф не пошевелился, будто и не слышал происходящего.

- Ну что ж, притворяйся, если хочется, - проворчал стражник.

Он быстро разделал тушку, нарезал голубоватое, пористое мясо тонкими ломтиками. Разводить огонь было не из чего, да и опасно. Да, на охоте войне не научишься… Люсьен присел на склон и стал медленно жевать, поглядывая вокруг. Похоже, что в этих местах не водились скорпионы - слишком открыто, негде спрятаться, а кролика можно поймать только из засады.