Охота на смотрящего - Евгений Сухов

– Если Варяг мертв – выходит, его должность освободилась? – спросил он ленивым, равнодушным голосом.

– Верно мыслите, Александр Алексеевич, – подхватил Николай. – Образовалась вакансия. Но мы не хотим, чтобы за эту вакансию развязалась беспорядочная борьба. Все должно идти своим чередом, спокойно, аккуратно. Знаете, как это бывает в научных институтах, – объявляют конкурс на замещение вакантной должности профессора, печатают объявление в газетах, и глупые провинциальные доктора наук начинают суетиться, пишут заявления, шлют автобиографии, списки научных трудов и даже не догадываются, что все давно решено, всех устраивающая кандидатура уже определена, согласована наверху, надо только соблюсти формальные приличия, провести конкурс. Вы меня понимаете?

– Тут и ежу понятно! – брякнул Шрам.

– Ваш покойный коллега эту процедуру знал досконально – недаром же он одно время был научным работником.

И тут у Шрама мелькнула шальная мысль.

– А что, уважаемый, когда его выбирали на… эту должность, тогда тоже все было согласовано… наверху?

Коля, похоже, улыбнулся.

– Мой дорогой, неужели вы думаете, что проходит как-то иначе? Неужели вы полагаете, что там у вас, в вашем кругу, все делается само по себе, демократическим, так сказать, волеизъявлением, как у вас говорят, «правильных людей»?

Шрам не ответил. На языке у него вертелся еще один страшно волновавший его вопрос, но он почему-то не решался его огласить. И тут Николай, словно прочитав его мысли, сам забросил удочку:

– Кстати, вы знаете, нынешний куратор по северо-западу России, известный вам генерал, скоро отправится на заслуженный отдых. Так что и тут намечаются кое-какие перемены.

После этих слов Шраму стало не по себе. Неужели этот Николай – а значит, и еще кто-то там, в Москве, – знал о его делах с генералом Калистратовым и о том, что тот фактически его завербовал?

– Вы меня слышите?

– Да, вас прекрасно слышу, – очнувшись, ответил Александр.

– Мне показалось, что вы куда-то исчезли… Так вот, вам придется иметь дело с другими людьми. Я еще хотел просить вас об одном незначительном дельце, – лениво протянул Николай.

И в этот момент Шрам догадался, что приближается кульминация всего этого загадочного разговора.

– Если вас не затруднит, Александр Алексеевич, наведите, пожалуйста, справки о кассе. Ну, вы понимаете, о чем я говорю.

И тут Шрама впервые осенило – ну да, конечно же, – общак! Миллионы долларов, которые единолично контролировал Варяг. Но только как тут ответишь этому таинственному Николаю, что Шрама самого волнует эта тема уже давно. Вот только кто бы подсказал, как ее решить.

И, не давая повода для сомнений, он твердо сказал:

– Я наведу справки в ближайшее время.

– Ну и ладушки. Разрешите попрощаться с вами, Александр Алексеевич. Надеюсь, вы будете включены в списки «участников конкурса».

Братва размышляет конкретно, она не привыкла вникать в тонкие душевные материи и уж тем более не станет разбираться в том, кто на каком поле играет. Простым бойцам, пролетариям криминального мира, может, и невдомек, что Смольный, Моссовет, Госдума, силовые министерства и законные воры связаны между собой общими интересами. А Шраму, как никому другому, известно, как работает бизнес в Питере: неугодному гайки закрутят, а умеющему делиться – зеленый свет! – где надо смазать пожирнее, а где гайки закрутить.

Как там Николай сказал ему: теперь надо работать с другими людьми. Это как же понимать?

Александр задумался. Уж не намекает ли он на то, что именно он, Шрам, нужен этим людям, которых представляет Николай? И в «конкурсе» предлагает участвовать. Та-ак! А раз он им нужен, то они его будут охранять. И если даже им известно про то, как Шрам сдал ментам Варяга, они будут помалкивать.

Московский Коля явно намекнул на то, что они больше не будут тянуть генерала Калистратова, а значит, в случае неприятного расклада тот, спасая свою драную шкуру, вполне может сдать его питерским бандитам, пустив слушок о том, что Шрам продался легавым.

Подставит и даже не екнет!

Так что с генералом надо разобраться. И поскорее. Такую работу нельзя поручать никому – даже Моне. Следует действовать самому.

Глава 13

Чего пороть горячку

Лишь в пятом часу утра на зону прибыло пополнение – рота бойцов краевого ОМОНа и взвод бронетехники. Подполковник Беспалый, вспотевший, перепачканный копотью и провонявший пороховым смрадом, стоял на плацу и молча наблюдал за тем, как грозные БМП с урчанием расползаются по зоне, а из их железных брюх расторопно выскакивает спецназ с «калашами» наперевес.

Александр Беспалый посмотрел на часы: четыре двадцать утра. Ну, кажись, улеглось. На востоке давно уже засветлело, и над мрачно навалившимся на горизонт лесом вспыхнула розовая полоска, предвестье скорого рассвета. Он постоял еще немного, потом поднес к губам видавший виды армейский переговорник, нажал кнопку и рявкнул:

– Кротов! Выходи на связь! Как слышишь? Прием!

Переговорник зашипел и откликнулся далеким, как из бочки, голосом майора:

– Слышу нормально, тааищ подполковник!

– Доложи обстановку! Та-а-ищ! – съехидничал Беспалый.

После непродолжительной паузы майор четко отрапортовал:

– Буза закончилась, тааищ подполковник. Заключенные разошлись по баракам.

– Все? – нетерпеливо перебил его Беспалый.

– Не знаю пока, – неуверенно ответил Кротов. – Надо перекличку делать.

– Ну так делай! – недовольно бросил Беспалый.

– Прямо сейчас? Может, до утренней поверки погодим? – прокричал сквозь сплошной треск Кротов.

Беспалый задумался. Или прав майор – чего пороть горячку? Сейчас народ, утомленный собственным возбуждением да страхом, все равно повалится дрыхнуть. Ладно, будь по-твоему!

– Хорошо, майор, выставь посты охраны – задействуй прибывшую омоновскую роту. Нашим дай роздых. Подъем через два часа, в шесть тридцать. Все!

Подполковник Беспалый развернулся на каблуках и двинулся к себе. Войдя в кабинет, он запер дверь на ключ, подошел к сейфу и, открыв дверцу, достал початую бутылку водки. «Что-то в последнее время я стал много пить», – подумал подполковник.

Он вообще пить не любил, пьяниц не уважал, и если имел с такими дело – как, например, с районным судьей Мироновым, – то цинично использовал их тягу к зеленому змию в собственных интересах. Он никогда не устраивал «посиделки» даже с нужными людьми и соглашался на возлияния только в исключительных случаях, когда от собутыльника ему требовалась какая-то весьма важная услуга. Или информация. В последнем случае он мог выпить хоть бутылку, хоть две, правда, на следующий день вставал с жуткой головной болью, ходил смурной и до вечера не находил себе места.

В последний раз он выпивал с покойным зэком Муллой, когда намеревался выведать у него некоторые подробности из жизни Игнатова. Не давала покоя загадочная, почти детективная история с его переправкой из Петербурга в приполярную зону, а затем с осуждением за вооруженный разбой. Почти полгода он пребывал в колонии, однако ситуация до сих пор не прояснилась.

Ясно одно, что против смотрящего играли по-крупному. Как бы самому не попасть под этот замес.

Беспалый налил себе полстаканчика и уселся в потертое кожаное кресло, в котором сиживал еще его отец. Он опрокинул стаканчик в глотку и крякнул от удовольствия. Потом встал, подошел к притулившемуся в углу кабинета холодильнику «Саратов» и достал из его недр каким-то чудом сохранившуюся банку венгерских маринованных огурцов. Съев хрустящий огурчик, подполковник вернулся в кресло и задумался.

Последняя телефонная беседа с генералом Калистратовым его немало удивила. Генерал чего-то не понимал в этой комбинационной игре, в которую ввязался, а может быть, просто не совсем владел информацией. Иначе как тогда объяснить, что он почти полгода мурыжил его с Варягом, велел беречь его как зеницу ока, а после того, как узнал, что смотрящий России убит, так быстро смирился с этой новостью.

Если какая-то информация до генерал-лейтенанта Калистратова не доходила, то это полбеды (в конце концов, он не может знать обо всем!). Хуже, если генерал совершенно не был в курсе новых веяний в столице. Бедняга даже не подозревал о том, что через его голову с Беспалым давно наладили контакт влиятельные люди из Москвы.

Беспалый хорошо помнил свой недавний разговор с Москвой. Собеседник несколько раз мягко, но настойчиво просил называть его без отчества, просто Николаем. Подполковник пересказал свой разговор с Калистратовым, поделившись неприятными ощущениями, и в ответ услышал нечто неожиданное:

– Ах, Калистратов, – брезгливо протянул собеседник на противоположном конце провода. – Да не берите вы в голову, Александр Тимофеевич! В наше неспокойное время ситуация очень быстро меняется – сегодня есть Калистратов, а завтра, глядишь, его может и не быть. Если бы человек, о котором мы с вами знаем, находился у вас в колонии, скажем, осенью прошлого года, тогда да – это было бы крайне важно. А на сегодняшний момент он уже отработанный материал. Так что поступайте с ним по обстановке. И если он вдруг у вас не выдержит условий содержания – скажем, заболеет чем-то серьезным или получит какую-то травму, так поверьте, никто особенно по этому поводу убиваться не станет. Ведь знаете, как на Руси говорят – свято место пусто не бывает. На вакансию новый кандидат быстро найдется!