Невидимая битва - Сергей Мальцев

Но Орфея убили жрицы старой выродившейся религии. И никто не вступился за него и за истину, которую он принес.

Греческий ученый Анаксагор (500–428 до н. э.), посвященный в древнюю науку, видел невежество народа, поклонявшегося пустым религиозным символам, видел жрецов массовых культов, которым на руку было это поклонение и невежество. Но после того, как он попытался сказать истину, что мир на самом деле не таков, каким его преподносит религиозная догма, что Солнце, например, огромно и больше даже, чем вся Греция, толпа фанатичных защитников религии стала преследовать его, пытаясь убить.

Посвященный Эллады художник Фидий (5–4 в. до н. э.) тоже выпил свою чашу яда от благодарных сограждан. Он дал родине такие творения искусства, которые никто никогда не смог превзойти, но постоянный поток доносов превратил его в несчастного изгнанника.

Пифагор, ученый и философ, живший за сто лет до Анаксагора, был зарезан жрецами старого культа. Его свет Истины мешал тьме невежества.

После Пифагора осталась научная школа, ученики. Но постепенно его духовное наследие растворилось в общем потоке человеческих поисков истины и заблуждений. Избежали забвения только некоторые общие намеки на учение и приснопамятная «Теорема Пифагора». А ведь его слово, когда он вернулся из странствия по Востоку, само было подобно мощному неудержимому потоку, увлекавшему мыслящих людей к свету точной науки. После первого же его обращения к народу две тысячи человек вместе со своими семьями последовали за ним на юг Апеннинского полуострова строить по законам науки новое государство, которое они назвали Великая Греция. Зарождение, может быть, целой новой цивилизации остановил нож священнослужителя.

Современное эйнштейновское «Бог не играет в кости» в учении Пифагора было правилом о строении мироздания на основе гармоничных математических законов, настолько красивых, что он дал им название Музыка Сфер. Эти сферы-циклы жизни, складывают друг друга и взаимодействуют друг с другом на основе Меры Красоты — Золотой пропорции.

Наука о мироустройстве символизировалась Древом Познания, тем самым, плодом которого насладились Адам и Ева — первые расы людей. В том, что под плодом Древа стали понимать нечто другое, заслуга священнослужителей, неразборчивых в букве святого писания.

Золотая пропорция и Древо Познания. «Златая цепь на дубе том…» Общие детали разных, разъединенных веками символов постоянно возвращают нас к единому учению древности и его творениям. < Мальцев С. А., 2003 >

Наш неутомимый кот-ученый напоминает нам о мегалитах. Профессор Оксфордского университета А. Том,[97] обследовавший сотни мегалитических памятников, сделал вывод, что все они сооружены по единым «пифагорейским» математическим канонам. Конечно же, это говорит не о том, что Пифагор в течение тысяч лет руководил строительством этих монументов на всех материках, а о том, что он был Посвященным, учеником высших Посвященных, Хранителей Науки, и от них получил свои знания.

Огромные сети символов древнего учения раскинулись по всей планете Земля, которая была для наших предков одной большой лабораторией.

О знаменитой пустыне Наска,[98] о ее огромных рисунках, понятных только с высоты птичьего полета, наслышаны многие. Но мало где пишется о том, что из всех ее тринадцати тысяч узоров только тридцать изображают птиц и животных, остальные — это прямые линии, синусоиды-волны и спирали. Подсчитано, что на их создание вручную ушло бы не меньше ста тысяч человеко-лет, но еще больше впечатляет масштаб линий, многие из которых, начинаясь на равнинах, проходят по вершинам гор. Даже Панамериканское шоссе, пересекающее плато Наска, выглядит на аэроснимках не таким прямым и идеальным, как они. < Мальцев С. А., 2003 >

А территорию Азии покрывает сеть других рисунков, достойных руки сверхчеловеческих гигантов. На обширных пространствах от Средиземноморья до Индии сооружены многочисленные глинобитные холмы, объединяемые под общим старинным названием Тепе — «холм». Они тысячелетиями служили фундаментами для поселений многих народов, сменявших друг друга в этих местах. Тепе в те времена, когда они были созданы, выделялись среди зеленой растительности красно-бежевым цветом глины. Все вместе они, по наблюдениям археологов,[99] образуют на поверхности планеты гигантскую планировочную систему, ориентированную строго по меридианам и представляющую собой целый свод каких-то загадочных символов, видеть и систематизировать которые можно только с помощью аэрокосмической картографии.

В XIX веке английский ученый Ральстон Скиннер, посвятивший себя расшифровке с помощью математического символизма Каббалы древних мифов, имен богов в святых писаниях, пропорций пирамид, святилищ и монументов, сделал вывод:[100]

«Существовал древний язык, который в наше время кажется нам утерянным, но следы его существуют, однако, во множестве… Особенность этого языка состояла в том, что он мог заключаться в другом и быть скрытым, и быть понятым лишь при помощи специального знания. Буквы и знаки слогов обладали, в то же время, способностью выражать числа, геометрические фигуры, начертания или идеографы и символы, скрытый смысл которых был окончательно пояснен притчами, в форме целых повествований или отрывков их, и в то же время, это могло быть изложено отдельно, независимо и различно, в начертаниях, каменных изваяниях или земляных сооружениях…»

То есть и легенда-миф, и линии Наска, и холмы Тепе могут передавать в ключе этого универсального мирового символизма некие общие истины космического порядка. А ветхозаветное предание о Вавилонской башне и «смешении языков», оказывается, вобрало в себя отзвук еще одной исторической истины — воспоминание о едином международном языке, употреблявшемся когда-то Посвященными всех народов.

Невольно вспоминаются сказки наши русские, оформленные Пушкиным в соответствии с одному ему знакомыми смысловыми закономерностями.

Почему, например, «тридцать три богатыря» в его поэме и тридцать три миллиона богов-строителей вселенной в пантеоне индуизма? «Дядька их морской» созвучен главе этих богов Браме-Ишваре, Логосу, сыну Майи. Майя, богиня Моря, вод космического Пространства. Она же «Мириам ясноокая» евреев, Мария, мать Христа. Мать с младенцем в руках, стоящая на серпе лунного месяца, какой ее под именем Мут изображали египтяне. «Месяц под косой блестит, а во лбу звезда горит…»

Царь Саргон халдеев, по преданию, младенцем был найден в закрытой и запечатанной смолой корзине, плававшей в водном потоке. То же самое и Моисей. И в халдейско-еврейское символическое предание о царях-пророках можно было бы добавить кусочек из «Сказки о царе Салтане, о сыне его славном и могучем богатыре князе Гвидоне Салтановиче и о прекрасной царевне Лебеди»:

«Сын на ножки поднялся,

В дно головкой уперся,

Понатужился немножко:

«Как бы здесь на двор окошко

Нам проделать?» — молвил он,

Вышиб дно и вышел вон».

Царь Салтан. Уберем из имени одну букву и получим имя, вокруг которого нагромоздилось исторически столько противоречий. Кто где отец и кто сын, и кто чей сын, поди разберись, когда священнослужители Бабариха и «ткачиха с поварихой» из века в век плели нити своих интриг, запутывая до неузнаваемости великие древние символы, и варили варево идолопоклонства мертвым статуям. И сделали, в результате, свою «не мышонка, не лягушку, А неведому зверюшку» — вечного дьявола с рогами и копытами, тень которого в человеческом сознании на века закрыла реального Ангела Света.

Во всех этих сказках «орешки не простые, в них скорлупки золотые», а «ядра чистый изумруд». Поэтому, наверное, и приходил Пушкин в негодование, когда говорили, что сказки его для детей написаны. Просто мы еще не доросли до их понимания.

Тридесятое Царство. Расстояние от Земли до Луны можно измерить тридцатью земными диаметрами. Герой сказки отправляется в это царство вызволять из плена Тьмы свою единственную и ненаглядную половинку, половинку своей души. Чтобы соединиться со своей высшей душой, что сравнивалось и в мифах, и в учении Будды и Христа с таинством брака, нужно отстоять право на это в борьбе с силами зла, которые скрываются в самом человеке и являются животной частью его натуры. Борьба проходит через постоянное утончение и победу над мало-малейшими своими недостатками — от дерева к сундуку, от сундука к зайцу, от зайца к утке и так до яйца и до маленькой иголочки, в которой заключена смерть Кащея, низшего зла, которое кроется в каждом. («Мудрые гнут себя самих») Герой обретает свою высшую половину, низшая человеческая половина души соединяется с высшей и становится единой с ней, и так она никогда не окажется во власти разлагающейся Луны — в Тридесятом Царстве.