Клятва московской принцессы - Анна Устинова

– Внешность обманчива, – отрезала няня. – И давай на будущее договоримся: без моего разрешения больше никаких самостоятельных экспериментов.

Она ушла в глубь хранилища и, принеся оттуда аэрозоль, прыснула им на пол и на потолок. Пятна как испарились.

– Теперь к делу, – строго сказала она. – Пожалуйста, сосредоточься и будь внимателен.

Она вытащила из папки, которую принесла с собой, с десяток листков убористого текста.

– Твоя биография, – протянула она их Егору. – Прочти, а потом будем разучивать. Пока не вызубришь, не отстану. Тебе завтра предстоит серьезный экзамен. Амадеус тебя будет спрашивать, переспрашивать и нарочно запутывать. Проверит по всем статьям. Так что имя двоюродного дяди ты должен знать назубок!

– А их у меня много? – заволновался Егор.

– Кого? – не поняла Ли-Ли Павловна.

– Ну, этих, всяких дядей и теть, и родных, и двоюродных…

– Для той семьи, из которой ты якобы происходишь, а сама семья-то реальная, такое количество родственников считается небольшим. Но тебе, вероятно, покажется много. Двадцать восемь человек.

Егор застонал.

– Справимся, – ободрила его няня. – Если чего забудешь, подскажу. Главное, когда не знаешь ответа, лучше молчи и подкашливай. Вот так, – трижды кашлянула она. – Это для меня условный сигнал. Мол, забыл, Ли-Ли Павловна, пора суфлировать.

– Понятно.

– А если понятно, то для начала выучи свое имя. Нашел его? – кивнула она на листки.

– Вот это, сверху, и есть мое имя? – ошеломленно потыкал в текст Егор.

– Оно самое. Произнеси его вслух.

– Фураха Я Мойо Карибуни, – запинаясь, произнес мальчик. – Какое-то оно длинное и… странное.

– У тебя папа из Океании, – пояснила Ли-Ли Павловна. – Вот он сына по-своему и назвал. А мама твоя из Северной Руссии.

– А от матери у меня чего? – поинтересовался он.

– Цвет кожи светлее, чем в племени у отца, и цвет волос – тоже. Имя свое запомнил?

– По-моему, да, – не слишком уверенно отозвался Егор.

– Тогда учи имена родителей. И их биографии. Когда будешь готов, перескажешь. А потом погоняю тебя по фактам.

Они тренировались до самой ночи, пока длинные и трудновыговариваемые имена многочисленной родни не стали отскакивать у него от зубов так, будто он произносил их всю жизнь. Егор изобрел собственный метод запоминания. Закрыв глаза, он представлял себе большую семейную фотографию. В центре он сам, справа папа – высокий темнокожий мужчина с крупными чертами лица и белозубой улыбкой. Слева мама – статная, белокожая, с медной гривой волос. Справа, за папой, его родня: два брата, сестра, их мужья, жены, дети. Слева подобным же образом располагаются мамины родственники. Каждого из своей новой семьи Егор наделил какими-нибудь характерными чертами. Один из папиных братьев – маленький и толстенький, другой – высокий и лысый, а у сестры в ушах огромные серьги-кольца, что помогало запомнить ее имя – Кольцона Ла Гуна. Так постепенно он и заучил все девять листков.

Няня осталась довольна:

– Молодец. Не зря мне тебя Христофор хвалил. Отличная память. Считаю, что ты готов к запуску в стан врага. Кстати, – вновь открыла она свою папку, – вот твои документы. Осталось только личную подпись поставить. – Она протянула ему ручку. – Только сперва потренируйся. Придумай себе какой-нибудь росчерк.

Егор, несколько раз попробовав, остановился на затейливой подписи с прихотливыми завитушками. По его мнению, именно такая и должна быть у юноши-полукровки с папой из Океании. Уже совершенно уверенной рукой он начертал ее в нужной графе своего паспорта.

Ли-Ли Павловна, глянув, одобрила:

– Чувство стиля определенно у тебя есть. Теперь марш в постель. Утром приду и разбужу тебя, пойдем ко мне. Приведешь себя в порядок, переоденешься. Я приготовила тебе свежую одежду. Потом сама отведу тебя к Амадеусу. Главное, не волнуйся. Не примет, у меня в резерве появилось еще одно неплохое местечко. Не столь, конечно, престижное и не столь заманчивое, если учесть наши цели, но для легализации сойдет. А теперь спокойной тебе ночи.

Егору показалось, что он прикорнул всего лишь на минутку, когда Ли-Ли Павловна начала трясти его за плечо.

– Просыпайся! Кстати, нам повезло.

– В чем? – вытаращился на нее сонными глазами он. – О Зое какие-то новости?

– Пока нет, но появился шанс. Василиса Власьевна с утра надела вчерашнее платье, и наш передатчик великолепно работает. Какое-то время еще протянет, а там нацеплю ей новый. Давай-ка собирайся. Умоешься и позавтракаешь у меня.

Егор, спотыкаясь, начал натягивать джинсы. Вскоре они с няней переместились в уютную кухоньку Ли-Ли Павловы. Пока он жевал яичницу, Ли-Ли Павловна устроила ему последнюю тренировку по вопросам о родне. Оказалось, он все запомнил на удивление четко.

Полчаса спустя они подошли к знакомой Егору лаборатории Амадеуса. На стук дверь отворил низенький бородатый лаборант с пунцово-красным носом-картошкой, по имени Кирей Фомич. Увидев Егора, он, скривившись, грубо осведомился:

– Этот, что ль, кандидат-то будет?

Ли-Ли Павловна подтвердила. Кирей Фомич придирчиво оглядел новичка:

– Малохольный какой-то. Сразу видать, толку не будет.

– Не ты решаешь, – раздался из глубины лаборатории голос трансмагистра. – Ли-Ли Павловна, заходите, пожалуйста. Ведите ко мне своего подопечного.

Они вошли. Следом понеслось бурчание Фомича: «Везде блатные. Шагу простому честному человеку ступить некуда». Амадеус, стоя спиной к Ли-Ли Павловне и Егору, возился с пробирками, а когда обернулся, пробирка едва не выскользнула у него из рук. Егор вздрогнул, ему на мгновенье почудилось, что трансмагистр узнал его, несмотря на все изменения внешности. Но тот лишь вполне добродушно расхохотался:

– Ох, Ли-Ли Павловна, и потрясли вы меня! Мулата, значит, рекомендуете! У меня сроду таких помощников не было.

– Не было, значит, будет, – спокойно отреагировала она.

– Согласен, – весело продолжил трансмагистр. – Оригинальнейшее решение.

– Дык, я б на вашем месте, господин трансмагистр, слишком не торопился, – подал голос Кирей Фомич. – Оно ж, для нашей работы внешность не главное, не в телевизоре, чай, сидим. Это там они пущай мордами всех цветов красуются. В нашей работе главное – данные мозга. А у этого… – презрительно ткнул он заскорузлым пальцем в Егора. – У них в Океании все, считай, почти обезьяны.

Амадеус с большим удивлением поглядел на своего старшего помощника:

– А ты, Кирей Фомич, я гляжу, расист. Мне казалось, у нас это явление еще в межвековье искоренили. Конституцию нарушаешь. Смотри, Оресту на перековку тебя отдам.

У Фомича даже нос побледнел:

– Ваше… господин трансмагистр… не извольте Оресту. Мы люди простые, сами многое не понимаем, повторяем, что другие говорят.

– Ну-ка, ну-ка, какие там другие такое говорят? – встрепенулся Амадеус.

Лаборант совсем скис:

– Дык мало ли глупостей по кабакам-то болтают.

– А я давно тебе говорю: меньше по кабакам таскайся, во всех отношениях здоровее будешь. Иди работай, не трать мое время зря.

Фомич, загрохотав телегой с грязным лабораторным инвентарем, отправился в моечную. Амадеус переключил внимание на кандидата в младшие помощники.

– Ну, и как тебя зовут?

– Фураха Я Мойо Карибуни, – бодро отрапортовал Егор.

– Язык сломаешь, – опечалился трансмагистр. – Ладно. Для простоты буду тебя называть мальчик Фу.

– Это уже не по-океански, а по-китайски получается, – зачем-то ляпнул Егор.

Брови у Амадеуса взлетели чуть ли не до коней волос.

– По-китайски? – ошеломленно переспросил он. – Какая у вас в Океании молодежь пошла образованная! Никто такого языка и не помнит, кроме специалистов. Тысячу лет по-китайски уже в этом мире не говорят. Народ в других этносах растворился, страна их ушла на дно мирового моря. Откуда же ты про нее знаешь?

Ли-Ли Павловна все еще находилась рядом и действовать как суфлер не могла. Пришлось Егору выкручиваться самостоятельно:

– Точно не помню, но вроде в какой-то книжке прочел.

– О-о, мы и книжки читаем! – сильнее прежнего восхитился трансмагистр. – Ну-ка скажи, что ты последний раз прочел интересное?

Про ведьм рассказывать не захотелось, и он вспомнил занятия с Христофором Павловичем прошлым летом.

– Мне очень понравилась книга про Эллипсоидные войны, – выпалил он.

– Понятно. Значит, увлекаешься историей Океании, – с возрастающим интересом изучал юного мулата Амадеус.

– Так ведь там мой папа родился, – Егор почувствовал, что попал в нужную струю.

– Чрезвычайно похвально, юноша, интересоваться родиной своих предков, – одобрил Амадеус. – Хотя я бы, конечно, предпочел, чтобы ты интересовался химией.

– Она меня тоже очень интересует, – заверил соискатель.

Лицо трансмагистра просияло. Ли-Ли Павловна заторопилась:

– Ну, дальше вы справитесь без меня, а то ноги не держат. Когда закончите, отошлите мальчика обратно ко мне.