Книга о художниках - Карел Мандер

Ламберт много путешествовал по различным странам и прежде всех других посетил соседние с Нидерландами — Германию и Францию. Известно, что он нашел там множество древностей, созданных франками или германцами в те времена, когда искусство в Италии вследствие восстаний, междоусобных войн и других причин находилось в совершенном упадке и даже почти перестало существовать. Он прилежно срисовывал эти образцы скульптуры франков еще задолго до того времени, как увидал римские древности, и тем самым заложил первые основы своего искусства. Впоследствии он стал таким знатоком этих произведений, что мог различать, когда и где они были созданы.

Поспешив также в Италию и Рим, он не праздно провел там время и, когда воротился в свой гористый уголок в люттихском округе, сделался отцом нашего искусства живописи и рисования, изгнав из него грубый и неуклюжий варварский стиль и заменив его правильной и красивой манерой древних, чем заслужил великую благодарность и славу.

Ламберт жил в окрестностях Льежа; он был человеком очень умным, с метким суждением и к тому же философом и поэтом. В своих произведениях он много труда и внимания посвятил движению фигур, композиции сцен, передаче чувств и другим требованиям искусства.

Многие из его картин были воспроизведены в гравюрах, и между прочим большая «Тайная вечеря», которая была так прекрасна по своей композиции, изображению чувств, движению фигур и искусному исполнению, что Ламберт по всей справедливости должен быть причислен к самым лучшим нидерландским живописцам и прошедшего и нынешнего времени. На этом я останавливаюсь и предаю его имя славе.

Ламберт Ломбард (1505, Льеж — 1566, там же) — один из видных представителей второго поколения нидерландских романистов, сформировавшихся под влиянием итальянского искусства. Он учился в Антверпене у живописца по стеклу Арта де Бера и в Мидделбурге у Яна Госсарта. В 1532 г. поступил на службу к архиепископу Эрарду де ла Марку в Льеже. В 1537 г., сопровождая кардинала Реджиналда Пола, совершил поездку в Рим, где тщательно изучал античную скульптуру. Позднее (1557) побывал в Германии. Работал в Льеже, где организовал мастерскую, из которой вышли Франс Флорис, Виллем Кей, Губерт Голциус, Доминик Лампсониус и многие другие. Ломбард отличался широтой творческих интересов, совмещая в одном лице живописца, рисовальщика, архитектора, знатока древностей, нумизмата и теоретика искусства. К. ван Мандер называет его также философом и поэтом. Писал картины на религиозные и мифологические сюжеты, аллегории и портреты. Среди немногих сохранившихся работ художника «Автопортрет» (Льеж, Музей валлонского искусства; Кассель, Картинная галерея; Санкт-Петербург, Государственный Эрмитаж); «Сцена жертвоприношения» (Льеж, Музей валлонского искусства); «Триптих св. Петра» (Брюссель, Королевский музей изящных искусств), а также доски с изображениями легенды о св. Дени (Льеж, церковь Сен-Дени; Льеж, Музей валлонского искусства; Брюссель, Королевский музей изящных искусств). В церкви Сен-Дени в Льеже находятся три двусторонние доски с изображениями Страстей Христовых, которые также приписываются Ломбарду.

Жизнеописание Ганса Гольбейна (Hans Holbein), знаменитого живописца

У меня нет намерения внушать читателю свое мнение о том, по благости ли неба еще при рождении некоторые люди бывают с избытком одарены духом художественного творчества, или есть такие места, где необыкновенно прозрачный и чистый воздух изощряет чувства людей и уже с юных лет открывает им пути к быстрому постижению дел, побуждает к деятельности, одушевляет надеждой, правит их рукой и помогает им постичь даже самые высокие искусства и науки, чтобы совершить в них нечто выдающееся. Но несомненно также, что знаменитые и выдающиеся в нашем искусстве люди нередко рождались, как мы это видели выше, в таких странах, где до их появления ничего подобного не случалось, а это доказывает, что гений и острое зрение не связаны ни с местом, ни с племенем. Например, знаменитый Ганс Гольбейн, который на удивление всего мира создал себе такое великое и славное имя в нашем искусстве, родился, насколько мне известно, в скалистой и пустынной Швейцарии, в городе Базеле, в 1498 году. Однако часто приходится слышать, что местом его рождения был город Аугсбург, в Швабии, и в самом деле правда, что там родился человек с таким же именем, который также был довольно хорошим живописцем; основываясь на этом, некоторые отождествляют его с нашим знаменитым Гольбейном, но я думаю, что в данном случае они ошибаются[130].

Кто были его родители и у кого он учился — узнать я не смог[131]. Однако удивляешься и невольно задаешь себе вопрос, где он мог приобрести такую прекрасную манеру писать красками, столь отличную от искони употребляемой в чужих краях Я написал в Базель и хотел там навести справки, но, к несчастью, тот, от кого я мог узнать многое или даже все, а именно любитель искусств доктор Амербах, лет за восемь или за десять перед тем умер. Он очень любил собирать всякого рода древности и в то же время, насколько мне известно, писал заметки о всех произведениях, какие Гольбейн исполнял в Базеле и в Англии. Так как эти заметки, вместе с некоторыми картинами Гольбейна, находятся в Базеле у одного из наследников Амербаха, то я и обратился к нему, соблюдая ради успеха дела всякую вежливость, с просьбой дать мне эти заметки, объяснив ему также и то, чем была вызвана эта просьба. Но он ответил, что собрать эти документы ему будет стоить большого труда и поэтому он вынужден требовать за это хорошее вознаграждение. Когда мне об этом написали, то я, предпринявши сам эту работу только по любви к искусству, а не ради наживы, был крайне удивлен, что другой мог не разделять моего бескорыстного рвения и не стараться возвысить честь своего согражданина и своего родного города. Я говорю о некоем докторе Изелине, который, по мнению некоторых, должен бы был называться доктором Эзлин[132]. Я же думаю, что этот человек таков же, как и его страна, — бесчувствен, как скалы Швейцарии. Но оставим это.

В Базеле Гольбейн написал много прекрасных картин, которые находятся в ратуше и в домах разных граждан. На одном доме, по соседству с Рыбным рынком, имеется его работы картина «Танец», исполненная с изумительным искусством[133].

В ратуше кроме многих других художественных его произведений есть еще прекрасно и тщательно написанная «Пляска смерти», состоящая из нескольких отдельных картин[134]. Она представляет, как смерть поражает людей всех званий, причем каждый из них, занятый своим делом, как будто думает совершить что-нибудь необычайное. Некоторые, как воины, защищаются от смерти оружием, но, пронзенные ею, падают мертвыми. В другом случае смерть, нечувствительная к скорби родителей, вырывает у матери нежно любимое дитя; а то она во время сражения бьет в барабан. Одним словом, смерть не щадит никого — ни Папу, ни крестьянина, ни бедняка.

Подобного же содержания картины, также его измышления, воспроизведены в гравюрах, вырезанных на дереве, и помещены в маленькой книжке, которая представляет очень красивую вещицу.

Гольбейн не бывал в Италии[135]. В Базеле он познакомился с ученым Эразмом Роттердамским, который, заметив его великие художественные дарования, как и всегда такие ученые умеют замечать и ценить искусных мастеров, стал поддерживать и выдвигать его и с этой целью велел ему написать с себя портрет, а так как Гольбейн обладал большой опытностью в живописи этого рода, то портрет вышел таким, что не мог быть ни лучше, ни более похожим[136]. После того Эразм написал и дал ему рекомендательное письмо с любезным о нем отзывом к своему бывшему школьному товарищу, англичанину Томасу Мору[137] в Лондоне, при содействии которого Гольбейн мог поступить на службу и войти в милость к королю Генриху VIII, очень любившему живопись. Он поручил ему также отвезти и свой портрет Мору, написав при этом, что изображение имело чрезвычайное с ним сходство, тогда как портрет, написанный некогда Альбрехтом Дюрером, был вовсе не похож Гольбейн очень обрадовался этому случаю и поспешил за него ухватиться. И кажется, что он так охотно покидал родину из-за жены, которая была так зла и сварлива, что при совместной с нею жизни он совершенно не знал ни тишины, ни покоя.

Приехав в Англию, Гольбейн вместе с письмом и портретом как доказательством своего необыкновенного искусства отправился к Томасу Мору, который занимал благодаря своей учености должность королевского великого канцлера. Ласково встреченный, он как желанный гость был принят в доме Мора, который пришел в такое восхищение от портрета своего друга Эразма, что потом чуть ли не целых три года продержал у себя Гольбейна, заставляя его исполнять различные работы и отнюдь не допуская, чтобы король что-нибудь о нем слышал или чтобы видел его произведения. Он поступал так из опасения, что, если бы он тотчас же дал королю возможность увидеть превосходные произведения Гольбейна, ему не пришлось бы потом в достаточной мере использовать для себя искусство этого мастера.