Ваше Сиятельство 13 - Эрли Моури
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Если кто-то из вас желает свести со мной счеты, то я к вашим услугам, но за пределами дворца. Готов к поединку хоть на кулаках, хоть магией или любым видом оружия. Желаете толпой — тоже могу удовлетворить. Особо замечу, за ложь, произнесенную здесь, может быть кому-то очень больно!
Неожиданно со стороны коридора справа, где прежде стоял граф Томский и его люди, раздались негромкие аплодисменты. Это прозвучало так неожиданно, неуместно. Я повернулся и увидел Глорию в сопровождении знакомого мне камергера, Эреста Павловича.
Императрица еще несколько раз хлопнула в ладоши и, проходя мимо меня, сказала:
— Елецкий! Немедленно ко мне! Остальным разойтись!
Я, на полминуты задержавшись возле Ольги, догнал Глорию у начала Лазурного коридора и известил:
— Извините, ваше величество, но мне назначена аудиенция у цесаревича! Шел как раз к нему. Позвольте, посетить вас позже!
— Как только закончишь с Денисом, сразу ко мне, — не оборачиваясь ответила Глория. — И Ковалевскую тоже приведи.
— Она сегодня в хорошем настроении, — шепнул мне Эрест Павлович и этак дружески прикрыл правый глаз.
Как-то совсем хреново складывался для меня этот визит во дворец. Какие-то безумные и крайне неприятные наговоры на меня, теперь Глория требует зайти с Ольгой. Зачем ей это⁈ Что на уме у венценосной англичанки? Мне даже подумалось, уж не происки ли Геры скрыты во всем этом? С Величайшей мы как бы не врагами расстались, и я не ждал от нее подлостей, но почерк очень похож: обстоятельства складываются так, что очень хочется выматериться.
Когда я вернулся, собравшиеся в зале почти разошлись — все знали, что слова императрицы имеют серьезный вес. Двое магистров, задержавшихся у двери, тут же отвернулись от меня, как бы давая понять, что я даже не достоин их взгляда. В дальнем конце зала стоял кто-то в черной мантии и Томский. Его я знал в прошлом через отца, но сейчас меня беспокоила только Ольга: она повернулась к окну и едва сдерживала слезы.
— … такого не могло быть! Насколько я знаю, уж поверьте, ваше сиятельство! — пытался убедить ее Бабский.
— Оль! — взял ее руку, с нежностью погладил. — Ты мне веришь?
— Да. Стараюсь… — она сглотнула ком, стоявший в горле.
— Пожалуйста, верь. Все было ровно так, как я тебе рассказал. И не волнуйся так! Ничего же особенного не случилось, кроме выпадов этих горе-волшебников, — я ее приобнял, хотя во дворце такое считалось верхом неприличия.
Ковалевская убрала мою руку.
— Ольга Борисовна, судите сами, — вмешалась Элизабет. — Даже если такое было бы, то за три дня она никак не могла бы почувствовать беременность! Поэтому, будьте уверены, эти обвинения — чья-то ложь! Кто ее распространяет и для чего, пока непонятно.
— Особенно непонятно, для чего нужно было сказать такое при всех! Если такое в самом деле случилось бы любой человек в здравом уме постарается решить этот вопрос, не поднимая столько шума! Боги, да еще во дворце! Говорила тебе, Елецкий, говорила, Рыков — не тот человек, с кем стоит связываться! — произнося это Ковалевская несколько раз ударила меня кулачном в грудь. — Слухи о нем не самые приятные. У них там в Коллегии своя империя. Вам, Алексей Давыдович, я очень благодарна, что вы поддержали Сашу, но не стоило это делать так открыто. Теперь ваша карьера мага вряд ли возможна.
— Они меня весьма возмутили, Ольга Борисовна! Иначе было нельзя. Все-таки я себя по-прежнему чувствую в команде Александра Петровича. Да, у меня были кое-какие планы на место повыше, но я даже рад, что так вышло. Мне вполне хватит службы, что есть, — отозвался поручик, не имея права произносить название подразделения, в котором он числился.
— Спасибо, Леш, — в знак благодарности я положил ему руку на плечо. Хотя поддержка Бабского для меня не имела важности, все равно приятно, что он не вильнул в кусты и не переметнулся к Рыкову. А ведь до того, как попал в мою группу, Бабский ходил под мужем Бондаревой. Как показал «Инквизитор» не без стараний последнего был предложен в мою группу. С этой минуты я еще больше зауважал Алексея Давыдовича. Хоть он и прохвост, и человек с большими причудами, но законы чести сполна соблюдает.
— Иначе никак нельзя было, Александр Петрович, — отозвался он.
— Так, я сейчас же пойду к Денису! И все ему расскажу! — решила Ковалевская. — Он должен знать всю правду!
— Оль! — попытался я остановить ее.
— Это необходимо, Саш! Он должен знать. Я не хочу, что он о тебе плохо думал. Тебя оболгали, и это не какие-то невинные наговоры! Это очень, очень серьезно! — княгиня порывисто зашагала через зал. — Ждите у приемной! Вас вызовут!
Мне жутко хотелось курить, но здесь как бы нельзя и неизвестно сколько придется сидеть перед приемной. Пока мы шли, мысли лихорадочно вертелись вокруг Наташи. Меня мало заботило, что обо мне думает Рыков и все Коллегия этих фокусников. А вот мотивы Бондаревой, почему она сделала так, стали этаким больным нервом. Ведь мы с вполне нормально расстались с Наташей. Более чем по-дружески. Когда под портиком храма Артемиды я отошел с ней подальше от людских глаз, баронесса была тепла со мной, и будто бы в ней не осталось прежней обиды. Она даже шутила, ответила на мой поцелуй и сказала, что будет ждать сообщений на эйхос. Если между нами все так безоблачно, то зачем она сделала это⁈
— У тебя с ней точно ничего не было? — шепотом спросила меня Элизабет, когда мы остановились в приемной.
Я не раскрывал подробностей Стрельцовой того, что случилось между мной и Бондаревой, но в общих чертах ситуацию она знала.
— Элиз, уж тебе
