Авантюрист. Финал (СИ) - Риддер Аристарх

Это было необходимо для укрепления безопасности оружейных производств. Французская агентура развернула широкую кампанию по сбору информации о настоящем положении русской армии и её вооружению.

В этом французам очень сильно помогали поляки. Этот разделённый народ стал, пожалуй, главным союзником Бонапарта в грядущем вторжении. Помимо нескольких десятков тысяч военных, в основном легкой кавалерии, улан, если быть точнее, много поляков на территории российской империи выполняли задачи по сбору информации для французов.

Французская агентура была столь активна, что русским пришлось ограничить свободное перемещение в нескольких районах империи для гражданских лиц. В частности под ограничения попали те регионы Империи, где производились и испытывались пушки.

Отвечавшие за сохранение секретности русские генералы и чиновники понимали, что полностью держать приготовления в тайне невозможно. Количество вражеских агентов плюс традиционная русская безалаберность и пренебрежение правилами делали своё дело и рано или поздно часть информации в любом случае попадёт в нужные руки.

Поэтому, кроме общих мер по обеспечению секретности, русские попытались дезинформировать противника. Пусть французы знают о том что из себя представляют новые русские пушки и гаубицы, но заблуждается об их настоящих боевых качествах, планируемом количестве и, самое главное, о сроках массового поступления новых орудий на вооружение.

В итоге это удалось. Французский генеральный штаб получил информацию о превосходных качествах русской артиллерии, но вместе с тем французы были уверены, что только в середине тринадцатого года русские получат достаточное количество пушек и гаубиц.

В итоге, для вторжения было выбрано лето следующего года. За год русские всё равно не успеют ничего сделать и "Великая армия" их раздавит.

То, что будет именно так никто и не сомневался. Французы, как и все европейцы в высшей степени пренебрежительно относились к русским, у них даже мысли не было что эти "дикие московиты", как русских называли поляки, могут хоть в чём-то быть равными лучшей армии мира.

Ни итальянский поход Суворова, ни война четвертой коалиции не убедили Наполеона в обратном. То что русские будут разгромлены для всех в Европе было просто аксиомой.

Пятнадцатое мая тысяча восемьсот одиннадцатого года. Тюрьма крепости Алькатрас. Сан-Франциско. Калифорния.

— Значит, месье Булле, вас интересуют наши пушки? — спросил я у французского агента. Его привезли буквально несколько часов назад, и я не преминул воспользоваться случаем и поговорить с этой важной птицей.

С этим французом всё получилось не так как хотелось. Вместо аккуратного подсовывания дезинформации мы арестовали и его и его подельников из числа чиновников мексиканского короля и их доброжелателей здесь в Калифорнии.

Булле решил лично посмотреть на одни из испытательных стрельб, коих у нас было очень много, и в результате наткнулся на один из секретов, которые охраняли это самое стрельбище. Четыре пехотинца олони во главе с унтером всё сделали строго по инструкциям и в результате у нас на руках оказались 3 трупа испанцев и один тяжелораненый француз.

По иронии судьбы, от смерти Булле спас месье Корвизар. Сначала он сделал операцию, а потом решился на первое в истории переливание крови, а медицинских целях.

Жан-Николя практически продолжил работу Марии Мануэлы и довёл её до логического завершения, проведя серию экспериментов над добровольцами. Результаты были получены хорошие, и мы решили попробовать переливание на практике. Вот месье Булле и стал нашим первым пациентом.

Когда нашему гостю стало лучше и опасения за его жизнь рассеялись, он был перевезён из больницы Сан-Франциско в тюремный лазарет Алькатраса.

— Да, господин президент, — тихо ответил Булле, он был всё еще слаб и говорил с трудом.

— В чём ваш интерес понятен. До Европы дошли новости о том, как я воевал в Мексике и Наполеон Бонапарт опасается, что с моей помощью русские могут доставить ему большие проблемы. Так?

— Всё правильно, господин президент.

— Хорошо. У меня к вам предложение. Я не собираюсь требовать от вас совершить предательство и писать какие-то письма под мою диктовку, Боже упаси! Тем более что наверняка предусмотрено, что вы можете попасть в плен, а пытки могут сломать любого. Верно?

— Вы в этом специалист?

— Я? Нет, конечно, зачем мне самому марать руки. У меня достаточно подчиненных не обремененных ни христианским милосердием, ни состраданием к ближнему. Семинолам и команчам не за что любить или уважать белых, ну кроме меня и моих людей. Я прикажу, и вас на ремни порежут, только и всего.

— Я в этом уверен. Так в чем ваше предложение?

— Я знаю, что вы прибыли в Мексику на английском фрегате. Мне нужно знать, кто на острове такой умный и беспринципный что решил помочь вашему императору в его будущей войне с русскими и со мной.

— Какой мне в этом интерес?

— Очень простой. Если вы будете сотрудничать, то сможете вернуться во Францию, когда мы разобьём Наполеона. Если нет, то сгниете здесь.

— Русским не победить императора, это не возможно. А когда вы лишитесь своего единственного союзника, то вашей республике тоже придёт конец. Так что я не буду ничего говорить, просто подожду столько сколько нужно для моего освобождения.

— Хорошо, месье Будде. Я могу и без вас с этим разобраться, да и не важно это, на самом деле. Но это не последний наш разговор. Мы скоро его продолжим…

Я немного лукавил, когда говорил Булле что мне не важны шашни французов с англичанами. Важны, и еще как. Хоть разрыв в развитии военной техники между Калифорнией и Британией сейчас огромен, и мы в полной безопасности у себя, это не будет продолжаться вечно.

Рано или поздно этот разрыв начнёт сокращаться и его не станет. А возможности для развития и роста у любой европейской страны, тем более, такой как Великобритания в разы больше чем у крошечной Калифорнии.

Поэтому мне важна победа России и нейтрализация угрозы со стороны Англии, а она будет всегда, не дадут нам покоя. Знать, кто именно в Лондоне заинтересован больше всего в нашем поражении очень важно.

Есть и еще одна причина, правда она связана с первой, почему мне нужно, чтобы Булле со мной сотрудничал. Я понял, что на самом деле не хочу, чтобы состоялся заграничный поход. Авторитет Александра и вообще России после это, безусловно, вырастет, но будет намного лучше, если Бонапарт останется на французском троне, это, совершенно точно обнулит абсолютно любые поползновения англичан в континентальной Европе.

Пусть Александр и Бонапарт поделят между собой Европу. Альянс между Россией Францией и нами очень хорошая идея, только для того чтобы он стал выгодным, французов надо как следует отделать.

Для осуществления подобного мне и нужны "агенты влияния в Париже", Месье Булле вполне может стать одним из них. Как и Жан Николя Корвизар. Хоть он и увлечен сейчас работой здесь, будет лучше, если он вернется домой, уже как мой человек.

Первое июня тысяча восемьсот одиннадцатого года. Алькатрас. Сан-Франциско. Калифорния.

Месье Булле за те две недели, что прошли с нашего разговора уверенно поправлялся, и я решил, что настало время для еще одного разговора:

— Месье, вы говорили, что Франция в любом случае победит и значит, вам нет нужды со мной сотрудничать. Верно?

— Именно так, господин президент.

— Я решил провести для вас маленькую демонстрацию того с чем вы столкнетесь в России. Раз уж вашей целью была артиллерия, вы увидите её возможности, да и не только её.

Через час я с нашим пленником был в кабине "Семена Дежнева", этот цеппелин стал моим бортом номер один и мы поднялись в воздух.

Конечно, ничего специально для француза я устраивать не собирался, просто сегодня цеппелин номер четыре, мы назвали его "Витус Беринг", должен был провести первые учебные бомбометания. Сначала соло, а потом вместе с "Магелланом".