Нарушая запреты - Агата Лель

Спустя несколько минут я сижу уже с чисто вымытыми руками, в одноразовых перчатках и с наполненным обезболивающим препаратом шприцом.

Пальцы дрожат, но я сосредоточена как никогда.

– Потерпи, хорошо? Будет больно.

– С такой медсестрой? Это вряд ли.

– Пожалуйста, не сбивай меня.

Ставлю обезболивающий укол, затем берусь за хирургическую иглу. Почему-то когда я приняла твердое решение ему помочь, стало не так страшно. А после того как обработала рану и рассмотрела, что там, немного успокоилась – действительно просто рассекли кожу. Пусть сильно, но точно не смертельно.

– Не хочешь рассказать, кто это сделал? – спрашиваю, совершая первый, но довольно уверенный стежок.

– Да я не знаю, правда, я тут вообще без году неделю. Какие-то парни.

– Но ты их зачем-то покрываешь.

– С чего ты взяла?

– Ты отказался обращаться в полицию.

– Прости, но это полная чушь. Просто не хочу, чтобы об этом узнал отец, вот и все.

– А вот про эту рану ты ему тоже не говорил? – киваю на заживший шрам чуть ниже на плече. – Ты что, бандит?

– Угу, с большой дороги. Не похож?

– Признаться, я уже ни в чем не уверена. Ты слишком скрытный.

– Все бандиты скрытные.

– Твои ответы дают еще большую почву для размышлений и поверь, она очень плодородная.

Он улыбается. Я не вижу, потому что слишком увлечена "спасением его жизни", но чувствую это.

– Ладно, так и быть, расскажу тебе. Только сама понимаешь – никому.

Впервые отрываюсь от своего непростого занятия и бросаю настороженный взгляд на Дама.

– Ну и?

– Меня разыскивает Интерпол, – шепотом произносит он.

– И за что?

– Написал на стене правительства Великобритании русское матерное слово.

– Да ну тебя!

Повелась. Впрочем, сейчас тайна его прошлого волнует меня во вторую очередь.

Удивительно, но на весь процесс зашивания раны уходит всего несколько минут, и я сама не понимаю, как так вышло. Только что тряслась как кролик и уже все…

– Отличная работа, скоро буду как новый. Это будет мой самый красивый шрам, – рассматривает плечо Дамиан, а потом переводит взгляд на меня и меняется в лице: – Эй, ты чего? Ты плачешь, что ли?

Да, я сижу и, бросив на пол хирургические перчатки, плачу.

До момента, как сделала последний стежок я была сосредоточена словно робот, отбросила все ненужные мысли, но теперь… накрыло. Я вдруг поняла, что именно произошло, стало так страшно.

– Ну ты чего это? Ты отлично справилась, мне даже понравилось. Иди сюда, – аккуратно притянув меня к себе, убирает за спину мои собранные в хвост волосы, и мягко, я бы даже сказала – деликатно – целует в шею. – Очень-очень понравилось. Готов повторить.

– А если бы они промахнулись и попали чуть ниже? – всхлипываю в его здоровое плечо. – Что было бы тогда? Ты об этом подумал? Этих ублюдков нужно найти! Найти и наказать по всей строгости закона!

– Ничего не надо, я сам разберусь. Ты умница, слышишь? Я тобой горжусь!

– А я тобой нет! Потому что ты… дурак! Ты так меня напугал! – и снова реву.

Хоть я и пыталась вести себя очень тихо, но за всей этой суетой совсем забыла про осторожность. И видимо, кого-то все-таки разбудила.

Я слышу скрип половиц в коридоре, потом громкий удар кулаком в дверь.

Подношу указательный палец к губам и беззвучно шепчу: "Тихо, пожалуйста. Умоляю тебя – молчи!"

– Ты почему не спишь? – рычит отчим. – Я слышал голоса. Ты с кем там говоришь? – снова удар. – Открыла, кому сказал!

Дамиан рывком подрывается с кровати, но я толкаю парня обратно и закрываю его рот ладонью.

– Уже ложусь. Уходи!

– У тебя там кто-то есть? – прислушивается. – Притащила кого-то? Отвечай!

– Тебе лечиться надо, понятно? Если ты не уйдешь, я открою окно и закричу!

Отчим выплевывает еще пару ругательств и в конце концов все-таки уходит. Подождав еще с минуту и убедившись, что его точно нет у двери, убираю ладонь от лица Дамиана.

– Прости, пожалуйста, но у меня не было другого выбора, – лихорадочно шепчу в свое оправдание. – Если он узнает, что ты здесь, то точно убьет обоих.

– Теперь понятно, почему ты такая зажатая. Почему так спешила домой сегодня вечером…

– Это мой отчим, не отец. И у нас… непростые отношения.

– Почему ты все это терпишь? Он относится к тебе словно к вещи, а не человеку!

– Все очень сложно, Дам, так быстро не рассказать.

– А ты попробуй, я никуда не спешу, – и смотрит так, что я понимаю – без ответов он не уйдет.

И я рассказываю. Рассказываю все как есть. Про отца, который нас бросил, про безвольную мать, сидящую на сильных препаратах, про брата с синдромом Аспергера и постоянную тиранию со стороны отчима...

– Так больше не должно продолжаться. Не должно! Вам нужно уходить от него, и как можно скорее.

Мы сидим на подоконнике, в полной темноте. Почему-то так мне было проще оголить неприглядную сторону своей жизни. Не видя ужаса, шока и может быть даже осуждения на его лице.

– Я бы ушла, но мама… ее не переубедить. Такой она человек.

– Неужели настолько сильная любовь?

– Скорее, привычка. И слишком мягкий характер. А еще она не верит в себя, думает, что без отчима не проживет. Потому что он внушил ей, что царь и бог, и что без него она пустое место.

– Типичная жертва абьюза.

– Она просто – типичная жертва. К счастью, я пошла не в нее, у меня характер отца, что доставляет некие сложности – с отчимом быть непокорной крайне нежелательно. Я держусь из последних сил, но как только мне исполнится восемнадцать…

– И что будет? – его испытующий взгляд я вижу даже в темноте.

И как быть? Рассказать ему о том, что планирую согласиться на предложение Игната, чтобы сбежать из этого кошмара?

Раньше мне не казалось это чем-то из ряда вон, и наша будущая свадьба по-умолчанию представлялась делом правильным и решенным. Но теперь, рядом с ним, глядя в его горящие чувством справедливости глаза, становится дико стыдно.