Наследие греха - Рут Ренделл

– Я бы хотел поговорить с инспектором Берденом. Недолго, всего на пару слов, – с большей уверенностью обратился он к дежурному сержанту.

– Сейчас посмотрю, свободен ли он, сэр, – кивнул тот.

Некоторое время спустя к нему вышел сам инспектор.

– Доброе утро, сэр, – поздоровался он. – Жара и не думает спадать, верно?

– Мне нужно сказать вам кое-что важное. Вы не могли бы уделить мне пять минут? – попросил священник.

– Разумеется.

Однако детектив даже не попытался найти тихий уголок для приватного разговора. Дежурный сержант погрузился в чтение огромной книги. Сидя у дверей кабинета Вексфорда на смешном стуле в форме ложки, Арчери чувствовал себя провинившимся школьником, который, долго прождав и так и не дождавшись директора, вынужден все же каяться перед его подчиненным и, возможно, от него же принимать наказание. Пристыженный, он вкратце пересказал Майклу историю миссис Криллинг.

– Очень любопытно. Вы хотите сказать, что в день смерти миссис Примеро эта женщина еще считала завещание имеющим силу? – удивился полицейский.

– По-видимому, так. Про убийство она не говорила.

– Но тут мы ничего не можем сделать. Вы это понимаете?

– Я хочу, чтобы вы сказали мне, достаточно ли у меня оснований писать министру внутренних дел и просить пересмотра дела.

Откуда ни возьмись выскочил констебль – он подошел к двери кабинета Вексфорда, постучал, и его впустили.

– У вас нет никаких улик, даже косвенных, – сказал Берден. – Вряд ли старший инспектор это одобрит.

Взрыв сардонического хохота сотряс тонкую перегородку между коридором и кабинетом. Генри, неизвестно почему, вдруг почувствовал себя уязвленным.

– Думаю, я все же напишу, – сказал он тихо.

– Ваше право, сэр. – Майкл поднялся. – Как со здешними достопримечательностями, посмотреть что-нибудь успели?

Пастор подавил нараставший гнев. Что ж, если Берден намерен свести их разговор к банальной болтовне, болтовню он и получит. В конце концов, он же обещал своему старому приятелю Гризволду, а значит, косвенно и старшему инспектору, не поднимать шума?

– Да, ездил вчера в Форби, – сказал Генри. – Был на кладбище и случайно набрел на могилу того юноши, о котором мистер Вексфорд на днях говорил в суде. По фамилии Грейс. Помните?

Лицо его собеседника не выражало ничего, кроме вежливого недоумения, зато сержант при этих словах тут же поднял голову от книги.

– Я родом из Форби, сэр, – сказал он. – У нас там каждая собака Джона Грейса знает. Неважно, что двадцать лет прошло, в Форби вам любой о нем расскажет.

– Что расскажет? – повернулся к нему викарий.

– Он считал себя поэтом, бедняга, и еще пьесы писал. Религиозный был человек. При жизни даже пробовал продавать свои стихи, ходил с ними от дома к дому.

– Прямо как У. Х. Дэйвис[13], – заметил Арчери.

– Что-то вроде.

– Он был пастухом? – поинтересовался священник.

– Да нет, вряд ли. У булочника вроде служил разносчиком или еще кем-то.

Дверь в кабинет Вексфорда распахнулась, оттуда вышел констебль.

– Старший инспектор хочет вас видеть, сэр, – сказал он Бердену.

Вслед ему полетел громкий рев самого Вексфорда:

– И ты возвращайся сюда, Гейтс, будешь брать у этого Гая Фокса показания! Да сигарету ему дай, сам-то он не взорвется.

– Кажется, я должен идти, сэр, прошу прощения, – вздохнул Майкл.

Берден проводил Арчери до выхода.

– Вы вовремя поговорили с Элис Флауэр, – сказал он. – Если, конечно, успели.

– Да, я говорил с ней. А что? – насторожился викарий.

– Она умерла вчера, – сказал инспектор. – В местной газете объявление.

Генри направился к газетному киоску. Новый номер «Кингзмаркхем кроникл» вышел утром, и пачки свежих газет лежали на прилавке. Он купил одну и разыскал некролог внизу последней страницы.

«Кончина мисс Э. Флауэр».

Пробежав заметку глазами, пастор взял газету с собой в отель, чтобы там почитать ее внимательно.

«Смерть произошла сегодня… Значит, вчера», – понял Арчери, взглянув на дату выхода газеты, и продолжил читать. «В больнице Стовертона скончалась мисс Элис Флауэр. Покойной было восемьдесят семь лет. Мисс Флауэр, двадцать пять лет прожившая в нашем городе, особенно запомнилась его обитателям своим выступлением в суде по делу о нашумевшем убийстве в «Приюте Победителя». Много лет являясь преданной служанкой и доверенным лицом миссис Примеро…»

Затем следовал краткий отчет об убийстве и о процессе.

«Похороны состоятся в понедельник в приходской церкви Форби. Мистер Примеро выразил желание, чтобы последний долг покойной был отдан в узком кругу домашних, посторонним просьба не беспокоиться».

«Роджер Примеро, верный до конца», – подумал Генри и поймал себя на том, что боится, как бы Чарльз не доставил неприятностей этому доброму и преданному человеку. Значит, Элис Флауэр наконец не стало… Смерть точно ждала его, Арчери, чтобы дать ей напоследок поведать ему все, что она знает. И снова пастор ощутил прикосновение длани судьбы. «Благодарю тебя, добрый и верный слуга. Войди в радость господина своего!»

И он пошел обедать, чувствуя себя измученным и угнетенным. Где же Чарльз? Уже два часа, как он уехал. Примеро уже наверняка раскусил его нехитрый обман и…

Воображение услужливо рисовало Генри зверские картины допроса его сына старшим инспектором Вексфордом, пребывающим в самом дурном расположении духа, так что он вяло ковырял фруктовый салат и подтаявшее мороженое, когда в столовую влетел сам Чарльз, вертя на пальце ключи от машины.

– Я уже стал волноваться, куда ты запропастился, – упрекнул его отец.

– Чрезвычайно поучительное было утро, – отозвался молодой человек. – Что-нибудь стряслось?

– Ничего особенного. Элис Флауэр умерла.

– Это для меня не новость. Примеро мне все уши прожужжал ее смертью. Кажется, вчера он несколько часов провел у ее постели. – С этими словами студент плюхнулся на стул рядом с отцом. – Господи, до чего же жарко было в машине! Да, она умерла кстати. Он совсем размяк, и говорить с ним было легче легкого.

– Не думал, что ты можешь быть таким черствым, – произнес Арчери-старший с неодобрением.

– Да ладно тебе, отец! Она прожила все, что ей было положено, да еще семнадцать лет сверху отхватила. Ей самой уже, поди, надоело. Может, лучше послушаешь, что я из него вытащил?

– Разумеется.

– Слушай, ты ведь все равно не пьешь кофе. Пошли лучше в сад!

Терраса была пуста. Желтые вьющиеся розы роняли свои лепестки на пол и на сиденья потертых плетеных кресел. На каждом кто-нибудь из обитателей отеля оставил какую-нибудь свою вещь – журнал, книгу из библиотеки, моток синей шерсти со спицами или очки, – словно желая закрепить за собой постоянное место. Но Чарльз, не колеблясь, освободил для них два кресла и смахнул с сидений лепестки. Только тут священник заметил, какой у его сына довольный вид.

– Так, – сказал Арчери-младший, когда они сели, – начну с дома. Ничего так себе местечко, раз в десять побольше, чем Трингсфорд Мэнор, целиком из серого камня, да еще с такой штукой вроде фронтона над входом. Миссис Примеро жила там в детстве, и Роджер Примеро купил этот дом, едва его выставили весной на продажу. Вокруг парк с оленями, сквозь него от ворот с колоннами едешь по широкой подъездной аллее. С дороги самого дома не видно, его загораживают кедры в парке. Дворецкий у них итальянец – не по высшему классу, как думаешь? По высшему был бы англичанин. Хотя английские дворецкие – натура уходящая. Короче, впустил он меня в дом и оставил минут на десять болтаться в холле размером с весь первый этаж нашего дома в Трингфорде. Я немного нервничал – а вдруг он уже позвонил в «Санди плэнет» с расспросами и ему сказали, что никогда там обо мне не слышали? Но он никуда не звонил, и все прошло гладко. Он ждал меня в библиотеке. У него превосходная коллекция книг, кстати, и некоторые даже довольно потертые, так что кто-то их читает, хотя не могу себе представить, чтобы это был он. А еще у него там все в коже – в черной, лаковой. Ну, знаешь, как это сейчас модно, стиль секси. Он пригласил меня сесть, предложил выпить…

– Рановато, тебе не кажется? – заметил викарий.

– Люди его сорта киряют с утра до ночи. Будь он работягой, его давно назвали бы алкоголиком, но раз у него дворецкий и полста тыщ годового дохода, то ему и не такое с рук сойдет. Потом появилась его жена. Довольно красивая женщина – старовата, конечно, но платье великолепное. Конечно, я бы не хотел, чтобы Тесс так одевалась… – Тут лицо рассказчика сразу стало несчастным, и Генри испытал острый приступ жалости к сыну. – Если, конечно, у меня будет когда-нибудь возможность высказывать свое мнение по поводу того, что ей носить, – горестно добавил он.

– Продолжай.

– Мы выпили. Миссис Примеро оказалась не слишком разговорчивой, зато ее муж разливался соловьем. Мне даже спрашивать почти ни о чем не пришлось, так что пусть твоя совесть тебя не беспокоит: он сам завел разговор об убийстве, в порядке вещей. Все твердил, как ему жаль, что он рано ушел из «Приюта Победителя» в тот вечер. Мог бы, мол, и остаться. «Мне надо было поговорить с двумя парнями в баре в Сьюингбери в тот вечер, – сказал он. – Зря торопился – они так и не пришли. Точнее, они пришли, это я забрел не в тот паб. Прождал их там час с лишним и пошел к себе. Сам не знаю, – это его доподлинные слова, – сколько раз с тех пор я проклинал себя за то, что не остался тогда в «Приюте». Как это тебе? По-моему, странно.