Николайо Андретти - Паркер С. Хантингтон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Обычно капо Андретти любят, чтобы мы были стройными, но худыми. Слишком много мышц может сделать тебя медлительным. Но с тем количеством и типом тренировок, которые я делаю, я стал быстрее, чем когда-либо, и сильнее.
Жаль, что у меня никогда не будет возможности использовать свои улучшенные навыки.
И, учитывая место, где я нахожусь, я надеюсь, что и у меня не будет такой возможности.
То, что делает Мэриленд идеальным местом для моего укрытия, одновременно делает его и худшим.
Мэриленд — пограничный штат для территорий Романо и Андретти. Проблема в том, что эти две семьи так и не смогли понять, где начинается и где заканчивается граница. Не помогает и то, что, поскольку Мэриленд находится на окраине обеих территорий, обе семьи посылают туда своих лейтенантов, чтобы контролировать территорию.
Это мужчины и женщины, которые ни черта не значат для обеих семей, но все равно чертовски хотят доказать свою значимость.
Поврежденное эго — опасное оружие.
А на границе поврежденное эго заставляет десятников совершать безумные поступки.
Например, начинать пограничные войны в бесконечном соревновании "Чей пенис больше?
Но, несмотря на то, что жить в приграничном районе опасно, он еще и безопасен, потому что находится на окраине. Я не понаслышке знаю, что моему отцу наплевать на этот район, а он — глава семьи Андретти.
Если главе плевать, то и всем остальным плевать.
И это делает это место идеальным для того, чтобы залечь на дно.
К тому же я больше никуда не могу пойти. Когда я ушел от дяди Луки, я сбежал. Я не остановился, чтобы взять деньги или паспорт. Все, что у меня было, — это деньги в бумажнике и карточки, которые уже были аннулированы.
Я не мог бежать из страны, да и сейчас не могу. У меня нет связей, чтобы получить новый паспорт с новой личностью. И уж точно я не хочу покидать территорию Андретти, учитывая другие угрозы для тех, в ком течет кровь Андретти.
Соединенные Штаты и часть Канады разделены на пять территорий, каждая из которых контролируется одним из пяти синдикатов — семьей Де Лука, семьей Камерино, семьей Росси, семьей Романо и семьей Андретти.
Территория моей семьи находится на юге. Если не считать Романо, то мы практически в одиночестве. Очевидно, что о Романо не может быть и речи. Семья Романо — наш враг уже сотни лет, и если я ступлю на их территорию, мне конец.
Даже если я закончу убийство собственного дяди.
Может, семья Андретти меня больше и не принимает, но у меня все еще есть фамилия Андретти, и кровь Андретти все еще течет в моих жилах. А это значит, что я всегда буду главным врагом семьи Романо.
Некоторые предрассудки слишком сильны, чтобы их преодолеть.
Я также не могу зайти на территорию Росси. Их территория находится на Западном побережье, так что мне никогда не приходилось иметь с ними дело. Это значит, что я понятия не имею, как они управляются, а значит, входить на их территорию без достаточной информации — плохая идея.
А территория Де Луки? Это даже не вариант. Де Лука — чертовы бэтмены. Они сначала убьют вас, а потом будут задавать вопросы. Они единственная семья из пяти синдикатов, которая отказалась от первоначального кодекса мафии — невинные женщины и дети под запретом.
Для них невинные — это честная игра.
К черту это дерьмо.
Я не могу жить в таком месте.
И хотя семья Камерино не такая плохая, как семья Де Лука, в их политике происходит слишком много событий, чтобы я мог рисковать, когда меня там видят. Они воюют с семьей Росси, и это не та пассивная война, которой занимаются Романо и Андретти, где никто не помнит, почему мы злимся друг на друга.
Их война свежая, злая и неумолимая.
Итак, вот он я.
Бездомный в Мэриленде во время чертовой холодной зимы.
Я вздыхаю, когда заканчивается мой перерыв, и неохотно захожу в клуб, где я работаю барменом каждую ночь. Я зарабатываю здесь неплохие деньги, но лучше их приберечь на случай, если они понадобятся в бегах.
Я совершил ошибку, переведя все свои деньги на счет в банке под своим настоящим именем, но я торопился, не установил альтернативную личность и плохо соображал, ведь только вот убил своего дядю.
Теперь я расплачиваюсь за эту ошибку каждым долларом, который решил сэкономить, а не потратить на теплую постель. Не знаю, сколько еще я смогу это выдержать. Жизнь в бегах противоречит всем моим инстинктам.
Я рожден для борьбы и мафиозного образа жизни.
Безделье и бегство — мой худший кошмар.
Но это и моя единственная надежда на выживание.
Именно поэтому, услышав лязг в переулке, из которого я только что вышел, и немного приоткрыв заднюю дверь "Фантома", я вздрогнул, увидев знакомые безумные голубые глаза и всклокоченные каштановые волосы. Там, в темном переулке, стоит незнакомый мне мужчина — один из моих бывших друзей, Игнацио Коломбо.
А в машине, которая только что перекрыла выезд из переулка, сидит человек, которого я встречал всего один раз, но узнал бы в любом месте.
Ашер Блэк.
— Мы, блядь, станем легендами, — говорит Нац парню рядом с собой, и его голос разрывает тишину.
Я мысленно застонал, потому что все, что кажется Нацио хорошей идеей, на сто процентов будет ужасной идеей.
Нац — безрассудный идиот. Он полный, абсолютный, невероятно тупой идиот, который, без сомнения, вот-вот вляпается в неприятности прямо сейчас. И пусть я сейчас враг Андретти номер один, но он все еще мой старый друг.
Нац работал со мной во Флориде, пока не застрелил ни в чем не повинного гражданского, который, по его мнению, выглядел как капо Романо, потому что, по его идиотскому мнению, логично, чтобы капо Романо ни с того ни с сего зашел в чертов Baby Gap в самом сердце территории Андретти.
Гражданский выжил после того, как Нац плохо прицелился, многие люди в синей форме были откуплены, а Наца отправили на границу, где он станет чьей-то проблемой.
А сейчас?
Этот кто-то — я.
18
Гневаться — все равно
