Дорогая мамуля - Нора Робертс

– Она была чистюлей?

– Она была лентяйкой, но, может, ей стало так скучно, что она от нечего делать прибрала за собой.

Ева услыхала, как прибыла команда экспертов-криминалистов. У нее оставалось не более минуты.

– Дверь была заперта изнутри. – «На два оборота», – мысленно добавила она, вспомнив, как горничная дважды поворачивала универсальный ключ в замке. – Убийца ушел через окно. А может, и вошел. Но в таких туристических клоповниках звукоизоляция фиговая. Вот и спрашивается: почему она не кричала? Могла бы крышу сорвать.

Выйдя из номера, Ева увидела не только «чистильщиков», но и Морриса, главного патологоанатома. Она вспомнила, в каком костюме он был вчера на вечеринке: в каком-то приглушенно-синем с едва заметным переливом. Его длинные темные волосы были заплетены и уложены в невероятно хитрую прическу. И он здорово заложил за воротник, потому что к концу вечера взобрался на эстраду и вместе с джаз-бандом стал наяривать на саксе.

Оказалось, что его таланты не ограничиваются расшифровкой смерти.

Но теперь он был в спортивных брюках и свитере, а его волосы были собраны на затылке в длинный хвост.

– Слушай, тебе никогда не хотелось – ну просто шутки ради! – взять выходной в воскресенье?

– Я думала, у меня выходной. – Ева отвела его в сторону. – Извини, что пришлось тебя вытащить, тем более что я знаю, как поздно ты лег.

– Очень поздно. По правде говоря, я только-только вернулся домой, когда ты меня выдернула. Я был в постели, – пояснил Моррис с лукавой улыбкой, – только не в своей.

– Вот как! Ну что ж. Дело в том, что я ее знала.

– Мне очень жаль. – Моррис сразу стал серьезным. – Извини, Даллас, я не знал.

– Ты не понял. Я сказала, что знала ее. Я не говорила, что она мне нравится Честно говоря, все как раз наоборот. Но мне нужно, чтобы ты проверил время смерти. Хочу убедиться, что твой результат совпадает с моим. И еще я хочу узнать со всей возможной точностью, когда она получила другие повреждения, которые ты обнаружишь.

– Разумеется. Могу я спросить…

– Извините за беспокойство, лейтенант. – К ней подошел Билли. – Сын жертвы начинает дергаться.

– Скажи ему, я буду там через пять минут.

– Без проблем. Пока ничего не всплывает. Двое выписались этим утром. Я вам дам время выписки. Соседняя комната – облом. Вчера звонили администратору около шести вечера и отказались. Записал имя на случай, если вам понадобится. Хотите, возьму вам диски наблюдения из вестибюля?

– Да, давай. Хорошая работа, Билли.

– Да ничего особенного.

Ева повернулась к Моррису.

– Не хочу углубляться в это здесь и сейчас. Хочу лишь, чтобы ты удостоверил мою оценку времени смерти. Меня в конце коридора ждут родственники, надо с ними разобраться. Все объясню по существу, как только подашь свой рапорт. Буду благодарна, если ты проведешь работу лично. От начала до конца.

– Ну, значит, проведу.

Ева кивком сделала знак Пибоди.

– Здесь не избежать сцены со слезами, – предупредила она, когда они двинулись по коридору.

– Хотите их разделить?

– Нет. По крайней мере, не сейчас. Посмотрим, как дело пойдет.

Собравшись с силами, Ева постучала в дверь.

ГЛАВА 7

Странно, подумала Ева, как мало она его помнит. Ведь он был фактически первым ребенком, близким к ней по возрасту, которого она когда-либо знала.

Они месяцами жили в одном доме, для нее это во многом был первый опыт. Впервые она жила в доме, впервые оставалась под одной и той же крышей много ночей подряд, впервые спала в своей собственной постели. Впервые встретилась с другим ребенком.

Впервые ее не били и не насиловали.

Но ей удалось лишь смутно вспомнить, каким он был тогда: светлые волосы, уже тогда коротко остриженные, обрамляли круглое, пухлощекое личико херувимчика.

Он был застенчив и робок, она была терроризирована. Наверное, подумала Ева, не стоило удивляться тому, что им нечего было сказать друг другу.

И вот теперь они оказались здесь, в безликом гостиничном номере, заполненном горем и смертью.

– Прости, Бобби, мне очень, очень жаль, что так случилось.

– А я не знаю, что случилось. – Его глаза ввалились, взгляд был затравленным, он цеплялся за руку Заны, сидевшей рядом с ним на краю кровати. – Никто нам ничего не говорит. Моя мать… моя мать…

– Ты знаешь, зачем она приехала в Нью-Йорк?

– Конечно. – Тут Зана всхлипнула, и Бобби, высвободив свою руку, крепко обнял ее за плечи. – Она хотела повидать тебя. И у нас давно уже не было отпуска. Она так радовалась, что мы поедем в Нью-Йорк! Мы никогда тут раньше не были. Ей хотелось повидать тебя и сделать покупки к Рождеству. О боже! – Бобби уронил голову на плечо жене, а потом отодвинулся и просто закрыл лицо руками. – Как это могло с ней случиться? Кто мог это сделать?

– Тебе известно, она опасалась кого-нибудь? Ей кто-нибудь угрожал?

– Нет. Нет. Нет.

– Ну… – Зана закусила губу.

– Вы кого-нибудь вспомнили? – спросила Ева.

– Я… ну… просто у нее идет эта вечная война с соседкой, с миссис Диллман. – Зана отерла слезы кулачком. – Миссис Диллман… К ней часто внук приезжает. Он выходит на задний двор со своей собачкой, и они очень сильно шумят. Мама Тру и миссис Диллман из-за этого часто ссорились, и миссис Диллман однажды сказала, что хотела бы надавать маме Тру оплеух, чтоб в ушах зазвенело.

– Зана! – Бобби поминутно тер глаза. – Ева не об этом спрашивает.

– Ой, наверно, нет. Извините. Простите, пожалуйста. Я просто хотела помочь.

– Что вы делали в Нью-Йорке? – продолжала Ева. – Как проводили время?

Зана взглянула на Бобби, явно уступая ему первое слово, но он так и остался сидеть, опустив голову на руки.

– Э-э-э… ну, мы приехали. Это было в среду, и мы погуляли, немного походили по магазинам и посмотрели шоу в Радио-Сити. Бобби купил билеты у какого-то мужчины прямо на улице. Они были ужасно дорогие.

«Да уж, на улице с вас скальп содрали за милую душу», – подумала Ева.

– Это было чудесно. Я никогда ничего подобного не видела. Мама Тру пожаловалась, что места нам достались не очень хорошие, но, по-моему, места были прекрасные. А после шоу мы пошли в ресторан и заказали итальянский ужин. Это было ужасно мило. Мы вернулись в гостиницу довольно рано: все-таки у нас был длинный день. – Не прерывая рассказа, Зана принялась растирать спину Бобби. Золотой ободок обручального кольца у нее на руке тускло поблескивал в сумеречном свете. – На следующее утро мы позавтракали в кафе, и мама Тру сказала, что поедет навестить вас, и она сказала, что в первый раз хочет поехать одна. И мы с Бобби пошли посмотреть Эмпайрстейт-билдинг на Пятой авеню в Нью-Йорке, построенный в тридцатых годах в стиле «ар-деко», крупнейший туристический аттракцион, потому что мама Тру сказала, что не хочет стоять во всех этих очередях и…