Когда бабочке обрывают крылья… - Светлана Мерцалова

– Я не должна портить лицо! Тебя могут не опознать.

– Можно последнюю сигарету? – спросил он.

Я кивнула в знак согласия, поставила пистолет на предохранитель и прикурила две сигареты.

– Такого финала, если честно, я не ожидал, – затянувшись, сказал он.

– Думал… ну… машина собьет или еще нечто из разряда трагических случайностей. На крайняк, привяжут к ногам каменюку и на дно. И буду я там потихоньку гнить среди консервных банок. Но чтобы меня замочила баба… да еще такая страшная… У тебя хоть мужик был?

– Погань! За такие слова я бы знаешь, что с тобой сделала?

– Могу представить, – ответил он. – Вы страшилки, что вечно нетраханные, суки злющие.

Я замахнулась на него пистолетом, так он меня разозлил.

– Была бы моя воля, то заставила бы тебя умирать медленно… намучившись. Но у меня заказ, – опустив пистолет, сказала я.

– Не нужно быть гением, чтобы догадаться: случайное ли это совпадение или же встреча подстроена? У меня мелькнула еще в кафе такая мысль, но я от нее отмахнулся, – сказал он и засмеялся. – Вот я лох…

В ночной тишине его смех звучал настолько жутко, что меня пробрала дрожь.

– Что с тобой? Истерика? – растерявшись, спросила я.

Такое со мной впервые. Люди в этой ситуации или скулят, прося о помощи, или мочатся в штаны, или изрыгают проклятья.

– В кафешке я рассказал тебе свою историю, но не до конца. Конец скоро – осталось немного. Какая теперь разница – моя жизнь не значит ни хрена без Дины. В этой истории я хочу умереть красиво, как герой, не навалив в штаны. Что стоишь, сука, выполняй заказ!

Я затушила сигарету и спросила:

– Знаешь, в средние века палачи всегда просили прощения у своих жертв… такой был ритуал. Ты простишь меня?

– Зачем тебе? Если веришь в Бога, то как ты можешь убивать? Если же не веришь в него, то за каким тебе это прощение?

– Иначе… на душе тяжело, – ответила я.

– Какое лицемерие! Уверена в том, что человека следует убить – убей. Уверена, что исполняешь свою работу – делай. Зачем просить прощения? Терпеть не могу все эти сопли! – и он зло сплюнул под ноги. – Давай… выполняй заказ, а то мы как в голливудском боевике. Там тоже главный герой перед тем, как замочить свою жертву, начинает выяснять отношения или нести душещипательную чушь… Меня это всегда бесило!

– Я встала на этот мерзкий путь, как ты выражаешься, из-за тебя, Денис.

– Денис? Я – не Денис. Ты меня с кем-то перепутала, – с надеждой в голосе произнес он.

– Нет. Я никогда ничего не путаю, – успокоила я. – Для меня ты – Денис.

Он с непониманием уставился на меня.

– Вы все – Денисы, и любите красивых похотливых сучек. Летите, как мотыльки на свет. Красота вас манит, и вы сгораете. За это и будешь убит!

– Из-за какого-то Дениса ты мстишь мне?

– Можешь считать и так, – кивнула я. – Но не забывай, что ты заказан.

– Он тебя кинул?

– Да. Я имела полное право его убить, но не успела, а поскольку меня лишили этого, то…

– Не говори красивых слов, и так все ясно. Ты решила стать киллером. Уверен, считаешь в душе, что у тебя миссия или типа того. Что ты очищаешь мир от таких подонков, как я, и прочая хрень. Ты убиваешь только мужчин?

– Да. Пока, но не погнушалась бы и красивой телкой. Терпеть не могу красивых!

– Тебе тоже хочется выговориться?

– Наверное. Всем нам иногда стоит это сделать, ведь как и ты, я чувствую себя одинокой. Все живущие не по закону социума становятся изгоями. Скажу твоими словами: все, что говорю, может обернуться против меня же. Потому мои тайны должны быть похоронены. Я могу лишь говорить с тем, кто вскоре замолчит навеки.

– Странно. Я знал, что в один день умру, и даже были мысли о самоубийстве. Знаю, что смерть неизбежна, ее не предотвратить. Так почему так страшно? Хорошо тем, кто не знает час, когда умрет.

– Ты прав, никто не знает, когда умрет, но насчет себя – не сомневайся.

– Догнал и осознал, и все равно хреново.

– Жажда жизни?

– Можно сказать и так, – согласился он, оглянувшись. – Не самый плохой день для смерти.

Пара хлопков тишине показались оглушительными.

Парень упал, а я стояла и смотрела на него. Он лежал на земле, с открытыми глазами, в которых читалось удивление. Умер, не мучаясь. Его вина лишь в том, что полюбил не ту.

Я даже не спросила, как его зовут. Присев на колени, закрыла ему глаза – никто, кроме меня этого не сделает. Закопают, как собаку…

Вспомнила его последние минуты: он знал, что умрет, но всё ещё цеплялся за остатки жизни…

И боялся бояться.

Слезы покатились из глаз, так он мне напоминал Дениса. У меня было чувство, что мне удалось отомстить Денису, и сейчас я оплакиваю его смерть.

Звонок мобильного вывел меня из оцепенения. Номер заказчика. Я ответила:

– Сделано, можете проверить.

– Проверим. Почему так долго?

– Вы думаете, что он только и мечтал запрыгнуть ко мне в машину? Пока не напился в хлам, я не могла его оттуда увести, – ответила я. – Насколько я помню, в нашем договоре вопрос о времени не отмечался. Вы сказали: вам нужен результат.

– О чем вы разговаривали?

– О жизни, – ответила я неуверенно.

Идиотка! Как я не подумала об этом? Нужно было заранее придумать ответ. Если мы сидели так долго вместе, дураку понятно, что он мог мне все рассказать…

– Он называл имена?

– Чьи имена?

– Выключи дурочку! Ты знаешь, какие имена.

– Нет, конечно.

Тот, кто звонит, мне не верит. Я это чувствую по голосу.

– Надеюсь, что это правда?

Пошли предъявы! Все, как в долбаном отечественном ментовском сериале. Стою и думаю, как бы поделикатнее соскочить с этой темы:

– Он не называл имен.

И это правда. Как правда и то, что я не знаю, кто заказал мне парня. Я не встречаюсь с клиентами.

– Когда получу оставшиеся деньги? – спросила я.

– У нас есть заказ для вас. Где мы могли бы встретиться?

– Я не встречаюсь с клиентами. Вы же знаете.

Нашли идиотку. Теперь они хотят избавиться и от меня. Вот влипла! Будут меня искать, но даже под пыткой мне нечего ответить. Я не знаю ни его имени, ни имени заказчика. Он называл его – Макс. И это все, что я знаю!

– Все же разок нам придется встретиться.

У меня стальные нервы, но от этих слов даже я испугалась, и по спине пробежал холодок. Вырубив мобильный, я побежала к машине. Не собираюсь ни с кем встречаться! Мы не на званом обеде, и рады друг другу не будем.

Запыхавшись, я вскочила в машину, вставила ключ в замок зажигания и рванула с места.

Нужно бежать! И бежать как можно дальше!

Кто-то может сказать, что это слабость, кто-то скажет, что это подстраховка. Основной инстинкт – инстинкт самосохранения. Это только в кино главный герой кидается на амбразуру – в жизни все по-другому…

В отчаянии, дрожащими от страха руками крутила руль, на каждом повороте меня заносило. За окном – проносилась враждебная тьма, полный угрозы мир и опасность, что притаилась повсюду.

Успокаиваю себя, что ночью все выглядит особенно угрожающе и драматично, но уже завтра при дневном свете все ужасы развеются. Кажется, сработало…

Я прибавила скорость и открыла окно. Люблю ночью мчаться по пустой трассе. Когда иду на очередной заказ, я всегда готова исчезнуть. После меняю хату. И сейчас сумка с вещами и паспортом со мной.

На этот раз поменяю не только хату. Я потеряюсь в нашей большой многомиллионной стране. Не важно где! Денег на какое-то время хватит, а дальше что-нибудь придумаю.

Жаль, что я замочила парня. Если бы знать конец этой истории.

С другой стороны, он мог бы оказаться такой же гнидой, как и все. Слинял бы со мной, дрожа за свою шкуру, а потом кинул ради смазливой, легкой на передок штучки. Знаю я эти истории.

Проще быть одной, чем жить в этом суррогате отношений, который всегда заканчивается разбитым сердцем.

Как холодно быть одинокой. Всегда и везде: в постели, за обеденным столом, на скамейке в парке…

После того, как в дурке мне подвинтили гайки, я не стала возвращаться в свой офис и не искала другое место.

Не могу работать в коллективе и никогда не смогу. Я одиночка, стадо не для меня. Мне не научиться соблюдать субординацию, адаптироваться в команде, придерживаться их правил…

Вот я и стала тем, кем стала – профессиональным убийцей. В женском роде, похоже, это слово не склоняется.

Я разрисовываю жизнь кровью, но эта работа доставляет мне удовольствие. Хоть я и хожу по самому краю…

Оступившись однажды, я рухну в бездну. Туда мне и дорога.

Светает. Всё уже не выглядит так зловеще, как в момент убийства. На трассе я одна, не нужно бояться патрульных или черных автомобилей. Убегаю на скорости сто восемьдесят километров в час, а душа рвется на части.

Что случилось? Чего ты, дура, истеришь? Не в первый и не в последний раз люди убивают друг друга. Мир давно е*нулся, ты этого не знала? Мальчишку пожалела? Давно тебя не кидали?

Взяла себя в руки. В моей жизни нет места сантиментам, и придется опять начинать жизнь с несуществующего конца, который назову началом… Без семьи, друзей, работы…