За храбрость! - Андрей Владимирович Булычев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ура! Ура! Ура-а-а! – радостно ревели драгуны.
– Ура-а! – кричал вместе со всеми и Тимофей. Всё, конец похода, возвращаемся на зимние квартиры в Тифлис. В тепло и определённость мирной жизни, где будет всегда крыша над головой и пусть простой, солдатский, но всё же уют. Слава Богу!
Генерал милостиво кивнул, развернул коня и под гремящие, не утихающие звуки «ура» поехал к крепостным воротам, а перед шеренгами эскадронов задержался полковник Бомбель.
– На подготовку к обратному выходу даю всем три дня, – хмуро оглядев строй, возвестил командир полка. – Привести в порядок своё оружие и всё военное имущество, обиходить коней и подготовить провиантский запас с фуражом, чтобы не терпеть в дороге нужду. Для вас же, господин майор, я поручаю то особое дело, про которое прописано было в письме его светлости. Тут у нас два эскадрона. Приказываю вам взять из каждого по одному отделению из самых достойных и сформировать отдельный отряд под своим началом. Выйти с ним нужно вам как можно раньше.
Сделав небольшую паузу, он кивнул, и решительно продолжил:
– Да, и выйти не позднее завтрашнего утра ввиду особых обстоятельств, о коих вы уже извещены. Всё, что вам будет нужно, получите у полкового интенданта. На этом всё, разводите эскадроны.
– Сми-ирно! – гаркнул Кетлер.
– Вольно! У меня всё.
Полковник козырнул и, развернув коня, направился к воротам вслед за генералом. Майор Кетлер, немного подождал и дал драгунам команду стоять вольно.
– Эскадронным командирам вернуть подразделения в места своего расположения. Потом прибыть ко мне самим.
– Эскадрон, в колонну по четверо! – скомандовал капитан Огнев. – В головных первый взвод. Аллюр шагом! За мной!
Гончаров выровнял Чайку и пристроился прямо за Копорским, его отделение, разбившись, следовало в растянутой походной колонне. Первый эскадрон уже втягивался в ворота, и Огнев придержал своего коня, давая проехать последнему взводу Самохваловского.
– Что-то опять затевается, – донеслось из-за спины ворчанье Антонова. – Какое-то особливое дело у начальства наметилось. Вот не зря у меня всё утро под лопаткой чесалось. Помяните моё слово, братцы, опять нас куды-то запульнут.
– Типун тебе на язык, балабол! – рявкнул Кошелев. – Наговоришь сейчас! Слышал же сам – в Тифлис на зимние квартиры пойдём. Отдыхать от боевых трудов там будем. Какое ещё там особливое дело?! Всё, навоевались уже, довольно, через три дня вместе со всеми выезжаем.
Тимофей прочистил ударный замок последнего обихаживаемого пистолета и, взведя курок, нажал спусковую скобу. Раздался сухой щелчок, и он, довольно мурлыкая какую-то незамысловатую песенку, приступил к его зарядке.
– Младший унтер-офицер Гончаров тут ли? – Молодой драгун, приоткрыв дверь, заглянул в комнату занимаемого отделением дома.
– Ну тут он. Чего хотел-то? – проворчал недовольно Кошелев. – Во-он с пистолем своим возится, а ты жильё нам холодишь.
– Господин младший унтер-офицер, драгун Платонов, – представился тот, разглядев галуны на воротнике и на обшлагах рукавов мундира. – Велено вам тот же час к их благородию капитану Огневу явиться!
– А чего случилось-то? – полюбопытствовал Кошелев. – Ну расскажи, чего ты там жмёшься у порога?!
– Не-е, дядька, не велено ничего передавать, – шмыгнув носом, ответил тот. – Сказано было поскорее только бежать и поторопить отделенного командира.
– Да иду я, иду, – проговорил Тимофей, застёгивая верхние пуговицы мундира. – Сейчас, только вот с сапог ещё щёткой пыль смахну.
– Побыстрее велено, – опять шмыгнув носом, пробормотал вестовой. – Очень они там хмурые были, когда за вами посылали.
– Может, случилось чего? Может, с нас какой спрос? – предположил, встревожившись, Чанов. – Дэк вроде ничего эдакого не сотворили. Что со сбитых лошадей горцев, когда в пикете стояли, сбрую себе забрали, а потом её на харч обменяли? Так ведь это законный трофей был. Да и сбруя эта так ведь себе, совсем простенькая. Эй, Платонов, так хмурый или злой был наш капитан, ты давай-ка говори точно!
– Хмурые, хмурые они, – ответил тот. – И как будто опечаленные чем-то.
– Вот те раз, хмурые, – удивлённо сказал Чанов. – К чему бы это так?
Гончаров, начистив сапоги и оправив мундир, выскочил вслед за вестовым на улицу.
– А ещё кого-нибудь и за кем-то посылали?
– Нет, только меня одного. Они как из полкового штаба пришли, так сразу до вас отправили.
– Понятно, что ничего не понятно, – проговорил глухо Гончаров.
– Чего говорите? – Драгун повернул к нему голову.
– Лужа, говорю, впереди, сапоги смотри не замарай, – хмыкнул Тимофей. – Сергей Иванович такого не любит.
– Да я вижу, – промолвил тот, обходя канаву. – Лето прошло, всё, теперяча до Казанской уже точно сильно дождить будет.
– Заходи, Гончаров, – пригласил Тимофея в дом командир эскадрона. – Присаживайся вон на лавку.
Допив чай, он отставил в сторону кружку и внимательно оглядел унтер-офицера.
– Догадываешься, для чего я тебя позвал?
– Никак нет, ваше благородие. – Тимофей вскочил с места.
– Сиди, сиди. – Капитан махнул рукой. – Видишь, только три года как из учебного эскадрона прибыл, а вон уже в какого лихого кавалериста превратился. Не зря мне Кравцов тебя посоветовал на отделенного командира поставить, оправдал доверие, не подвёл. Потери у тебя самые малые, Гончаров, лошади всегда под приглядом, ухоженные, даже и вахмистру придраться не просто бывает, а уж у Сошникова глаз ох какой цепкий. Молодец. Сиди! – Он поднял здоровую руку, увидав, что тот опять хочет вскочить. – Грамотный, книжки почитываешь, а не болтун, думать умеешь и в то же время резок, решителен, когда нужно, и не трус. Ну что, самый что ни на есть хороший отделенный командир. Аннинская медаль не зря ведь на груди алеет. Пять благодарностей уже в послужном списке. В общем, решил я тебя со всем остальным твоим отделением для особого дела от нашего эскадрона определить.
– Особого дела? – переспросил удивлённо Гончаров.
– Ну да, его самого. Сам ведь, небось, слышал от их превосходительства на построении. Под командой майора Кетлера формируется отряд, куда войдёт по одному отделению из каждого эскадрона. От нашего, Тимофей, как раз-таки и решено определить твоё. Войска генерала Булгакова после взятия Дербента ведут наступление на Баку. Совсем скоро этот город, если он не откроет свои ворота, будет взят штурмом, и смерть князя Цицианова будет отомщена. Новый главнокомандующий всеми кавказскими силами империи их светлость граф Гудович поручил захоронить останки Павла Дмитриевича согласно христианскому обряду, со всеми подобающими такому высокому чину воинскими почестями. Негоже им в овраге вместе с останками нашего бывшего командира князя Эристова наспех присыпанными лежать. Наш драгунский полк был в том неудачном походе, когда
