Спасти род Романовых: Первокурсник 2 - Дмитрий Лим
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но никто так и не смог этого сделать. Понимая, что даже драгоценные камни не вытащить, покупатель совсем разочаровался. На поиски купца были отправлены самые лучшие воины, но с того момента, как он, довольный продажей, растворился в темном переулке — его так и не видели.
Было принято решение — просто закопать гроб, и искать методы восстановления потерянных денег.
Гроб закопали, присыпали могильной землей и с добродушием забыли. Но тело само напомнило о себе.
На следующее утро тело аристократа нашли обескровленным на пороге собственного дома, а еще через день — вся группа расследования, пропала.
Расследование зашло в тупик, потому что к концу недели, не осталось сыщиков и городской службы правопорядка. В городе начался хаос.
Отец Вильгельмины сделал самое свой ход, кода понял с чем столкнулся.
В течении следующего вечера, по городу бродила страха с громкоговорителями, объявляя одно и то же до самой ночи:
-— Гость моего города, чей покой мы потревожили. Этой ночью я жду тебя в центральном особняке. Приходи, мы сможем договориться.
Эффект такого объявления — окупился. Этим объявлением император добился аудиенции, если это можно было так назвать.
Ровно в полночь, в императорском доме, в приемном зале появилось существо, в черном плаще.
Он появился столь неожиданно, что все те, кто были в доме — невольно ахнули и задрожали.
Существо скинуло капюшон с головы, и все ахнули еще раз.
Лицо «человека» было самым обычным, и одновременно — отличалось от всех. Из-под верхних губ торчали клыки, глаза были янтарно-красными, уши чуть заостренные и бледно-белая кожа.
Лицо не выражало ничего, кроме надменности.
А когда он скинул плащ, все увидели идеально ровную осанку аристократичной личности, на поясе которого блестела шпага. Гость поклонился императору, и надменно спросил: «Что ты хочешь?»
Отец Вильгельмины хотел только одного — чтобы тот убрался. Этот вариант вполне себе устраивал пробудившегося древнего, но и тут он хотел не остаться в дураках.
Общепринятым решением было следующее: отдать тысячу рабов на питание первородному существу, которых тот, сожрал за ночь, и захоронить аристократа в городском склепе, дабы того, больше не беспокоили.
-— Они что, реально настолько любят поспать? — я немного перебил Ви.
-— Никто не знает этого. Но мой отец обманул его, пользуясь древними знаниями.
И тут я удивился проворливости ее отца.
Табу для первородного существа — было священное масло, которым, кстати, пользовались инквизиторы, и самое банальное — серебро. Никто не знал почему, но судя по записям, этот металл был очень опасен для них.
Когда все условия были соблюдены, древний действительно лег в свой гроб, закрыл глаза, скомандовав, чтобы его отвезли в новое место сна. Сказал, мол, проснется через век, и чтобы его покормили. Ну, это если пропускать более деликатные подробности.
Император оказался хитрее. Когда гроб клали в телегу, она была не самой обычной, а сделанная из толстого сплава меди. Когда гроб погрузили на самое дно глубокой телеги, сверху, залили несколькими сотнями литром священного масла, накидали в это самое масло — серебряные цепи захлопнули крышку, смазали все зазоры смолой, и вывезли из страны.
Если легенда не врет, медный гроб, сейчас, находится на дне океана.
-— Твой отец не боится, что гость рано или поздно выползет оттуда, и пойдет мстить?
-— Не выберется, -— с улыбкой ответила Ви, -— Там еще древние руны империи выщерблены на стенках.
История мне понравилась. Только вот…
-— И они пили кровь магов?
-— Это был их особый деликатес. В реальности, никто не знает, сколько их на самом деле, но если кто-то увидит подобное — это будет полный ужас…
-— Первородным же не стать, просто выпивая кровь, правильно? — догадался я, на что получил утвердительный кивок, -— И получается, выпивая кровь мага, я могу стать еще сильнее?
-— Теоретически — да, -— кивнула она, -— Только не знаю, сколько сильных магов тебе нужно будет «попробовать», чтобы хватило сил создать пелену.
Тут назрел другой вопрос, но на него мне ответил уже старпер.
Если я не знаю, куда мне нужно отправиться через врата, я могу просто послать в «них» импульс, и откроется пелена того места, куда перемещались последний раз, и эта информация, очень все облегчила.
-— Осталось только раздобыть столько крови, сколько я смогу выпить.
Ее чуть не вывернуло от этой мысли. Она опять же, попыталась меня отговорить, но я был уже на своей волне. Мне нужно было закончить начатое.
Оставшись наедине с самим собой, я встал у большого зеркала в ванной комнате, и пытался проникнуться в свое отражение, повторяя одно и то же.
Я звал Маргариту-Анну, ибо не знал, где она находится на самом деле.
Прошло четверть часа, но результата так и не было. Недовольный собой и потраченным временем, я вернулся в комнату, где меня ждала Ви, совершенно голая и вызывающая.
Понимая, чего она хочет, я вежливо отказал, поясняя это тем, что мне нужно возвращаться на поляну, но она была неугомонная.
Большим фактором стал маленький ножечек в ее руке, которым она полоснула себя по груди и пальцем поманила меня.
Это был самый яркий всплеск за всю мою жизнь. Я пил ее кровь, которая на вкус была отвратительной, как и у всех, и параллельно, мы придавались страсти.
Из комнаты я вышел с переполнением магических сил и чуть уставшими ногами.
Ви, минорно посапывала, довольная собой.
В то же время, подземелье номер четыре. Васильевский остров.
-— Почему ты не убил его? — лорд, негромко, осуждал действия Ивана.
-— Милорд. Вы вернули свои силы? — удивленно спросил демон, вглядываясь в сформированные очертания лица демона, -— Вы вернули силу зодиака?
Лорд Асмодей засмеялся, и его смех был тому подтверждением.
Рыжий, который лишь частично перевоплотился в свою форму, пал ниц, целуя босые ноги своего бога, приговаривая:
-— Это был эмоциональный всплеск человека в моей душе, но отныне, я стану полноценным демоном. Меня не пугает то, что он смог разоблачить меня, ибо отныне — я буду рядом с вами, буду…
-— Не будешь, -— оборвал его Асмодей, -— Вовнутрь острова я отправлюсь один.
-— Но как же…
-— Слизняк, -— первый из двенадцати знаков зодиака пнул в лицо горбуна, отправляя его в полет к стене, -— Не смей перечить мне!
-— Слушаюсь, милорд… —
