Другое Существо - Андрей Арсланович Мансуров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А ещё у них на борту — огромные контингенты профессиональных морпехов.
— Ага. Это вы, доктор, «тонко» намекаете, что уж с ними-то нам, с помощью своих примитивных когтей, — ромэн поднял кверху руку, продемонстрировав четырёхдюймовые лезвия, и оскалился, — и зубов — не справиться?
— Не намекаю. А вот так вот, прямо, в лоб, и говорю: не справиться. Задавят и числом и оружием. Ведь у них есть и отравляющие вещества, и усыпляющие и парализующие газы, и излучатели инфракрасного и ультразвукового излучений. И электрошокеры. И… Да мало ли всякой гадости понавыдумали разработчики оружия! Кстати, если не секрет — сколько вас, мятежников, выжило?
— Не секрет, доктор. Теперь — не секрет. Нас, мутантов, выжило двенадцать. Это с учётом уже починенных, — ромэн кивнул в сторону остальных баков реанимационной, — А вот насчёт людей…
Мы убили всех. Ну, кроме вас с доктором Сэвиджем.
— Хм-м… Не могу не признать такой подход трезвым. И правильным. Если вы хотите выжить, вам так и так придётся покинуть Станцию, и бежать. В пучины, так сказать, космоса. В поисках подходящих планет. Но не на Станции. Станция-то не приспособлена для такого. У неё даже нет собственных маршевых двигателей — только двигатели ориентации. Поэтому бежать, вероятно, придётся на спасательном корабле.
Есть здесь, насколько я помню, один такой — положен по штатному расписанию на случай экстремальных ситуаций. Мы даже как-то репетировали со всем остальным штатским персоналом такую экстренную… эвакуацию. Поэтому я знаю, где он, и что из себя представляет. Но без профессионального экипажа вам будет трудно этим кораблём управлять. А уж тем более — направить его в нужную сторону.
Если я правильно понял, вы убили людей… Вообще — всех?
— Да, доктор Лессер. Мы убили в общей сложности шестьдесят два солдата и офицера, двадцать восемь техников, семерых программистов, пятерых пилотов. (Которые, как мы теперь понимаем, и должны были управлять при «экстренных» ситуациях с последующей эвакуацией, этим самым спасательным кораблём.) И сто сорок пять учёных. Тех, что разрабатывали…
Нас.
Ах, да — ещё мы убили пять «готовых» людей-бойцов. И выключили все автоклавы, в которых выращивали для нас ещё восемь этих самых гладиаторов-бойцов.
— Понятно. — Лессер невольно сглотнул, — и как вы собираетесь поступить с… Трупами?
— Вот об этом в том числе мы и собирались посоветоваться с вами, доктор.
И, разумеется, и с доктором Сэвиджем.
Вы поможете нам?
— Разумеется, — доктор почувствовал, как слюна во рту почему-то стала вязкой и словно с металлическим привкусом. — Разумеется!
Ноги, когда вылез из бака, всё равно первое время сильно дрожали. Даже когда оделся. Но попытки со стороны человека-гиены поддержать его, доктор Лессер пресёк:
— Нечего меня баловать. Я не сахарный. Не размок, вроде. И кости, как у доктора Сэвиджа, не сломаны. Ходить смогу. Идёмте.
На технической палубе трупов было мало: техники в своих жёлто-оранжевых комбезах лежали, раскинувшись в нелепых позах, в лужах собственной крови. Кровь уже потемнела, и частично высохла: края почерневших пятен топорщились неаккуратными и омерзительными на вид струпьями, наподобие тех, что имеются на такырах и солончаках пустынь. Пахло здесь ещё более омерзительно, чем выглядело: медью и смертью.
Доктор прошёл к главному конвертеру.
Агрегат сохранился. Да оно и понятно: ему-то что сделается?! Лессер сказал:
— Думаю, все трупы, что людей, что погибших… э-э… повстанцев, следует поместить куда всегда: в приёмный люк этого агрегата. Конвертера.
— Хм. И что этот агрегат с ними сделает?
— Ну… Как бы это потактичней и попроще… — подумав, и решив, что — никак, Лессер продолжил, — Словом, он разложит все тела на их составляющие элементы. Переведёт в растворы. Которые затем перенаправит в хранилища соответствующих веществ и компонентов. Это те самые ёмкости-хранилища, откуда поступает исходный материал в баки для автодокторов. И автоклавы для создания новых… э-э… мутантов, и бойцов-гладиаторов.
— Понятно. Словом, у вас здесь, на Станции, ничего не пропадает даром.
— Точно. Именно к такому подходу, рационалистичному и прагматичному, и стремится руководство нашей любимой «Дзи-энд-Си». Всё должно приносить прибыль и пользу. И эксплуатироваться и утилизироваться максимально эффективно.
И вот, кстати, почему стало возможным многократное использование тех бойцов-мутантов, — Лессер увидел, конечно, что при употреблении им этих слов у человека-льва, да и у гиены дёргается щека, но сделать с этим термином пока ничего нельзя: мутанты — они и есть мутанты! — которые не погибали сразу. Ну, или не получили ранений, которые нельзя было бы вылечить в наших автодокторах.
Дешевле починить старого бойца, чем полностью создать нового!
— Постойте, доктор… Я не всё понял. То есть — нас «чинили» не из… гуманных соображений? А просто потому, что так… Дешевле?!
— Вот именно. Думаю, что если бы руководство корпорации узнало, что побочным эффектом такого «чинения» и, стало быть, продления жизни мутанта, может стать частичное возвращение памяти носителя-донора базовой личности, оно в лепёшку разбилось бы, только чтоб ограничить жизнь вас, бойцов, единственной схваткой.
Тут, как мне представляется, имеет место этакий переход количества — в качество.
Учёные, проводившие первоначальные опыты с вот такими как вы, искусственными существами без собственной памяти, гарантировали, что память человека-донора, применяемая для сокращения или даже исключения необходимости обучать вас, бойцов, навыкам боя без оружия, не восстановится как минимум две-три недели. Потом же некие её фрагменты, те, что называются подсознанием, суперэго, подлинной сущностью — называйте как хотите! — неизбежно начнут пробуждаться, всплывать, выявляться в сознании починенного, и прожившего дольше этого срока мутанта-бойца. Но руководство корпорации не посчиталось с их предупреждениями. Например ты, ромэн, прожил здесь, на Станции, почти два месяца. И наверняка должен многое понимать.
И вспомнить.
Ромэн долго не отвечал. Но Лессер видел, как сжимаются и разжимаются кулаки опустившего голову к полу коренастого существа. Но даже сейчас мутант не выглядел озлобившимся или возмущённым. Просто задумавшимся. Остальные трое бойцов, что пришли с ними сюда, вниз, предпочитали помалкивать: или ещё не совсем хорошо понимали, о чём идёт речь, или не хотели вспоминать о тех «фрагментах», что всплыли уже в памяти…
Когда ромэн наконец заговорил, голос звучал спокойно:
— Значит, пробуждение и частичное восстановление наших личностей стало возможно лишь потому, что наши хозяева оказались… Жадными и прагматичными?
— Ну… Да. Можно и так сформулировать. Да, думаю, что если б не тот факт, что полное проектирование и создание с нуля
