Первая война за иракскую нефть. Месопотамский театр Первой мировой - Кирилл Копылов

и попытками вернуть контроль над солдатами. Таунсенд приказал закрепляться на захваченных позициях, причем оставить при этом часть отбитых с таким трудом вчера Деламейном опорных пунктов, концентрируясь ближе к реке.

Следующий шаг сделал Нуреддин. Убедившись, что британцы не собираются возобновлять наступление, он перешел в контратаку. В 15:00 батальоны 35-й и 38-й дивизий напали на деревню Ктесифон, но атаку отбили. В 16:00 в наступление перешли силы 45-й и 51-й дивизий, усиленные кавалерийской бригадой. Британцам повезло: 51-я дивизия сбилась с пути и вместо обхода англичан ушла в пустыню, а 45-ю удалось остановить пулеметным и артиллерийским огнем.

Османские атаки продолжались всю вторую половину дня и даже после заката, вплоть до двух часов ночи. Несмотря на то что туркам несколько раз удавалось ворваться в окопы, закрепиться в них они не смогли. Первая линия почти полностью осталась в руках британцев. О накале боев лучше всего свидетельствует тот факт, что вечером до штабов Никсона и Таунсенда докатились вражеские атаки, и генералам пришлось взять в руки винтовки и встать к парапету.

Утром 24 ноября Никсон уехал в Ладж и уплыл назад в Басру на выполнявшей роль его личной яхты канонерке «Маламир». Он не оставил никаких приказов Таунсенду, бросив его одного в тяжелых раздумьях о дальнейших планах.

Глава VIII

В незапный отъезд Никсона произвел тягостное впечатление на большинство офицеров Таунсенда. Не оставив ясных приказов для 6-й дивизии, Никсон уехал, чтобы, по его собственным словам, «собрать подкрепления»[35]. Но о каких подкреплениях могла идти речь? Находящиеся в Месопотамии британские силы общим числом не более двух бригад были разбросаны по всей стране, их невозможно было полностью снять с мест и перебросить под Багдад. Приходилось рассчитывать самое большее на несколько батальонов, которым потребовалось бы как минимум две недели, чтобы добраться до расположения Таунсенда. Еще хуже обстояли дела с плывущими в Ирак подкреплениями из Европы, Индии и с Ближнего Востока. По самым оптимистичным прогнозам, до их прибытия под иракскую столицу оставалось от шести до восьми недель.

Таунсенд и его люди остались одни среди песков. Никсон, приехавший ради триумфального въезда в поверженный город, очевидно, теперь убежал от поражения. Друг друга они больше не увидят и будут общаться только посредством длинных радиограмм.

Командиру 6-й дивизии, находящемуся среди засыпанных трупами окопов в VP, предстояло в одиночку решать, что делать дальше. Сначала он хотел отступить в Ладж, но вскоре поменял мнение и решил остаться там, где стоит. Командир речных сил капитан Нанн получил приказ подвести суда поближе к захваченным позициям противника для артиллерийской поддержки и снабжения войск всем необходимым «с колес».

Никсону полетела телеграмма об этом со словами: «Тем самым я отмел возможность отступления. Остаться здесь будет иметь куда лучший политический эффект как здесь, так и дома, и в Индии»[36]. Находящегося в трудной военной ситуации командира больше всего заботил политический эффект, произведенный его действиями в тысячах километров от поля боя. Настолько выше он ставил этот эффект по сравнению с чисто военными вопросами. Никсон поддержал принятое решение.

Нанну, однако, из-за мощного огня османов и речных мелей не удалось подвести корабли ближе к окопам, и Таунсенд снова поменял позицию относительно отхода и приказал отступать к Ладжу вечером 25 ноября, ровно через месяц и день после принятия решения идти на Багдад. Плывущий вниз по Тигру Никсон этого не одобрил и разразился длинным посланием.

«Мне не нравится ваше предложение об отходе к Ладжу по военным соображениям. Вы, конечно, должны подготовить там укрепленные позиции на случай отхода по необходимости и прикрытия вашей передовой базы, но я не считаю сейчас отход желательным. Помните, моральное и физическое относятся пять к одному!»[37]Таунсенд был крайне озабочен моральным состоянием своих войск, понимая, насколько сильно упало настроение солдат вследствие провального сражения и как по нему может ударить отступление. Поэтому днем 25 ноября он выпустил бравурное обращение к войскам, переведенное на все языки его дивизии, в котором объяснял отход с захваченных позиций необходимостью сократить линии снабжения.

Вечером 25 ноября самолеты-разведчики британцев зафиксировали многочисленные османские воинские колонны, идущие от Багдада к Ктесифону, что только убедило командира дивизии в необходимости отхода. Марш начался в 19:30 вечера 25 ноября и закончился в Ладже примерно пять часов спустя. Уже оттуда утром 26 ноября Таунсенд послал резкий ответ на возражения Никсона.

«Я получил вашу телеграмму сегодня утром, прибыв на место вместе с войсками. Я настаиваю самым серьезным образом на принятом мной 25-го решении. Я считаю, что при 4300 потерь, которые мы понесли, и когда бригады сократились до не более чем полновесных батальонов, было бы безумием оставаться у Ктесифона на мгновение дольше, чем я сделал. В 4 часа дня вчера воздушной разведкой были обнаружены две большие колонны турок примерно по 5000 человек каждая, идущих со стороны реки Дияла к Кусейбе. Я подождал до темноты и отошел к Ладжу, где сейчас окапываюсь и размещаю войска в комфорте.

С военной точки зрения было бы безумием оставаться у Ктесифона. Я надеюсь, вы утвердите мои действия, предпринятые в соответствии с лучшими суждениями. Ничто не поколеблет моей уверенности в том, что я действовал наилучшим образом»[38].

Никсон ответил краткой телеграммой: «Я поддерживаю ваши действия»[39].

26 ноября 6-я дивизия восстанавливала силы в Ладже, однако передышка вышла совсем непродолжительной.

Все последующие дни события упирались в два связанных между собой принципиальных вопроса: как далеко готов отступать Таунсенд, имея за спиной Никсона с его особым мнением, и как долго Нуреддин готов преследовать британцев.

То, что Таунсенд не считает Ладж конечной точкой отхода, он намекнул в телеграмме, отправленной в девять утра 27 ноября. В ней он высказал озабоченность близостью к противнику и отметил, что Ладж, как и его база снабжения в Азизии в 30 километрах вниз по реке, затапливается зимними разливами Тигра и плохо подходит для зимовки. Так что ему, возможно, придется отступить дальше, чтобы сохранить боеспособность войск в случае, если подкрепления не прибудут в самое ближайшее время. Тем не менее командир 6-й дивизии не терял некоторого оптимизма и писал, что собирается оставаться в Ладже еще как минимум неделю, до исчерпания запасов продовольствия, после чего, возможно, переместится в Азизию, где находятся дополнительные склады.

Приподнятое настроение сохранялось недолго. Во второй половине дня кавалерийские патрули и авиаразведка сообщили о выдвижении примерно 10 000 османской пехоты и 400 кавалеристов в сторону Ладжа. Османы явно