Против тьмы - Дэнис Уитли

Большой серебряный потир, наполненный жидкостью из котла, был подан мужчине в кошачьей маске, и один из его помощников извлек откуда-то несколько белых круглых предметов, в которых Рэкс сразу же узнал гостии: их, очевидно, украли из какой-то церкви.

Оцепенев от ужаса, он наблюдал, как слуги дьявола разломили гостии на части, опустили в потир, помешали внутри него сломанной частью креста и передали потир козлу, который зажал его между копытами, а затем вылил содержимое на землю.

Безумные вопли огласили окрестности, нарушив, наконец-то, зловещую тишину. Толпа сатанистов в безумном порыве рванулась вперед, чтобы втоптать частички гостий в размокшую землю.

— Ну и ну! — задыхаясь, проговорил Рэкс, вытирая со лба выступившие капельки пота. — Я больше не в состоянии выносить это. Они все сумасшедшие, все до единого спятили.

— Да — в данный момент, — решился, наконец-то, поднять голову герцог. — Некоторые из них, вероятно, действительно эпилептики, да и остальные, с медицинской точки зрения, — ненормальные. Этот отвратительный спектакль дает им возможность проявить сдерживаемые эмоции и не страдать от обычно подавляемых комплексов, порожденных размышлениями над мнимой несправедливостью, жаждой власти, непримиримой ненавистью к соперникам в любви, жгучей завистью к чужому успеху. Только так можно объяснить нечеловеческую извращенность происходящего.

— Слава богу, мы не видели здесь Танит. Она не выдержала бы этого зрелища. Она сошла бы с ума, я уверен, или попыталась бы убежать. А они, вполне вероятно, убили бы ее. Но что нам делать с Саймоном?

— Одному Богу известно, — горестно вздохнул де Ришло. — Будь у нас хоть малейшая надежда на успех, можно было бы атаковать этот сброд и попробовать утащить Саймона. Но нас разорвут на куски, как только заметят.

Толпа сатанистов чуть расступилась, и вокруг котла, под которым теперь ярко пылал огонь, встали, повернувшись к нему спиной, двенадцать обнаженных женщин. Они взялись за руки и закружились в каком-то диком танце, двигаясь по кругу против часовой стрелки.

В несколько мгновений все собравшиеся, за исключением сидевших чуть в стороне и образовавших небольшой оркестр нескольких музыкантов, стянули свои домино и присоединились к танцующим. Подобной музыки Рэкс никогда прежде в своей жизни не слышал и горячо молился, чтобы не услышать ее вновь. Да и можно ли было назвать музыкой беспорядочные резкие и громкие последовательности диссонирующих нот и аккордов? От такой музыки нервы натягивались, как струны, и плотно сжимались челюсти.

Абсолютно голых, с одними лишь масками на лицах, танцоров объединяло лишь то, что все они казались какими-то звероподобными существами. Обезумевшие женщины с растрепанными волосами и пыхтящие от напряжения мужчины едва ли замечали друг друга, пьяные от возбуждение и избытка алкоголя. Они вертелись волчком, шли, пошатываясь, падали, вновь поднимались и с безумным неистовством скакали, скакали, скакали в этом отвратительном нечеловеческом танце. Наконец, после заключительного завывания скрипки музыка оборвалась, и танцоры, как по команде, рухнули, изможденные, жадно ловящие ртами воздух, на землю, а гигантский козел, пародируя аплодисменты, клацал своими чудовищными раздвоенными копытами и издавал что-то похожее на жуткое радостное ржание.

Быстрым движением де Ришло приподнялся.

— Помоги нам, Боже! Рэкс, надо что-то делать. Когда эти свиньи переведут дух, следующим актом будет перекрещивание неофитов и отвратительнейшая оргия, со всеми извращениями, которые только мог выдумать человеческий ум. Мы не можем больше ждать. Как только Саймона перекрестят, не останется ни малейшей надежды спасти его от адских мучений — ни в этой, — временной жизни, ни в будущей, — вечной.

— Не рискнуть ли нам прямо сейчас, пока они не пришли в себя? — нерешительно спросил Рэкс.

— Да, они выглядят не лучшим образом, — согласился герцог, отчаянно пытаясь собрать в кулак все свое мужество.

Рэкс на секунду представил себе, что может случиться с ними, когда они покинут укрывающую их тень, и окажутся в кольце голубого света, излучаемого двенадцатью горящими свечами, и его сердце сжалось от страха. Пытаясь успокоить себя, он натянуто рассмеялся и добавил:

— Наши шансы на успех не так уж плохи. Вряд ли кто из них сможет хорошо драться без штанов.

— Меня куда больше пугает то чудовище на камнях, — хрипло произнес де Ришло. — Нашей защиты может оказаться недостаточно, чтобы предохранить нас от зла, излучаемого им.

— Если бы мы имели твердую веру, — с трудом подбирая слова, спросил Рэкс, — разве этого было бы недостаточно?

Де Ришло поежился. Леденящий холод, волнами разливающийся в низине, казалось, лишил его остатков сил и мужества.

— Достаточно, — прошептал он, — достаточно, если бы мы были истинно верущими.

У Рэкса сжалось сердце. Он не совершал тяжких преступлений, в которых мог бы обвинять себя, однако и ему, и герцогу приходилось лишать людей жизни — хотя обстоятельства оправдывали это. Да и кто, стоя у двери в иной мир, может назвать себя безгрешным?

Неимоверным усилием воли Рэкс попытался не поддаться наваливавшемуся на него отчаянию. Сатанисты успели перевести дух и начали выстраиваться в огромный полукруг перед троном. Уплывали драгоценные секунды, а вместе с ними и надежда спасти Саймона.

Три фигуры возникли на открытом пространстве перед троном. Слева шел главный жрец тьмы, в кошачьей маске, справа — Моката, на сутулой спине которого слегка покачивались гигантские крылья летучей мыши. В середине находился обнаженный, дрожащий, пребывающий, очевидно, в полубессознательном состоянии, Саймон, которого они вели, поддерживая под руки.

— Сейчас или никогда! — выпалил Рэкс.

— Нет, я не могу, — простонал герцог, закрывая лицо руками и опускаясь на траву. — Я боюсь, Рэкс. Господи, прости меня, как я боюсь!

Глава 17

ТОРЖЕСТВУЮЩЕЕ ЗЛО

Голубой «Роллс-ройс», номер ОА 1217 с жутким грохотом врезался в стену сарая на околице деревушки Истертон и остановился. Танит, продолжая движение по инерции, сильно стукнулась головой о лобовое стекло. К счастью, стекло не разбилось, но удар частично оглушил ее.

Несколько секунд она сидела, ничего не видя перед собой и ловя ртом воздух. Затем до нее дошло, что ее вот-вот схватит полиция. Она распахнула дверцу, с трудом вылезла из машины и, едва сохраняя равновесие, неуверенно побежала по жесткой траве. В тот момент, когда на вершине небольшого пригорка, спасшего ей жизнь, появились фонари полицейских, она упала в канавку перед изгородью, примерно в тридцати ярдах от места происшествия, и поползла вдоль нее. Когда канавка закончилась, Танит рискнула приподняться и оглянулась. Полицейские были заняты автомобилем, поэтому она решила довериться темноте и пустилась бежать по открытой равнине, расстилавшейся до самого горизонта.

Пробежав примерно милю, она в изнеможении рухнула на землю. Сердце молотком стучало у нее в груди, а легкие, казалось, готовы были взорваться. Ее никто не преследовал, но она совершенно не представляла, что ей делать дальше. Насколько она помнила карту, деревня Чилбери, где была назначена встреча сатанистов, находилась отсюда примерно в десяти милях. Даже если бы она знала, в каком направлении надо идти, ей навряд ли удалось бы преодолеть такое расстояние пешком, а вернуться на шоссе и попытаться остановить какую-нибудь попутную машину представлялось ей чересчур рискованным, поскольку полиция, несомненно, продолжала искать ее. К своему удивлению она обнаружила, что не испытывает ни малейшего желания торопиться на шабаш.

Она больше не сердилась на Рэкса. Его поступок, понимала она, был продиктован лишь стремлением любыми средствами удержать ее от встречи с Мокатой, и она улыбнулась в темноту, вспомнив его встревоженное озабоченное лицо, когда сегодня на реке он пытался отговорить ее от участия в том, что, как она считала, было лишь еще одним шагом к приобретению сверхъестественной власти.

В первый раз она всерьез задумалась, не прав ли он, и не дошла ли она за эти несколько месяцев, которые провела с мадам д’Урфе, до маниакальной одержимости, отбросив все разумное и естественное? В ее памяти всплыли образы тех людей — альбиноса, индуса, евразийца — которых она так часто видела в последнее время и которые продвинулись куда дальше по тому пути, что теперь уводил ее саму неизвестно куда. Разве можно кого-либо из них назвать нормальным? Они, казалось, вели обычную жизнь обеспеченных людей, однако втайне обитали в своем зловещем мире, льстя друг другу разговорами о своем мнимом превосходстве над окружающими и оставаясь при этом жестокосердными и эгоистичными до предела.

День, проведенный с жизнерадостным мужественным Рэксом, вид и запахи свежей зелени лугов и лесов, искрящаяся гладь неторопливо текущей реки — все это заставило Танит по-иному взглянуть на происходящее, и теперь она удивлялась, как могли желание власти и постоянно преследующая ее мысль о скорой и неизбежной смерти настолько ослепить ее, что она так долго не замечала, какую ужасную и жестокую жизнь ведут все эти люди.