Поступь Повелителя - Оксана Панкеева

За последние несколько дней Ольга почти поверила в свою несравненную красоту и всерьез подумывала о составлении коллекции разбитых сердец. Где бы они ни остановились – переночевать, поесть или просто передохнуть и попить воды, – немедленно откуда-то появлялся благородный (или не очень) дон, очарованный и погибающий от безответной любви. Хорошо еще, если только один. Независимо от социального происхождения донов комплименты, коими они осыпали прелестную незнакомку, были одинаково поэтичны, цветисты и многословны, а описания невыносимых страданий на почве неразделенности чувств, наверное, тронули бы даже каменное сердце господина Флавиуса.

Диего относился к «помирающим донам» с равнодушным снисхождением, объяснив Ольге, что все эти спектакли – традиционный мистралийский способ выказать даме уважение и сделать комплимент. Ответ на подобные пылкие страсти обычно не ожидается, но если вдруг дама снизойдет – ни один уважающий себя кабальеро не растеряется. Впрочем, Ольге нечего бояться, что ее неправильно поймут. В присутствии мужа всякие недопонимания исключаются. О том, как отличить возвышенные ухаживания от низменных домогательств, Ольге тоже не стоит беспокоиться. Целеустремленного нахала, рассчитывающего на легкую поживу, она быстро сможет отличить от бескорыстных товарищей по аккуратной дырочке между глаз.

Жак потешался, советовал Ольге рисовать сердечки на бицепсе по числу погубленных кавалеров и вслух удивлялся, как меняет реакцию мужчин увеличение груди всего на один размер. Ольга в очередной раз кидалась в него столовыми приборами и втайне молила всех местных богов, чтобы после родов и кормления эти едва проклюнувшиеся выпуклости не сгладились до состояния «как было».

Через пару дней ей надоели ежедневные объяснения, и она решила прикидываться, будто ничего не понимает. Извиняйте, благородные доны, дама иностранка и по-мистралийски знает всего пару слов. «Не понимаю», «нет-нет» и «муж». Этот хитрый ход не избавил Ольгу от необходимости выслушивать пылкие речи, но оказался великолепной местью насмешнику Жаку. В отчаянии, что дама не в состоянии оценить их монологов, мистралийцы хватали его за рукав и требовали срочно все перевести. Напрягшись таким образом пару раз, Жак нашел способ отвертеться от лишней работы. Теперь в ответ на просьбу о переводе он делал испуганные глаза и «по секрету» сообщал очередной жертве, что: «Она же иностранка, как вы не понимаете! У них не принято так говорить комплименты, она решит, будто вы к ней пристаете, и пожалуется мужу! А дон Диего, он знаете, какой? О, вы не знаете дона Диего! Он сначала стреляет, а потом разбирается. Я уж не говорю о том, что у него после контузии бывают припадки и он без причины на людей кидается…»

Утро первого дня Голубой луны, первое утро нового года, они встретили на постоялом дворе «Сонный чародей» на расстоянии одного дневного перехода от столицы. Праздновать Новый год в этом мире было принято не везде, да и обстановка не располагала, да и денег не было. Трезвые, как стеклышко, путешественники вкушали утренний кофе с булочками, подсчитывали оставшиеся серебрушки и прикидывали, куда податься и что делать после того, как доберутся до столицы и встретятся с Орландо и его придворным магом.

Спешить в Даэн-Рисс уже не требовалось – и дураку было понятно, что после Эгины на очереди Ортан, и даже если король успел что-то придумать, вряд ли в столице будет безопасно. Точно так же не вызывало сомнений предположение, что после Ортана наступит черед Мистралии, так что оставаться здесь тоже небезопасно. Кантор психовал и тихонько, вполголоса, ругался. Не зло, а скорее горестно и беспомощно. Лично для него вопрос «куда податься» не стоял вообще. Куда еще может податься мужчина, когда война на пороге. Гораздо больше его беспокоил вопрос, куда девать беременную жену, впечатлительного и неприспособленного к жизни шута, а также воинствующего мальчишку, который ни хрена не умеет, но страстно рвется на подвиги. Втайне он надеялся сплавить весь этот балласт папе и возложить непосильную интеллектуальную задачу на него. Но что, если и папа ничего не придумает?

Жак изо всех сил ворочал мозгами, пытаясь найти (хотя бы теоретически!) надежное место, где можно было бы спрятаться. В том, что в Даэн-Риссе ему сейчас делать нечего, шут даже не сомневался. Независимо от того, какой путь изберет король – силы или коварства, – в его планы никак не впишется соратник, не умеющий держать язык за зубами. В Мистралии тоже нечего ловить. Когда война доберется сюда, он будет только обузой для всех. Попробовать перебраться на север? Так ведь и Лондре с Поморьем недолго осталось, вопрос времени… Ну куда, куда бедному шуту податься?

Мафей сосредоточенно шевелил губами, сочиняя в уме убедительную речь, которую намеревался произнести перед Орландо, а если понадобится – то и перед мэтром Максимильяно. Должны же они в конце концов понять, что принц Мафей давно не ребенок, а взрослый мужчина. Что он ничего не боится и, даже лишенный магической силы, может сражаться, как воин. И вовсе он не неумеха какой-нибудь, он целых три дня брал у Кантора уроки стрельбы! Все же знают, что эльфы – прирожденные стрелки, это во всех сказаниях упоминается! А если и это не поможет, тогда… Тогда остается самая крайняя мера. Хоть и зарекся навсегда рассказывать людям вещие сны, ради такого случая можно и отступить от своего слова. Не просто так, разумеется, а в обмен на обещание…

Ольга печально жевала булочку и размышляла о том, как некстати у нее все происходит. Ну обязательно, как только затеешь стирку или уборку – припрутся гости, как заляпаешь последнюю чистую одежку – оказывается, что надо куда-то идти, а стоит забеременеть – тут тебе сразу и война… Ведь она бы без колебаний отправилась сражаться вместе с Диего, она же умеет стрелять, а если чего не умеет – быстро учится, она бы не была бесполезной, помогала бы во всем… Так на тебе! Какой из нее воин с этим «лотерейным токсикозом», а в недалеком будущем – и вовсе с пузом…

Термин «лотерейный токсикоз» ввел в обиход насмешник Жак, заметив странную закономерность: сие обычное для беременных недомогание посещало Ольгу не каждое утро, а через раз, из-за чего судьба завтрака действительно напоминала лотерею. Сегодня булочка, похоже, благополучно упокоилась и на волю не просилась. Ольга отхлебнула остывший чай и хотела было заговорить с любимым мужем все равно о чем, лишь бы отвлечь от мрачных мыслей и прервать матерный монолог, но Диего вдруг умолк сам. Коротко покачнулся и рухнул лицом в тарелку.

– И это все?!!

Глаз королевы переливался самыми разнообразными оттенками эмоций, за исключением разве что подобающей радости. Гнев, возмущение, недоумение, разочарование и обида… Словно ее величество нацелилась на битву с драконом и обнаружила вместо него перепуганного плюта.