Вернуть всё - Татьяна Герцик

      – Да если бы она мне не подставилась, я бы на нее и не посмотрел никогда!

      – Вот как? Так она тебя, значит, бедняжку, соблазнила? Силой не держала, случайно?

      Силой Александра не удержали бы и трое здоровых мужиков. Он неопределенно взмахнул рукой и спросил:

      – Что ты так за нее заступаешься?

      – Просто жаль ее. С первым мужем не повезло, и сейчас та же история. По сути, ей некуда идти.

      – А почему она аборт не сделала?

      – Ты вообще о чем говоришь? – Возмутился Павел. – Ты что, хочешь, чтобы она твоего ребенка убила, а ты тут как бы и ни причем? Забыл, что за аборт и тебе перед Богом отвечать придется?

      Александр обескуражено втянул голову в плечи.

      – Я не пойму, чего ты от меня хочешь? Чтоб я пошел предложение ей сделал? Так не пойду я!

      Павел сурово отчеканил:

      – Тогда пойду я. Не к ней, конечно, а к твоему отцу и обрисую ситуацию. Ты этого хочешь?

      Сашка сердито вскочил и с угрозой навис над Павлом. Тот на этот демарш лишь скептически усмехнулся.

      – Не пугай, не страшно. Пуганый я уже, если не забыл. В общем, так: или ты идешь к Наталье, или я к Ивану Александровичу. Сроку тебе до субботы. Своего батю ты лучше меня знаешь и прекрасно понимаешь, что подобного безобразия он тебе не спустит. Так что действуй добровольно.

      Павел ушел, а Александр, кусая губы, снова сел на старое место и принялся безнадежно разглядывать траву под ногами.

      Насилия над собой он не терпел, и ультиматум Павла был для него хуже кости в горле. Но что было делать? Представив, как будет говорить матери о своей невольной женитьбе, перекривился. Вот ведь черт попутал! Ну, да он Наталье такую семейную жизнь устроит, что она от него сбежит, как черт от ладана!

      Сердито тряхнул головой, встал и пошел на работу. С предложением руки без сердца он еще немного переждет. Пара дней у него есть. Сначала злиться перестанет, обвыкнется с этой мыслью, а уж потом пойдет к Наталье, и сделает все как должен.

      Проездив по полям до поздней ночи, пришел на родительскую половину перекусить. Отец уже поел и сидел в своем кабинете, а мать по своему обычаю хлопотала на кухне. Выставив ему кусок пирога с запеченным целиком хариусом и налив тарелку щей из свежей капусты, она села рядом, по-бабьи подперев щеку кулаком.

      – Устал?

      Александр иронично на нее посмотрел.

      – А ты как думаешь?

      – Устал, устал, вижу. – Она сочувственно погладила сына по руке. Подождав, когда он доест пирог, осторожно спросила: – А чего ты сегодня с Натальей ругался?

      Александр похолодел. Вот блин! Он не готов рассказывать матери о грядущей женитьбе. Да и вначале с Натальей надо переговорить. Попытался уйти от ответа.

      – С чего ты это взяла?

      – Митек сказал. Он еще сказал, что вы в учительской одни были.

      Александр вспомнил о Павле.

      – А что там еще и Павел был, он тебе не сказал?

      Анфиса Николаевна озадаченно покачала головой.

      – Нет.

      – Что-то Дмитрий Сергеевич-второй в сплетника превращается. Надо будет ему при встрече об этом намекнуть.

      Мать испугалась.

      – Не надо! Он мне о вашем разговоре по секрету сказал.

      – А чего ж ты тогда чужие секреты-то выдаешь? И что, о чем мы говорили, не сказал?

      – Плохо слышно было. Он же внизу был.

      – Это он сплоховал. Надо было наверх подняться, ухо к дверной щели приложить, тогда бы все и услышал. Надо же, какой стеснительный, не ожидал.

      Он поблагодарил за ужин и ушел, так и не ответив на ее вопрос. Но Анфиса Николаевна, узнав, что в учительской был и Павел, успокоилась. Вряд ли бы при Павле шел разговор о чем-то серьезном.

      В четверг Александр ездил на дальнюю ферму и пробыл там до позднего вечера. Домой приехал уже ночью. Но в пятницу, помня слова Павла, вернулся в село около восьми и сразу поехал в таунхаус.

      Шел дождь, и детей на улице не было. Это его вполне устроило. Не выходя из машины, посмотрел на окно Павла. Тот был дома. Зная, что у него наверняка толкутся ученики, увлекающиеся электроникой и компами, сердито проворчал:

      – Нигде от соглядатаев не скроешься!

      Но все равно оставил Ниву возле его квартиры. Если кто и увидит, всегда можно будет сказать, что заехал к Павлу. Сличать время все равно никто не будет.

      Решительно постучал к Наталье в окно. Она выглянула, и он указал на дверь. Кивнув в ответ, она пошла открывать.

      Зайдя в небольшую чистую прихожую, Александр снял грязные сапоги, хотя Наталья и запротестовала:

      – Не надо! У меня нет домашних тапок больших размеров.

      Он пропустил эти слова мимо ушей и прошел внутрь в одних носках. С кухни тянуло чем-то вкусным, и голодный желудок сразу потребовал пищи. Из маленькой комнаты доносилось неумелое, но искреннее пение: это Ульяна пела что-то вместе с телевизором.

      Он посмотрел на кутавшуюся в большой цветастый платок Наталью. Она показалась ему худенькой и бледной, с затравленным взглядом, и сердце пронзил острый приступ жалости. Но он беспощадно его подавил: в том, что случилось, исключительно ее вина! Он этого не хотел. Внутри сидел противный чертик, который тут же возразил: ой ли? В самом ли деле не хотел? Но был тут же прихлопнут и отправлен в нокаут.

      – Нам нужно поговорить.

      Чуть слышно вздохнув, она пошла в большую комнату, взмахом руки пригласив его за собой. Войдя, Александр огляделся. Стандартный набор: диван, стенка с телевизором, стол, пара стульев. деидга То, что когда-то было куплено для таунхауса. Ничего своего. Но все равно уютно. Гораздо лучше, чем у него в пристрое. Только вот комнатка маленькая, не по его габаритам.

      Он сел на диван, Наталья села на стул напротив.

      Посмотрев на нее сердитыми глазами, он рубанул:

      – Что ж, будем жениться!

      Наталья выпрямила спину и задрала подбородок. Эти слова не вызвали в ее душе ничего, кроме горечи и досады.

      – Зачем? Я в этом не вижу никакого смысла. Я просто отсюда уеду, только и всего. Я понимаю, что с тобой поговорил Павел. Я попрошу его не вмешиваться в наши отношения.

      Александр должен был бы обрадоваться, но не обрадовался. Наоборот, он почувствовал непонятное разочарование. Неужели он и в самом деле хочет стать отцом? Упрямо заметил:

      – С Павлом договориться можно. А вот как договориться с Митьком?

      – С Митьком? – Она помедлила, соображая. – Он что, слышал наш разговор?

      – Он не только слышал, он уже и моей матери донес.

      Наталья побледнела еще больше и туже стянула на груди шаль.

      – Извини, я не подумала об этом, когда просила тебя прийти в школу.

      – Мне тоже не надо было так орать, – нехотя признался он. – Но теперь делать нечего. Скоро о нас будет судачить все село.

      Наталья опустила голову.

      – Я могу уехать хоть завтра. – Это была бравада чистой воды, и они оба это знали.

      – А стоит ли? – он испытующе на нее посмотрел. – Это же форс, и ничего больше. Может быть, будем разговаривать как взрослые люди?

      Наталью еще никто не сравнивал с незрелой девчонкой, и она растерялась. Как ей быть? Она уже приготовилась к одиночеству, потому что нельзя связывать мужчину по рукам и ногам ребенком, из этого никогда ничего хорошего не получалось. Но и как выйти из этой ситуации с минимальными потерями?

      Александр не стал ждать ее ответа.

      – В общем, так. Здесь нам регистрироваться нельзя. Поедем в райцентр… – он помолчав, что-то соображая, – в среду. В этот день у меня ничего серьезного не намечено. С районным ЗАГСом я договорюсь. Там у меня одноклассница работает. Думаю, проблем не будет.

      Он встал и вышел, оставив Наталью сидеть с приоткрытым от удивления ртом.

      – Вот так? Раз-два, и готово! – она пыталась рассердиться, чувствуя вместо обиды облегчение и робкую радость.

      После напряжения последних недель ее вдруг охватила непреодолимая сонливость. Уложив дочку спать в девять часов, она тоже легла и впервые за все это время спала спокойно, без кошмаров и слез.

      На следующий день к ней забежал Павел в шортах и свободной футболке, с мячом под мышкой. Наталья его с удовольствием подколола:

      – Что, любишь давать повод для народного недовольства? Учителю так одеваться не положено!