Бунт на «Баунти» - Чарльз Нордхоф

Глава X. Флетчер Кристиан

Итак, мы разделились. Вполне естественно, что бунтовщики смотрели с подозрением на тех, кто к ним не присоединился, однако большинство матросов не проявляли но отношению к нам враждебных намерений. Черчилль приказал нам оставаться у бизань-мачты и ждать решения Кристиана. Беркитта, у которого отняли мушкет и посадили под стражу, чтобы он не застрелил Блая, выпустили. Они с Томпсоном тут же принялись осыпать нас насмешками и издеваться над нами, к ним присоединились Маккой и Джон Уильяме.

Некоторое время казалось, что без рукопашной не обойдется, причем перевес в таком случае был бы явно не на нашей стороне. По счастью, вскоре появился Кристиан и восстановил порядок.

— Берись за дело, Томпсон, — сердито приказал он. — Беркитт, если будешь еще буянить, я закую тебя в кандалы!

— Вот, значит, как? — возмутился Томпсон. — Нет, так дело не пойдет, мистер Кристиан. Мы не для того все это сделали, чтобы над нами встал новый капитан Блай!

— Клянусь Богом, не для того! — добавил Мартин. — Сейчас увидите сами!

Кристиан несколько секунд пристально смотрел на них. По его взгляду было ясно, что он в силах справиться с положением. Четверо недовольных угрюмо опустили глаза.

Вокруг нас стояли несколько матросов и среди них Александр Смит.

— Всех наверх, Смит, — приказал Кристиан. Когда матросы собрались, он спокойно начал: — Есть один вопрос, который мы должны решить раз и навсегда. Вопрос этот — кто теперь капитан? С вашей помощью я захватил корабль, чтобы избавиться от тирана, сделавшего нашу жизнь невыносимой. Вы должны ясно понимать, кто мы теперь такие. Мы — бунтовщики, и если какой-нибудь корабль возьмет нас в плен, нас ожидает одно: смерть. Это не так уже невероятно, как некоторые из вас могут думать. Если мистеру Блаю удастся добраться до Англии, за нами тотчас же будет послан корабль. Если «Баунти» не вернется через год, самое большее через два, опять-таки будет послан корабль, чтобы узнать, что с нами стало. Имейте это в виду. Мы не только бунтовщики, но и пираты, так как сбежали на корабле, принадлежащим флоту его величества. Мы распрощались с Англией навсегда, если только не попадем в плен, а что за этим последует — всем ясно. Тихий океан велик и так мало изучен, что нас могут найти только, если мы сами сваляем дурака. В этой ситуации нам нужен главарь, которому все будут беспрекословно подчиняться. Британским морякам нет необходимости объяснять, что никаким кораблем, взбунтовавшимся или нет, нельзя управлять без дисциплины. Если командовать «Баунти» буду я, все должны мне повиноваться. Несправедливости у нас не будет. Без веской причины я не буду никого наказывать, но и ставить под сомнение мои права не позволю никому. Я хочу, чтобы вы решили, кто будет командовать «Баунти». Если вы желаете, чтобы это был не я, а кто-то другой, назовите его, и я передам ему свои полномочия. Если же вы выбираете меня, не забывайте о том, что я вам сказал. Я требую от вас подчинения.

— Ну что скажете, ребята? — нарушил молчание Черчилль.

— Я за мистера Кристиана! — выкрикнул Смит.

Все бунтовщики, кроме Томпсона и Мартина, немедленно поддержали Смита; когда же Кристиан предложил проголосовать, то и они подняли руки вместе со всеми.

— Мы должны решить еще один вопрос, — продолжил Кристиан. — Среди нас есть люди, которые не принимали участия в захвате корабля. Если бы обстоятельства позволили, они ушли бы с капитаном Блаем…

— Заковать их в кандалы, сэр, — предложил Миллз. — Они ведь станут нам вредить.

— Без веских причин на нашем корабле никто не будет сидеть в кандалах, — возразил Кристиан. — Винить этих людей за то, что они не с нами, нельзя. Они решили, что так будет лучше для них, и я уважаю их решение. Но я хочу знать, как поступить, если они попытаются нас предать. Они сами должны сказать, как будут себя вести по отношению к нам.

Сказав это, он начал с Янга и спросил у него, может ли он рассчитывать на него как на члена команды, пока тот находится на борту «Баунти». Чуть-чуть подумав, Янг решил разделить участь мятежников.

— За меня решил случай, мистер Кристиан, — сказал он. — Не думаю, что я стал бы вам помогать захватить судно, если бы проснулся вовремя, но теперь рад, что сложилось так, а не иначе. У меня нет большого желания возвращаться в Англию. Куда бы вы ни направились, можете рассчитывать на меня.

Из всех нас только он один принял такое решение. Остальные пообещали лишь подчиниться приказам, помогать в корабельных работах и не предпринимать никаких предательских действий, пока находимся на борту.

Это было единственное, что нам оставалось в нашем положении. О том, не сбежим ли мы при первом удобном случае, Кристиан даже спрашивать не стал.

— Этого достаточно, — подытожил он, опросив нас всех. — Большего я от вас не требую. Но вы должны понимать, что я обязан защищать себя и всех остальных от опасности быть схваченными. Поэтому наши интересы я буду ставить выше ваших.

После этого он распределил офицерские должности. Янг стал штурманом, Стюарт — его помощником, я — рулевым, Моррисон — боцманом, а Смит — его помощником.

Всех нас разделили на три вахты.

Когда эти вопросы были решены, все приступили к своим обязанностям. Кристиан разместился в большой каюте, приказав поставить туда сундук с оружием. Он использовал его как постель и ключи от него держал всегда при себе. У дверей каюты круглосуточно дежурил часовой. Сам Кристиан ел, как правило, один и почти ни с кем не разговаривал. Капитану корабля часто приходится вести довольно одинокую жизнь, но, наверное, не было никогда более одинокого капитана, чем Флетчер Кристиан. В то время я по вполне понятным причинам сетовал на него, но сердце мое смягчалось, когда я видел, как он днем и ночью меряет шагами квартердек. Веселость покинула его, улыбка перестала появляться на лице — оно всегда было пасмурным.

Стюарт, Янг и я по-прежнему столовались вместе, однако былое веселье за столом куда-то пропало. Невозможно было привыкнуть к пустоте и тишине на корабле. Мы избегали упоминать об ушедших на баркасе, как часто стараются не говорить о недавно умерших, однако все напоминало нам о них на каждом шагу, и мысли об их, да и о нашей, судьбе неизбежно омрачали нам души.

Правда, это относилось более к Стюарту и ко мне, нежели к Янгу.

Этот человек, похоже, не очень-то сожалел о новом повороте в судьбе, напротив, он радовался перспективе провести остаток жизни на каком-либо из южных островов.

— Наше положение не так уж плохо, — сказал он однажды вечером, когда мы обсуждали будущее. — Все складывается как нельзя лучше, если подойти к делу разумно. Я всегда стремился к беззаботной жизни. Прочитав отчеты об экспедициях капитана Уоллиса и капитана Кука, я не мечтал ни о чем, кроме тропических островов. Когда мне представилась возможность поступить «а» Баунти «, я почувствовал себя счастливейшим человеком в Англии. Теперь могу сознаться, что я, если б смог, сбежал бы с корабля еще на Таити.