Волшебник из третьего Г - Валерий Тимофеев

- Я не о том...

- Так вот, по сведениям нашей разведки похи-титель должен уехать из города.

- Зачем?

- Все уезжают.

- Куда?

- Вот карта возможных мест его обитания. - Ученый Секретарь показал второй лист. - Это пионерские лагеря. Нет гарантии, что он в одном из них, но поискать придется.

- Я работать еду или в отпуск?

- Твоя работа будет похожа на отпуск. Погуля-ешь в лесу, половишь птиц и мышей. Найдешь мальчишку - засчитаем в рабочее время, оплатим суточные и дорогу. Даже премию выпишем. А от-пуск за тобой сохраним. Не найдешь, так отпус-ком и засчитаем.

- Сам придумал?

- Сам, а кто же еще?

- А тебе в голову не пришло превратить меня на время отпуска в сову?

- Обойдешься. Еще не заработала.

- Когда отправляться?

- Щенята разведают обстановку и доложат тебе.

Ждать пришлось недолго.

Солнечным июльским утром семерка щенят привела облезлую кошку на просторную площадь перед Дворцом культуры. Сотни детей в белых рубашках и красных галстуках в окружении взды-хающих пап и мам стояли возле автобусов. Пио-нервожатые выкрикивали фамилии, проверяли списки и строили ребят.

Кошка пробралась под автобус, спряталась за колесом.

- Карта на месте? - спросили щенки.

Ощупала карман и ответила.

- На месте.

- Готовься, водитель проснулся.

Когда дверь распахнулась, Гу проскочила впе-реди пионеров и спряталась под задним сидением среди обрезков шлангов, тряпок, каких-то грязных железок.

Она уезжала в неизвестность, именуемую пио-нерским лагерем.

Начало 2-й части "Особняк на площади": Шко-ла - сквер - жбетонная куча. Пустырь этот стоит не сам по себе, а потому, что сам король Филинов своей волшеб-ной силой препятствует его уничтожению людьми, потому что в этой куче мусора, строительного хлама сокрыта от людского внимания секретная школа Ученого Секретаря для подготовки из числа бездомных, а иногда и домных собак и кошек шпионов для работы в среде городских зве-рей и людей. - с диалога Уч.Секр. и Фили начать повество-вание. Шпион на шпионе и шпионом погоняет. Все следят друг за другом и доносят один на другого. Не донесешь ты, донесут на тебя за то, что видел, знал но не донес. Самая почетная профессия у людей быть полуграмотным про-стым рабочим, нищим и полупьяным, а у нас самой почет-ной профессией станет доносчик. - Да как же? Они и не поверят, они и не согласятся! - У меня и на этот счет есть своя методика. Не зря я ваш главный идеолог! Мы того, кто не донес, публично судить будем, во всех смертных грехах обвиним, в наших газетах, на нашем радио такую чехарду поднимем, мнение простого народа напишем, и в самое дальнее болото на самый тяжелый, даже каторжный труд до конца дней оприходуем, да не одного, а со всей семьей, с малыми совятами и филинятами на так называемое перевоспитание, на строительство светлого для нас и темнее темной ночи для них будущего. А герою-доносчику, которого по всем нравственным нормам надо бы на кол посадить, перья догола повыщипать, мы громко наградим самой почетной наградой - орденом мышиного хвоста! Да должность ему над недоносящими командовать, да премию, чтобы жил лучше, чем другие живут и зависть в глазах недоносящих будил, да имущество, конфискован-ное у недоносящего ему передадим, ну не все, половину, меньшую, но все равно немало. - На всех орденов не хва-тит? Ерунда! Не все ради награды доносить станут. Боль-шая часть из страха - поймут - надо работать на опереже-ние: опоздаю я сдать соседа, сдаст он меня. Красота! Вся страна - один сплошной лагерь. И вы в нем главный пахан, то есть главный вертухай, и никто даже не сможет поду-мать - Филя дурак, или диктатор, или душегуб. Это про короля можно и думать и говорить. Про диктатора, верту-хая и подумать не смей - донесут наседки. - вот такое за-нимательное начало. А потом про пустырь, его перестрой-ку и далее.

Кошка Гу ходит туда сдавать отчет и проходить оче-редные, придуманные Уч.С. ускоренные курсы переподго-товки и перевоспитания, чтобы вредное влияние людей не сделало и ее вредной.

С некоторого времени над шпионской базой нависли тучи. Люди очередной раз решили убрать ненавистную кучу мусора. И, если многажды много предыдущих попыток непременно заканчивались провалом, эта почему-то начала давать результаты. Почему? Волнуется король фи-линов, в размышлениях Уч.Секр. И, если глупый Филя только боится очередных провокаций и революций, то Уч. Секр. быстро смекает - ага, волшебная сила короля не на их стороне, а на стороне школьников. Значит, искать надо где-то там. И задание кошке-сове: туда со всей своей ко-мандой - фас!

ПОВЕСТЬ ТРЕТЬЯ

ЛЕТНИЕ

ПРИКЛЮ

ЧЕНИЯ

ГЛАВА 1

ТАБУНЩИК

Дни в пионерском лагере летят - не догонишь. Каждый час расписан - то линейка, то бассейн, то поход в лес. Словно кто-то специально сидел и придумывал: чем бы еще занять ребят, чтобы они не оставались без присмотра ни единой минуты, были организованы по всем правилам (кем приду-манным?) пионерского отдыха и так уставали от всевозможных мероприятий, смотров, дежурств и обязательных игр, что сон настигал бы их за ми-нуту до того момента, когда они свалятся в посте-ли.

Очень скоро забылось, что совсем недавно эти же самые воспитатели жили в этих же самых да-чах, больше отдыхали, чем умучивались и, надры-вая глотки, пели любимую лагерную песню ребят всех поколений:

Спать, спать по палатам

Пионерам и вожатым.

Пионеры спать не хочут,

А вожатые гогочут...

Незаметно то, что именовалось отдыхом в пио-нерском лагере и было прежде достоянием боль-шинства, нынче стало доступно только самым от-чаянным и старожилам. Эти в любые времена от-дыхают в свое удовольствие, как тот кот, который всегда и во всем сам по себе и ходит туда, куда глаз посмотрит.

Не успели оглянуться - неделя позади. А ка-жется, только вчера приехали и шумной гурьбой прошли с рюкзаками и чемоданами по асфальти-рованным дорожкам к дачам. Тут же на ходу и знакомились, и делились планами.

Пятнадцатому отряду, в который распределили Коську и Вадика, выделили второй этаж только что отремонтированной дачи. В громадных пала-тах еще не выветрился запах краски, на выбелен-ных стенах еще ни одной надписи, ни одного ри-сунка, не весь мусор убран с газонов - оставлен для растаскивания ребятами, а дождь не успел еще смыть с дорожек набрызги извести.

Вадик бывал в этом лагере в прошлом году, по-тому распоряжался по-хозяйски. Он заранее выве-дал, в какой палате будут жить мальчики, схватил Коську за руку и друзья заняли самые лучшие места - у окна.

Дача стояла на пригорке, в каком-нибудь де-сятке метров от забора. Узкая тропинка в россыпи опавших иголок - колючих сосновых и бархати-сто-мягких лиственных - змейкой петляла между стволов и корней, выводила к вертушке, а там лес на много километров в любую сторону. И горы, и ручейки, и ключик с такой вкусной и холодной водой, что в городе и за деньги не купишь. Вадик будет каждое утро приносить ее в графинчике и угощать ребят. "От этой воды силы вдесятеро прибывает. Она из сердца гор течет," - говорит всем Вадик. Но не он придумал такие слова. Так им рассказывали в прошлом году.

Если забраться на крышу дачи, можно увидеть весь лагерь. Правда тоже только крыши, остальное прячут деревья. Но все равно красиво. А если дол-го-долго ждать, можно дождаться и тогда уви-дишь, как в распадке между гор проскакивают почти игрушечные вагоны пассажирского или то-варного поезда. Там, за горой станция. Но до нее далеко. Два часа идти мимо пастбища, фермы и какого-то цеха, возле которого на траве сушатся овечьи шкуры и кисло пахнет кожей. А люди в том цехе работают по пояс голыми, в грубых бре-зентовых фартуках и в резиновых сапогах даже в самую звенящую жару и в лютый январский мо-роз.

С фермы в лагерь привозят молоко в мятых алюминиевых флягах. А начальнику лагеря ста-рый табунщик Дядя Рифкат каждый вечер достав-ляет кумыс в кожаном мешке - бурдюке. Влади-мир Петрович за кумыс разрешает увозить от сто-ловой бачки с отходами - любимая еда свиней. Все довольны. И дядя Рифкат доволен, и Владимир Петрович доволен. Они всегда здороваются за ру-ку. Как старые друзья. Поздороваются, немного поговорят о том о сем, и опять расходятся каждый по своим делам.

Ребята тоже любят дядю Рифката. Он добрый. Всех посадит в телегу - только попросись. У него в табуне много коней, наверное, целая тысяча. Или еще больше. И маленькие жеребята на то-неньких ножках. Они берут из рук свежую траву и корочки хлеба, мягко касаются влажными губами ладоней, фыркают и благодарно смотрят в глаза. А шерсть у них как бархат! Дышит под рукой и пе-реливается на солнце.

Еще дядя Рифкат любит петь песни. Вечером он сидит около костра, подбрасывает сухие ветки в огонь и тянет нескончаемую песню на своем родном языке. Ничего не понятно. Но язык и ме-лодия очень красивые, чем-то неуловимо похожие на горы и цветы, на жеребят и костер. Слушать можно хоть до утра. Но до утра нельзя. В лагере отбой в десять часов. И табунщик прощается с ре-бятами, жмет всем руки, как жмет и начальнику лагеря - серьезно, уважительно, и обязательно го-ворит: - Расти большим и смелым.