Голый король шоу-бизнеса - Марина Серова

– И что же, вы с тех пор не видели ни Карпинского, ни Гольдберга? – попыталась я скрыть свое разочарование.

– Тю-у! – махнула ладонью в мою сторону Элеонора. – Как не видать! Слава же сам ко мне пришел. Сначала вроде бы журить меня принялся, мол, как же ты так, поганка такая, мы ж к тебе как родные, а ты с нами вон как... Подождала бы еще чуть-чуть – в золоте бы купалась. Ну и прочую чушь всякую. Я кивала и улыбалась, понимала прекрасно, что не за этим он пришел. Он еще давно на меня глаз положил, но я ему тогда твердо сказала: за это – отдельная такса. Наличными. Он и отказался, с другими девчонками пробовал договариваться. Уж не знаю, до чего договорился, он вообще до баб охочий. Только жадный. А уж на этот раз, когда здесь он меня нашел, то не стал долго ломаться, а сразу предложил. Я цену назвала, он согласился. Видимо, ему мой женский талант важнее певческого оказался, – снова рассмеялась Элеонора. – Во всяком случае, тут уже он платил исправно, а я, зная его характер, сразу предупредила – деньги вперед!

– А Гольдберг? Он, простите, тоже пользовался вашими услугами? – спросила я.

– Не-ет, – качая головой, ответила Элеонора. – Даже не предлагал никогда. Хотя, если честно... – Она наклонила головку ко мне и заговорщицки-доверительно понизила голос, словно мы были не одни в квартире: – Я бы лучше Гольдбергу дала, честное слово. Может, даже бесплатно разок.

– Почему? – лукаво улыбнувшись, спросила я.

– Потому что он как мужчина симпатичнее, – обнажила Элеонора ровные белые зубы. – Обходительный такой, вежливый. Да и выглядит более мужественно. Слава, хоть и смазливый, а какой-то... Немужественный, одним словом. Да и как человек Анатолий намного порядочней. Ведь всеми финансовыми делами Слава заправлял, а Анатолий – он больше творчеством занимался, вообще талантливый человек. Слава тоже по-своему талантливый, – усмехнувшись, добавила она. – Обмишурить стольких людей – это тоже надо уметь. Не каждый так сможет, даже если захочет.

– Что ж, вы, Элеонора, похоже, очередная жертва их жульнических талантов, – со вздохом сказала я. – А вот скажите, когда у вас Вячеслав Карпинский был в последний раз?

– О-о-ой... – Элеонора наморщила лобик. – Да давненько уже. Месяца два точно не появлялся. Я еще подумала – с гастролями, наверное, куда-то снова укатили. А Гольдберга я вообще не видела с тех пор, как сбежала из их группы.

Рассказ Элеоноры подтверждал уже известные мне факты: Карпинский с Гольдбергом самым наглым образом кидали людей. Вполне возможно, что рыжий парень с пистолетом, появившийся в квартире у Вишневецкого, тоже разыскивает их на предмет возвращения денег.

– Скажите, Элеонора, а между Карпинским и Гольдбергом не было разногласий финансового характера? Не пытались они кидать один другого?

– Не-ет, – уверенно замотала головой девушка. – Между собой они очень хорошо ладили. Только Анатолий не такой рисковый, осторожный человек. Если бы не Слава, он, скорее всего, вообще честно бы работал. Ну, по возможности, конечно. Правда, наверное, не зарабатывал бы столько. Кто сейчас честным трудом много зарабатывает? – со вздохом задала она риторический вопрос. – Да и как им было не ладить, они же друзья не разлей вода, почти родственники, чего им делить? Деньги в один карман...

Зазвонил телефон, и Элеонора, не закончив фразы, подскочила с дивана и пошла к аппарату.

– Алло, – ее голос просто медовым ручейком полился в трубку. – Да, сегодня в девять совершенно свободна. Конечно, дорогой, я всегда тебе рада. Жду, солнце, жду.

К дивану она вернулась довольная, видимо, договорившись о встрече со щедрым клиентом на сегодняшний вечер.

– Что ж, Элеонора, спасибо вам за откровенный разговор, – поблагодарила я ее, поднимаясь. – Желаю вам удачи в вашем нелегком труде.

– Да пропади он пропадом! – в сердцах проговорила Элеонора, взмахивая рукой. – Вот накоплю денег – и уеду к себе назад, в Запорожье. Знаете, какие у нас места красивые? Просто мама родная!

– Удачи, – еще раз с улыбкой пожелала я, проходя к двери.

Комментировать последнее заявление Элеоноры я посчитала бессмысленным: понятно, что все это только в ее мечтах, которые никогда не осуществятся. Да она и сама никогда на это не согласится. И не нужны ей никакие красивые запорожские места, а нужна столица. И эта контора, которая, хоть и «будь она неладна», все равно нужна. И другой жизни Элеонора себе уже не представляет.

– А что вы все-таки ими интересовались-то? – напоследок полюбопытствовала она.

– Ну, я же говорила, что не вы одна жертва их махинаций. Слишком много людей на них зуб имеют.

Я уже спускалась по лестнице, когда Элеонора крикнула вдогонку:

– А может, Славе что-нибудь передать, когда он появится?

Я на пару секунд задержалась на ступеньке и сказала, обернувшись:

– Слава больше не появится у вас. Он умер.

И, оставив Элеонору стоять с раскрытым ртом, вышла на улицу. Села в свою машину и повернула в сторону МКАД, собираясь возвращаться домой.

По дороге я упорно и подробно анализировала московские приключения, вспоминала всех персонажей, разговоры с ними... Безусловно, поездку никак нельзя было назвать пустой и нерезультативной... И в то же время ответов на главные вопросы я не получила. Собственно, главных вопросов было три: где Гольдберг, где деньги и кто убил Карпинского? Если Гольдберг и убил, то тогда и деньги там же, где и он. В принципе деньги могли быть при нем, даже если он и не убивал Карпинского. В любом случае нужно искать Гольдберга, который уже выведет на деньги. Где же может скрываться этот воротила шоу-бизнеса?

Задумалась я крепко и надолго, практически все время размышляла, не забывая сосредоточенно следить за дорогой. И уже подъезжая к родному городу, знала, куда направлюсь в первую очередь по приезде.

Глава восьмая

Утро оказалось неожиданно теплым и безветреным. Я сидела в своей машине и ждала, поглядывая на уже знакомый мне подъезд. В такие минуты ожидания я невольно жалела о том, что бросила курить, но потом убеждала себя, что привычка эта все же пагубная и рассталась я с ней не напрасно.

Подъезд просматривался хорошо, так что я не могла пропустить нужную мне женщину. И правда, около шести утра из подъезда торопливой походкой вышла Марина Карпинская. В руках у нее помимо дамской сумочки был большой пакет, явно наполненный чем-то до отказа. Марина быстро шла по дорожке двора к остановке. Значит, бабульки, с которыми я пообщалась накануне, меня не обманули. А поведали они мне следующее: Марина в последнее время очень много работает, уходит ни свет ни заря и возвращается очень поздно. Мужчины? Да, появлялись в последнее время какие-то незнакомые, однако это явно не хахали. А живет она одна, не встречается ни с кем, хотя некоторое время назад был у нее мужчина – такой солидный, представительный, хоть и лысоватый немного. Только в последнее время его не видать. Марина – дамочка серьезная, себя блюдет, так что упрекнуть ее не в чем. Вот только работает много, пожалела бы себя, все ж не до такой степени бедствует, да и детей у нее нет, для кого так напрягаться?

Я показала старушкам несколько фотографий, и они уверенно узнали Вячеслава Карпинского – брат все-таки, – а также Гольдберга, указав на него как на того самого «представительного лысоватого мужчину». Таким образом, мои подозрения находили свое подтверждение.

Я тем временем медленно двигалась за Мариной. Вот она вышла на остановку и села в автобус. Однако он направлялся не в сторону поликлиники. Да и вообще, что психологу делать на работе в такую рань, когда поликлиника еще закрыта?

Марина доехала до конечной остановки, затем вышла и пошла в сторону, где останавливались пригородные автобусы. Я ясно видела, что она села в автобус до Раскатного, и это тоже подтверждало мои предположения. До Раскатного мы добрались минут за двадцать, Марина вышла и направилась по узкой тропинке в сторону дачных домиков. Деревья уже все были голыми, пейзаж не отличался буйством красок, самих дачников, даже закоренелых, тоже давно не было на дачах. Дойдя до деревянного домика с зеленой крышей и таким же забором, Марина открыла калитку и прошла внутрь. Я остановила машину чуть поодаль, вышла и осторожно прокралась к калитке. Марина уже входила в дом. В доме горел свет. Калитку Марина заперла, и мне пришлось осторожно перелезть через забор, чтобы подойти ближе. Мне удалось подойти незамеченной к самому домику, правда, шла я кружным путем, через какие-то опустевшие грядки и колючие кусты малины.

Подойдя вплотную и поозиравшись, я заметила во дворе несколько металлических ведер и другой дачный инвентарь. Пододвинув одно из ведер к окну и перевернув его, я встала на него и осторожно заглянула в окно. Марина выгружала из сумки банки, обернутые газетами, разворачивала их и выставляла на стол еду. Рядом с ней на стуле сидел солидный, предствительный лысоватый мужчина средних лет. Я без труда узнала в нем Анатолия Гольдберга. Он смотрел на банки с домашней едой и ждал, пока Марина разложит все по тарелкам. Затем она ласково чмокнула его в макушку и протянула ложку. Анатолий стал уплетать за обе щеки, Марина заботливо подкладывала ему добавки и, ласково склонив голову набок, наблюдала, как пустеют тарелки.