Пояс и шлем - Валерий Мильгром

Зато ни один придворный или рыцарь Круглого стола не избежал его едких и остроумных розыгрышей. Как позже рассказал нам Антонио, и в самом деле оказавшийся бесценным лоцманом в бурных водах придворной жизни, несколько раз во время рыцарских турниров Лионеля вызывали на поединок обиженные им дворяне. И каждый раз принц выходил на этих поединков без единой царапины, легко одолевая соперников. Словом, парень спуску не давал никому и этим был мне по душе.

Андрэ сразу же заявил, что рад познакомиться с нами еще до аудиенции, где члены герцогской семьи будут представлены землянам официально. Он поинтересовался, скоро ли появится Кантона, и был заметно разочарован нашим уклончивым ответом.

Лионель пригласил нас на состязания лучших арбалетчиков Доригиана, в которых он сам собирался принять участие. Подкатившийся волчком Трикс выразил желание тоже принять участие в состязаниях — в качестве судьи. Андрэ махнул на него рукой, но Трикс продолжал нам досаждать. Удалился, да еще с оскорбленным видом, он только после того, как Лионель пообещал допустить-таки его к соревнованиям, но не в качестве судьи, а в качестве мишени.

Беседуя, мы вошли во дворец. Два церемониальных зала на каждом из трех этажей соединялись между собой длинными галереями. Вдоль залов располагались дворцовые покои, служебные помещения, кабинеты, комнаты придворных и слуг. Этажи сообщались тремя лестницами: главной — на центральном входе — и двумя боковыми у каждого из залов. В общем, архитектура Доригиана не поражала сложностью замысла, хотя количество колонн, лепки и росписей на потолках впечатляло.

На главной лестнице принцы расстались с нами, чтобы войти в Белый зал вместе с их величествами. Зато к нам снова присоединился Антонио и сразу засыпал нас с Олегом, который, очевидно, делил со мной привязанность юноши, массой полезных сведений.

Например, он уже успел рассказать нам о рыцарях Круглого стола.

По-видимому, обрывки средневековых романов сохранились в доригианском фольклоре. С давних пор здесь существовал интересный обычай: каждые четыре года проводить «отборочный» рыцарский турнир. Призы были знатные: двенадцать мест за герцогским столом и право именоваться рыцарем Круглого стола. Никаких привилегий, кроме вышеназванной, звание не давало, да и эта единственная являлась, скорее, фикцией: стол герцога был прямоугольным. Но соискателей этот малозначительный факт не смущал. Любой из совершеннолетних дворян герцогства на «отборочном» турнире мог бросить перчатку любому из действующих рыцарей Круглого стола и перевести его в разряд бездействующих. Так что каждые четыре года в стане рыцарей происходила своеобразная ротация… Победитель наследовал одно из двенадцати славных и постоянных имен, побежденному возвращалось свое, полученное при крещении.

Кроме этого, в Доригиане ежегодно проводилось еще несколько турниров. Чемпионом в последнее время, как рассказал тот же Антонио, бессменно являлся рыцарь-бард, сэр Галахэд Сладкоголосый.

Между прочим, еще не видя этого сэра, я почувствовал к нему инстинктивную неприязнь. Как оказалось впоследствии, это чувство было пророческим…

Тем временем Антонио продолжал выливать на нас ушат дворцовых сплетен. Выяснилось, что намек Лионеля во время проповеди действительно был не случаен: совсем недавно дворцовая стража едва не задержала некое хрупкое, завернутое в накидку существо, выходившее под утро из покоев святого отца. Его святейшество, давший в свое время обет безбрачия, уверял всех, что это был бестелесный посланец Искусителя, но офицер стражи доказывал, что, убегая, существо визжало вполне земным женским голосом. Бравый вояка клялся даже, что сумеет определить, чей именно это голос, но герцог вовремя погасил скандал. Кроме того, мы узнали, что хранитель Главной печати герцогства Жоли ужасно не любит охоту и ездил утром с герцогом только из верноподданнических соображений. Зато первый министр даже после того, как в результате встречи с кабаном его правая рука потеряла способность держать оружие, не утратил охотничьего азарта, хотя берет с собой только арбалет…

Людей в зале становилось все больше. При виде изрядного количества прекрасных дам в весьма легких — по сезону — нарядах Хорхе явно оживился. Замечание Антонио о том, что у каждой девицы благородных кровей, достигшей 16 лет, обязательно имеется верный рыцарь (исключение составляют кривые, хромые и совсем уж уродливые), темпераментного Эрреру не охладило.

Я же не слишком обращал внимание на представительниц прекрасного пола. Но до тех пор, пока не заметил одну…

Что вам сказать о ней? Это, разумеется, было коварство судьбы: подбросить мне на Тефисе очередную прелестную брюнетку. Да еще голубоглазую! Да еще с великолепной фигурой! Ее талии могли позавидовать лучшие манекенщицы Кристины Тома!

Ее коралловые губы улыбнулись мне, и я понял, что погиб…

— Кто это? — как можно небрежнее спросил я нашего гида.

— Где? А, это… Это моя сестра Амелия. Если хотите, я вас представлю сейчас же.

Боже мой, как я не обратил внимание на этот маленький бриллиант еще на лекции в Аделаиде?! Где были мои глаза?! Как в тумане, я отрицательно покачал головой: нет, лучше сейчас прийти в себя и подождать с церемонией знакомства, а то еще ляпну чего-нибудь…

— Через Амелию я состою в родстве с самим герцогом! — простодушно похвастался юноша, немного уязвленный моим отказом.

Ухватившись за возможность поговорить о волнующем меня предмете, я тут же поинтересовался:

— А каким образом?

— Ее сиятельство виконтесса Амелия — дочь покойной графини Маргариты, сестры его величества герцога Александра, и моего отца. После удаления своей… первой жены его сиятельство граф женился на моей матери. Амелия старше меня на 6 лет.

— После удаления? Что ты хочешь этим сказать?

Но Антонио не успел ответить: в зале появился глашатай и произнес, трижды стукнув посохом о мраморный пол:

— Его величество герцог Александр XXXIV! Ее величество герцогиня Эрнестина! Его высочество наследник престола принц Андрэ! Его высочество принц Лионель!

Герцогская чета заняла свои места на возвышении, где стояли два одинаковых трона. Принцы сели на изящные скамеечки у ног герцога и герцогини.

Герцог оказался невысоким человеком лет пятидесяти. В жизни он выглядел старше, чем в ментограммах. Седой ежик волос, зоркие карие — как у сына — глаза, острый нос, тонкие губы. Всем своим видом он, казалось, излучал подозрительность и недоверие. Его супруга, полная женщина, напротив, доброжелательно улыбалась.

Почтительно склонившись, к герцогу Александру подошел первый министр и что-то шепнул. Выслушав негромкий ответ, Вилан вышел вперед:

— Мессир Грегори Голдин и его спутники! Вы имеете честь представиться их величествам.

Мы представились согласно придворному этикету. Герцог, кажется, был доволен:

— Вас всего четверо, — заметил он. — Разве возможно столь малыми силами справиться с возложенными на вас задачами?

— На первом этапе, думаю, мы сумеем справиться, ваше величество, — с достоинством ответил Голдин. — Впрочем, если нам нужны будут помощники, Земля пришлет их хоть завтра.

— Но ведь ваша родина очень далеко? — удивилась герцогиня. — Или я что-то неправильно поняла?

— Все правильно, ваше величество, кроме одного. Земля — наша общая родина. Зная, как его величество, ваш супруг, любит и ценит науку, мы хотели бы преподнести от имени правительства и народов единой Земли небольшой подарок.

— Вот как? — оживился герцог. — Очень интересно!

— Причем этот подарок частично подтверждает наши слова об общей родине. Это коллекция исторических экспонатов из лучших музеев Земли.

Ваши величества! Надеемся, вы сможете убедиться, что корни у нас общие. И пусть эта экспозиция, если вы того пожелаете, станет началом первого исторического музея Доригиана!

— Она велика?

— Она содержит около сотни предметов и вполне поместится в этом зале, ваше величество.

— Прекрасно! Здесь ей и место. Слушайте все! Послезавтра, в день наук, искусств и богословия, мы откроем эту экспозицию в Белом зале нашего дворца!

— А сейчас мы хотели бы показать лишь небольшую часть экспозиции вашим величествам и всем, кто присутствует в зале, — добавил обрадованный Голдин.

— Разве вы принесли их с собой? — удивился герцог. — Я полагал, что они должны занимать много места.

— Разумеется, они остались на корабле. Мы можем показать вам их изображения — голограммы. Они выглядят совершенно так же, как и сами экспонаты, но их, к сожалению, невозможно потрогать…

— Ах, голограммы… — разочарованно протянул Андрэ.

— Ваше высочество, если только вы пожелаете, завтра же все экспонаты будут в этом зале, — заверил принца Эррера.